Дмитрий Силлов - Закон Дракона

Но на этот раз все было по-другому. Нет, кости треснули как положено и их отломки ожидаемо провалились внутрь черепной коробки. Но наружу полезло не мозговое вещество, а та самая чернота, что наблюдалась в пустых глазницах мертвеца.

Труп забился в агонии. Тварь явно подыхала, но тем не менее все еще пыталась дотянуться до Снайпера скрюченными фалангами пальцев, обглоданных дочиста.

— А вот хрен тебе, кадавр, не дождешься, — сказал Снайпер, откатываясь в сторону и подтягивая ноги к животу. Одно длинное движение лезвием — и ноги свободны. Хороший нож «Сталкер», что бы там ни говорили скептики. Колбасу им резать, конечно, не очень удобно, а вот башку кому-нибудь проломить или от пут освободиться — самое милое дело. Боевой нож — он для боя, а колбасу и швейцарским складнем порезать можно.

Снайпер отполз еще немного назад, уперся спиной в земляную стену ямы и попытался встать на ноги… Не получилось. Онемевшие нижние конечности ходить решительно отказывались. Вот ведь Морктовы дети, гады исполнительные! Вас бы так связать, причем каждого по отдельности и желательно за шею, чтоб больше людям жизнь не портили. Ладно жизнь, хотя бы те жалкие минуты, что остались на этом свете. Подыхать как-то приятнее на ногах, а не сидя на заднице, прижавшись спиной к сырой, отвесной стене ямы.

Выкопавшиеся мертвецы медленно наступали, сверкая гнойными точками в глазницах, заполненных клубящимся мраком. Спрессованная временем земля порой осыпалась с них, обнажая фрагменты скелетов, но этой инфернальной плоти на давным-давно сгнивших трупах было еще вполне достаточно для того, чтобы приводить в движение мертвые кости.

Их было много, очень много, предков жителей подземного бункера, чьи тела долгие годы сбрасывались в эту яму и дочиста обгладывались теми, кто умер раньше. А потом проклятая земля давала им новую жизнь, обрастая вокруг наиболее хорошо сохранившихся скелетов. Другим везло меньше, и их кости, разгрызенные и разбросанные по всей яме, с годами превратились в сплошной ковер, покрывающий могилы живых мертвецов. Возможно, с некоторых пор это самые ходячие трупы специально расчленяли тела, сбрасываемые сверху, — чем меньше едоков, тем больше достанется тем, кто умер раньше…

Но все равно их было слишком много… Тел сорок, может, пятьдесят, приходящих в себя после долгого подземного сна. Снайпер видел: двое-трое из них уже осознали, что в яме находится добыча, но, в отличие от самого шустрого и нетерпеливого, не спешили бросаться в атаку. Смелым и отчаянным обычно достаются самые существенные призы, но среди них попадаются и «проламыватели черепов», пойманные макушкой.

«Значит, подождут, пока остальные оклемаются и бросятся толпой, — пронеслось в голове Снайпера. — Ладно. Еще одного точно успею „Сталкером“ уделать, пока они меня будут на куски рвать».

Пошарив вокруг себя левой рукой, он нащупал неплохо сохранившуюся берцовую кость. Вообще отлично. Можно будет кого-нибудь отоварить не хуже, чем дубиной. В голове нарисовалась картинка из школьного учебника, иллюстрирующая крепость данной кости, где на ней целый автомобиль стоит, а она под его весом не ломается. Вот и проверим на деле, не наврал ли автор учебника…

Тем временем между мертвецами шло какое-то подобие общения. Словно струйки темного дыма вырывались из их безгубых ртов и растекались в воздухе, касаясь дыр, что были на месте ушей других трупов. Жуткую толпу слегка покачивающихся тел окутало полупрозрачное облако. Совещаются. Дыму в уши друг другу напускают. Подольше бы они этим занимались.

Руки Снайпера кололи тысячи игл, словно он добросовестно их отлежал, проспав без движения несколько суток. Помимо этого жутко ломило места, совсем недавно туго стянутые ремнями. И это было хорошо. Значит, к верхним конечностям возвращается чувствительность. Значит, еще повоюем.

При этом Снайпер усиленно напрягал ноги, посылая мысленные приказы пальцам, икрам, коленям, бедрам. Двигайтесь, двигайтесь, сволочи, мать вашу, иначе через пару минут вы будете серьезной обузой, а не подспорьем! Слабый человек перед лицом смерти падает духом и умирает паскудно, как свинья, предназначенная для забоя. А вот нашему брату сдохнуть надо так, чтоб в последний момент сказать самому себе: я все сделал, чтобы выжить. Ну что ж, не срослось, да и хрен с ним. Не стоит жалеть о том, что не получилось. Не стоит оно того…

И ноги ответили! Болью. Страшной, такой, от которой хочется волком выть и землю грызть. Но это хорошая боль, нужная. Пусть болят, родимые, чтоб сознание от слабости не отключилось, потому что вся бочина в крови, потому что тело снова трясет — не от страха, а от лихорадочного озноба… хотя и от страха тоже. Но это хорошо, когда есть в тебе страх, боль и решимость преодолеть всю эту хрень, потому что и то, и другое, и третье дает силы, вытаскивая их из самых потаенных резервов организма. А силы нужны. Очень нужны, потому что совсем скоро тебе надо будет еще раз напрячься, дабы умереть так, как сам ты себе наметил это сделать…

Мысли были сумбурными, пересекающимися между собой, как траектории полетов пуль над полем боя. Но это неважно. Важно, что еще немного — и получится встать на ноги. Они, конечно, кинутся сейчас и сомнут, но стоя на ногах проще дотянуться до их лысых черепов, где у них имеется уязвимое место. Может, тех мест и больше, но экспериментировать уже не получится, так что надо бить наверняка…

Они наконец сдвинулись с места. Темное облако вокруг черепов вздрогнуло, распалось на темные клочья тумана и рассеялось, словно дым от затухающего костра. Время разговоров кончилось.

Снайпер стоял на трясущихся ногах, сжимая в правой руке боевой нож, а в левой — чью-то кость, вовремя подвернувшуюся под руку. Были б ноги в порядке, сам бы навстречу бросился, разорвав рот в бешеном крике. А сейчас нет, не получится. Сейчас не до геройства.

Он уже наметил себе противника, немного неуверенно вышагивающего впереди всех. Мертвец, возможно, был бы рад отступить назад, но в спину толкали соседи по братской могиле, и деваться ему было некуда.

Снайпер криво усмехнулся. Ну, иди сюда, предок Моркта и его «детишек», попробуй, как это оно, сдохнуть во второй раз…

До медленно приближающейся толпы живых трупов оставалось от силы десять шагов. Ближе… Еще ближе… Совсем немного — и уже можно будет с размаху долбануть костью по башке трусоватого мертвеца, а потом сразу — ножом в череп его соседа, чтоб костяная крошка во все стороны, чтоб пакость, заполняющая его глаза, выплеснулась наружу, словно черный дым давно прогоревшего погребального костра…

Но дым появился раньше…