Метатель. Книга 8 - Ник Тарасов
«Ну что там?» — её голос в голове был полон ожидания.
— Есть, нашёл, — ответил я, вытирая пот со лба. — В этот раз гораздо дальше. Километров тридцать. Давай прыгать по той же схеме.
Кира кивнула, и мы выбрались из палатки. Я взял её за руку, вызвал образ платформы и активировал телепорт. Рывок — и мы оказались на новом месте, приземлившись так же бесшумно, как тени. Платформа была именно такой, какой я её запомнил: широкая, твёрдая, безопасная. Мы тут же установили палатку, нырнув внутрь, чтобы переждать очередной раз КД.
Так прошёл весь день. Разведка, прыжок, палатка, ожидание — и снова по кругу. К вечеру мы успели сдвинуться почти на сто километров, сделав шесть длинных телепортов. Каждый раз я выжимал из видения максимум, прыгая по двадцать-тридцать километров, находя новые платформы и возвращаясь без фантомной боли. Лес всё больше редел, открывая простор, и я чувствовал, как внутри загорается искра надежды: мы приближались.
Сумерки накрыли параллельность мягким покрывалом, и мы, сидя в палатке на очередной платформе, готовили ужин. Ну, как готовили — достали из инвентаря готовые пайки, разогрели их на горелке и ели, наслаждаясь моментом покоя. Я жевал кусок синтетического мяса, запивая его водой, и смотрел на Киру. Она выглядела уставшей, но довольной, как будто сто километров за день стоили всех этих усилий.
— Сегодня знатно попрыгал, — сказал я тихо, ухмыльнувшись. — Сотня километров, Кира. Это тебе не черепаший шаг.
«Да уж,» — ответила она через связь, отпивая чай. «Ты хорошо придумал с тактикой».
Я кивнул. Стрелка в интерфейсе продолжала указывать направление, но её вектор слегка сместился — еле заметно, но достаточно, чтобы понять: мы приближаемся. Я вызвал карту, увеличив масштаб, и принялся прикидывать. Сотня километров за день — это прогресс, но до точки назначения оставалось ещё прилично. Если завтра держать тот же темп, мы могли бы добраться. Может быть.
— Завтра жмём дальше, — сказал я, глядя на Киру. — Если стрелка не врёт, к вечеру будем на месте.
«Если Система не подкинет сюрприз,» — добавила она, и в её мыслеобразе мелькнула лёгкая насмешка.
— А то я не знаю, — хмыкнул я, откидываясь на матрас. — С ней всегда так: даёт надежду, а потом бьёт под дых.
Мы замолчали, прислушиваясь к тишине. Палатка глушила всё, даже наши дыхания, и я чувствовал, как усталость наваливается тяжёлым одеялом. Но внутри горело предвкушение: точка назначения была близко, и что бы нас там ни ждало — артефакт, ответ или очередная ловушка, — мы были готовы. Почти.
— Спи, — шепнул я, закрывая глаза. — Завтра будет жарко.
Кира не ответила, но я уловил её лёгкую улыбку через эмпатию. Ночь опустилась на параллельность, а мы остались в нашей маленькой крепости, готовясь к финальному рывку.
Уже засыпая, Кира полушепотом ворчала, её голос был едва слышен в тесной тишине палатки, но я уловил знакомые нотки поддразнивания.
— Никакого водоёма, никакого душа, — пробурчала она, устраиваясь поудобнее. — Отлыниваешь от супружеского долга, Тём.
Я только хмыкнул, чувствуя, как уголки губ сами тянутся вверх. Сил спорить не было — день выжал нас досуха, будто мы не сто километров телепортировались, а пробежали их с грузом на спине. Я просто обнял её покрепче, притянув к себе, и почувствовал, как она расслабляется, уткнувшись носом мне в плечо. Её дыхание стало ровнее, и через пару минут мы оба провалились в сон, убаюканные обманчивой тишиной этой параллельности.
Ночь прошла, как под копирку с предыдущей. Мы вскакивали от каждого шороха, от каждого случайного движения, которые сами же и создавали. То Кира ворочалась, задевая матрас, то я невзначай касался стенки палатки — и каждый такой звук казался сигналом к катастрофе. Параллельное сознание тут же включалось, прокручивая варианты: резонанс, волна, конец. Но палатка держала удар. Эта штука, подарок разрушителей, была нашим спасением — звуконепроницаемая, маскировочная, как маленький бункер посреди звукового ада. Без неё мы бы давно превратились в пыль, размазанную по камням.
Под утро, когда серый свет начал пробиваться сквозь ткань, я уже не спал. Глаза слипались, но мозг упрямо отказывался отключаться. Кира рядом шевельнулась, её дыхание стало чуть глубже — она тоже просыпалась. Мы оба знали: пора вставать, собираться, продолжать эту чертову гонку к точке, которую стрелка так упорно указывала. Я потянулся, хрустнув суставами, и вдруг замер. Что-то было не так.
Сначала это был едва уловимый гул — низкий, на грани восприятия, как далёкий рокот грома. Но он нарастал, быстро, слишком быстро. Кира тоже его услышала — она резко села, её глаза округлились, и мы переглянулись без слов. Эмпатия передала её тревогу, острую, как лезвие. «Тём, что это?» — её голос в мысленной связи дрогнул.
— Погоди, — шепнул я, уже откидывая полог палатки. Сердце колотилось где-то в горле, а параллельное сознание лихорадочно просчитывало варианты. Я высунулся наружу, и кровь застыла в жилах.
Лес вокруг нас ломался. Не горел, не падал — сминался, будто под невидимым прессом. Деревья гнулись, их стволы трещали, как сухие ветки, а кроны растворялись в воздухе, превращаясь в пыль. И всё это под аккомпанемент нарастающего рёва — звуковой волны, которая катилась к нам с пугающей скоростью. Она была видимой, чёрт возьми: воздух дрожал, искажаясь, как над раскалённым асфальтом, и с каждой секундой эта штука приближалась, пожирая всё на своём пути.
Глава 21
Всё это происходило в полутора километрах от нас. Звуковая волна, сметающая лес, как карточный домик, неслась с дикой скоростью — я прикинул на глаз: максимум четыре секунды, и она накроет нашу площадку. Параллельное сознание лихорадочно перебирало варианты, но время сжималось, как пружина, готовая лопнуть. Телепорт на 250 метров — бесполезно, бежать в этом звуковом аду было всё равно что прыгнуть в мясорубку. Решение пришло само, резкое, как удар током.
— Держись! — рявкнул я, хватая Киру за руку. Одним движением я деактивировал палатку — ткань свернулась в инвентарь с едва слышным шорохом, на который в общем то уже было плевать. Картинка первой точки, где мы шагнули в эту параллельность, всплыла в памяти чётко: портальная площадка, трава, тишина. Я стиснул пальцы Киры и активировал длинный телепорт, молясь, чтобы он сработал без осечек.
Рывок — и мир щёлкнул, как выключатель. Мы оказались на знакомой площадке, той самой, где впервые ступили
