Марик Лернер - Будущее воина
– Федераты не вышли! – с расширившимися от возбуждения зрачками, вскричал сотник. – У нас еще есть шанс! Выводи всех к воротам.
Он сорвался с места помчался к Везону. Пусть тот не справился, но ведь не трус и какой-никакой опыт имеет. Выйти в поле означает помочь командующему, отвлекая на себя часть варваров. Хоть немного, но вмешаться в ход сражения, смешав планы противнику.
– Все вниз! – скомандовал Фоули. – Идем на вылазку.
– А ты с чего раскомандовался? – агрессивно спросил один из кнехтов. Ты кто такой, чтобы распоряжаться?
– Ты нам не начальник, – глядя под ноги, сообщил еще один.
Фем Кейси с размаху заехал первому из ораторов в челюсть, валя с ног. Уж пару зубов выбил без сомнения. Ничего странного. Именно этого и добивался. Чтобы кровью открывший рот харкал и молчал, выплевывая осколки.
– А сам по морде не хочешь? – возмутился еще кто-то. Видимо, не дошло.
Ожидать, пока вся сотня взбесится и набросится на него, в мечтах Фоули не присутствовало. Неповиновение следовало задавить в зародыше. Заговорившему без возмущения и криков всадил меч в живот и намеренно провернул, разрезая внутренности. Это оказалось проще ожидаемого. Он даже кольчугу не натянул, и особого усилия не потребовалось.
– Кто еще горазд на отказы? – потребовал с яростью, озирая собравшихся. – Невыполнение приказа в боевой обстановке карается петлей. Этот, – показал на воющего раненого, судорожно пытающегося засунуть скользкие змеи кишок внутрь, – легко отделался.
Кто-то из кнехтов сдавленно выругался. Все знали – умирать с такой раной придется долго и тяжело.
– Он возродится фемом. В отличие от… Ты, – показал на первого попавшегося, – почему еще здесь? Вниз! Строиться.
Дождался, пока тот, не глядя на товарищей, двинулся, и показал на следующего:
– Ты! И все остальные! Отдельного приглашения дожидаемся? Быстрее, доблестные воины. Мы пришли не любоваться на происходящее, а биться с врагом!
Уже у лестницы он оглянулся и с холодком в сердце заметил распахнутые ворота второго крыла мятежников. Что бы там ни произошло, а хоть и с опозданием десять-двенадцать тысяч опытных вояк собирались присоединиться к надвигающемуся сражению. Дальше уже стало не до праздного любопытства. Если он свою сотню согнал в единое место и худо-бедно построил, то остальные в большинстве пострадали в резне и перепутались.
Прятаться в лагере не особо много места, да и чревато неприятными последствиями, но собирали их с долгой руганью и проблемами. Люди вовсе не стремились наружу, под вражеские клинки. Они их пробовать на собственной шкуре не рвались.
– Ты молодец, – сказал негромко сотник, вернувшись. Когда ему доложили и кто, Фоули заметить не успел. Все его усилия уходили на поддержание минимального порядка в стаде баранов, в которое превратилось еще недавно готовое драться войско. Страх поселился в их душах, и даже выгнав наружу, пользы от них получишь немного. – Только крутенько взял. Теперь жди ножа в спину.
– Покажите варварам вашу бессмертную отвагу, – взывал с опрокинутой телеги Везон фем Тачо.
Слова звучали красивые, однако на угрюмое собрание действовали мало. Если уж доносящиеся из-за вала издевательские пожелания варваров не способны зажечь, то проку от речи минимум. Командующий обязан был не гундеть, а гнать без разговоров в атаку. Любыми путями заставить, а не уговаривать.
– Я не должен был настаивать? – холодно переспросил Фоули.
– Конечно, должен. Одна беда: ты – чужак. Здесь все друг друга раньше знали, и полно родственников.
А то я не догадался, второй месяц пиная этих ленивых скотин, подумал фем Кейси. И почему ты на меня свалил столь «почетную» обязанность следить за дисциплиной и определять наказания.
– Сражайтесь, как подобает мужчинам, если же враги одержат над вами победу – пусть она будет кровавой и горестной.
– Он, видно, полный идиот, – горестно качая головой, признал сотник. – Хоть бы про добычу высказался. А то умирать они совсем не стремятся. Бессмертные герои, – он хихикнул. – Наложившие в штаны шелудивые псы, боящиеся любого встречного.
