Константин Кривчиков - Кремль 2222. Волоколамское шоссе

– Капеш уроду! – с удовлетворением воскликнул Реж. – Ты молодеш, Тим.

И это были его последние слова.

Неясная тень метнулась из‑под лестницы – гибкая и длинная. И появился еще один осм.

Если бы у Тима дела с памятью обстояли получше, то он, возможно, сравнил бы появление второго мутанта с джином из бутылки – в детстве мать рассказывала ему сказку с таким сюжетом. Но Тим не помнил ни матери, ни сказки. Да и сравнивать было некогда. Потому что осм тут же плюнул – к счастью для Тима, не в него, а в Режа, который находился ближе. И попал, зараза.

Кислотное облако накрыло голову копейщика. Бедняга даже не вскрикнул, лишь покачнулся и начал оседать на ступеньки. А когда осел, то голова у него уже отсутствовала – ее разъела черная кислота. И сразу же принялась за тело, превращая то, что еще совсем недавно было Режем, в вонючую лужу непонятного содержания. Ну, если кто помнит опыты на уроках химии с соляной и серной кислотой, тот врубился, о чем речь.

Тим, в силу известных обстоятельств, ни о каких таких опытах не помнил. Но ему хватило одного опыта, проведенного на его глазах с несчастным Режем, чтобы сообразить – надо немедленно делать ноги. Ведь он, запустив перначом в первого осма, теперь остался без оружия. Если не считать кинжала для ритуального самоубийства.

Каждый член септа, включая Тима, имел с собой кинжал с длинным и узким ромбовидным клинком и навершием в виде черепа на рукоятке. Кинжал Тиму перед охотой вручил один из дампов по имени Убош. Тим тогда повертел оружие в руке и сказал: «Лучше бы лезвие пошире выковали. И подлиньше».

«Это тебе не меш, – прошепелявил дамп. – И длины хватит, штобы шэбе до можга доштать».

«Зачем мне доставать до мозга?» – не понял Тим.

«Это шпешиальный кинжал, штобы не попашть в плен. Ешли што шлушытша – шделаеш вот так».

И Убош показал, как должен сделать Тим «ешли што шлушытша» – поднес кончик оружия ему под челюсть и слегка надавил. Тим почувствовал, как по шее тонкой струйкой потекла кровь, и сердито спросил: «Эй, ты чего?»

«Нишэго, – спокойно отозвался мутант. – Это нажываетша «удар дампа». Бьешь под шелюшть и до можга. И вшо».

«Что всё?»

«Вшо. Идош туда. – Убош показал пальцем на небо. – Понял?»

«Понял», – сказал Тим. А про себя подумал – ну, его, придурочного.

Такой кинжал, разумеется, тоже оружие. Но пригодное лишь для ближнего боя. А осм вовсе не собирался бросаться в рукопашную и имел для подобной тактики весомые основания. Зачем схватываться в ближнем бою, когда достаточно метко плюнуть, и от противника почти ничего не останется? А то, что останется, не сгодится даже на удобрение?

Поэтому Тим вытащил из‑за пояса кинжал, однако атаковать мутанта не стал. Он уже знал, что тому отступать некуда – ведь дверь, ведущая в подвал, закрыта. Значит, осм будет драться на смерть. И кто его разберет, чего у этого ублюдка есть еще в боевом арсенале? Если он способен изо рта кислоту выплевывать, то чего можно ожидать от других частей тела и прочих, извините, отверстий?

Выглядел осм, конечно, хиляком. И одна лапа у него, в самом деле, бездействовала (тут покойный следопыт Реж не ошибся), потому что стоял он на четвереньках и при этом странно кособочился. Но три другие конечности были в порядке и имели по всей своей длине, начиная с пальцев, подозрительные присоски. А сумасшедшая постъядерная природа ничего лишнего своим созданиям не давала – если есть у осма присоски, значит, не для того, чтобы пятки чесать турецкому султану.

Вот почему Тим попятился назад, решив не играть в рыцаря без страха и упрека. В тесном пространстве он представлял для осма удобную мишень – что‑то вроде плевательной урны. А на улице будет совсем другой расклад, есть хотя бы куда отскочить. Да и Гаж с Бумом не для мебели там торчат, пусть помогают боевому товарищу трофеи добывать. А то ведь…

Нет, голова осма, вещь, конечно, нужная. И возвращаться с пустыми руками в становище им никак нельзя, Тим это усвоил. Но и о своей голове подумать не мешало, а то получится, как у Режа. Был бравый дамп, а осталась жалкая лужа дерьма.

И ради чего, спрашивается? Ради того, чтобы хитроумный Гаж затем похвалялся своими охотничьими достижениями?

В общем, Тим решил для начала без потерь выбраться из подъезда. И, скорее всего, сумел бы это сделать.

Тем более, что осм, уничтожив Режа, не проявлял особой агрессии. Возможно, надеялся, что враг напугался и убежит. Или берег свою кислоту на черный день и не хотел применять ее без крайней необходимости. А может, просто перезаряжал соответствующее устройство в организме – для плевка ведь тоже подготовиться надо. Кто не пробовал плюнуть три раза подряд, пусть пойдет и потренируется, если непонятно.

Так или иначе, Тим шагнул назад. Но, забыв о том, что находится на лестнице, зацепился пяткой за угол бетонной ступеньки. И шлепнулся на задницу.

Осм тут же ощерился и надул щеки. То ли решил, что грех не воспользоваться моментом, когда противник так подставляется. То ли, наконец‑то, «зарядился». Не важно, какими соображениями руководствовался мутант. Важно то, что он находился на убойной для ядовитого плевка дистанции, а Тим, упав, ограничил себя в маневре. Как тут в него не плюнуть?

Осм, видимо, получал удовольствие от сложившейся ситуации. Он даже ухмыльнулся, хотя при его ротоклюве как не лыбься, а кроме злобного оскала ничего не выйдет. Не говоря уже о глазах – немигающих и наполненных ненавистью. Очень хорошо разглядел их Тим и запомнил, хотя и видел‑то какую‑то долю секунды. А как не запомнить, когда прямо в лицо тебе смотрит смерть?

В общем, оскалился мутант и уже приоткрыл свой клювальник, намереваясь отправить Тима вслед за Режем туда, откуда не возвращаются. Но именно на этом ответственном этапе планы осма были кардинально нарушены. Вместо смачного плевка лишь жалкий фонтанчик черных брызг вылетел наружу – не убийственный выстрел, а пародия.

И всё потому, что аккурат в приоткрытый клюворот вонзилась арбалетная стрела и, прошив наконечником мозг мутанта, с треском выскочила через затылок наружу. Осм крякнул и распластался на ступеньках, раскинув в стороны гуттаперчевые руки‑плети.

Тим повернул голову и увидел в проеме дверей нескладную фигуру Бума с арбалетом в руках. Когда дамп успел подбежать к подъезду и заскочить внутрь, оставалось только догадываться. Но подоспел он очень вовремя.

– Ловко ты, – тихо произнес Тим, приподнимаясь. И ощутил, как изнутри его пробила мелкая, но противная дрожь. Даже губы задрожали. – Я уж… уж подумал, что все, капеш мне. В смысле – капец.

– А ты не думай, Тим. – Бум хмыкнул. – У наш, дампов, говорят: кто много думает, тот мало живет.