Командующий замолк и, не дождавшись радостных воплей, как-то странно махнул рукой, будто отталкивая происходящее. Вид у него был вконец расстроенный, и удалился он без особого воодушевления. Вместо обычной внешности расфуфыренного павлина он сейчас смотрелся побитой курицей. Видимо, дошло, что выпихнуть бойцов за ворота не удастся, несмотря на громкие слова. Кнехты облегченно принялись переговариваться, обмениваясь впечатлениями. Шум поднялся как на базаре.
– И что в том хорошего?
– По крайней мере одно – фем Тачо не удастся сделать очередную глупость. Ведь он мнит себя великим стратегом, а кровью платить пришлось бы нам.
– Ты же сам хотел уговорить его выступить!
– О да, – ядовито пробурчал Нерак. – Жаль, рангом не вышел. Никто слушать не пожелал, и послали крайне далеко, заниматься своим делом. А могли заставить рыть выгребные ямы. Они же полководцы… – И он смачно сплюнул.
Страшный гул, перекрывший разговоры и обсуждение, невольно заставил всех обернуться. Всего пара мгновений – и все усилия офицеров пошли насмарку. Вместо с трудом собранных подразделений вновь появилась толпа, дружно рванувшая на вал, окружающий лагерь. Сейчас никто не задумывался о будущем, все хотели увидеть своими глазами причину жуткого грохота и лязга. Фоули не стал бессмысленно орать, а побежал со всеми. В конце концов сотник уже имеется, и если он не собирается наводить порядок…
Наверху хватило первого же взгляда, чтобы в общих чертах разобраться в случившемся. Правый фланг мятежников с размаху врезался в левое крыло Анжольви. Варвары безмолвно шли вперед, работая копьями как один человек, и ополчению с ними не стоило даже сравниваться. Будто морские волны раскалывались о торчащие ровной полосой скалы, откатываясь и падая под ноги продолжающей неумолимое движения железной фаланги тяжеловооруженных бойцов. Они смяли имперские части и пробили в полках кровавые бреши, развалив выступившие навстречу полки и отбросив их назад.
Однако фем Руди не был бы прославленным полководцем, не умей ловить представившийся шанс. Несвоевременное появление федератов и их несогласованные действия не позволили создать общей стены щитов, чем славились северяне. В центре их позиции возник значительный разрыв, и Анжольви ухватился за возможность, бросив вперед полки с центральной позиции. При значительном численном перевесе это был даже не риск, а напрашивающееся действие. Одной атакой превратить уже заметное поражение в победу, ворвавшись через брешь. Разорвать вражескую армию и уничтожить хотя бы часть, а в удачном случае и всю, покончив раз и навсегда с противником.
И тогда навстречу атакующим когортам двинулась тяжелая конница мятежников. В лоб на ощетинившиеся копьями шеренги нападают чрезвычайно редко. Лошади, даже обученные, не идут на острия. Обычно удар следует с неприкрытого фланга или неожиданно с тыла. Спереди немногим приходит случай убедиться в преимуществе плотного строя. Гораздо проще проредить врага сначала стрелами с безопасного расстояния – и лишь затем, нанеся урон и расстроив ряды, атаковать.
Сейчас они обрушились именно в лоб, спасая своих соратников от окружения и разгрома. Именно когда встретились две не желающие уступать силы, и раздался всполошивший всех грохот и рев. Ломались копья, рушились всадники и кони, гремя железом доспехов и оружия, умирали под копытами и посеченные первые шеренги строя. Страшная какофония поля битвы повисла над полем.
Далеко в гуще сражения Блор хорошо понял, зачем и почему себя так повел Франк, бросив на смерть тысячи годами подготавливаемых и обладающих немалым опытом прежних сражений конников. Впервые он так явно проявил инициативу, предпочитая раньше в основном исполнять приказы. Стратег из него оказался никакой, но тактик вполне приличный. Что и доказал сейчас, поступив единственно правильным образом. Беречь людей ни к чему, коли войско уничтожено. Рискнув, можно вытянуть ситуацию.
Упрекать его не за что. Выживет – получит награду, и немалую. Хотя вряд ли отделается так легко. Многие говорили, что не просто послал свои полки в атаку, а сам пошел с ними. Правда или нет – выяснится потом. А так вполне в его характере с мечом в руке кинуться в самое опасное место схватки, подавая пример.
Вот за такие штуки вроде бы взрослого, опытного и многократно битого фема необходимо долго и старательно пороть. Умелый офицер важнее десятков ополченцев. Обмен выходит неравноценным.
План действий созрел тут же. Даже если центр имперцев остановится окончательно, захлебнувшись в крови и заваленный телами его лучших бойцов, наступать в отрыве от федератов слишком опасно. Да они и не шли вперед, не пытаясь помочь. Просто стояли. Оставалось одно – отступать к старым позициям. И это при условии, если удастся свести день вничью.
