Ведьмак с Марса 3 - Станислав Кемпф
— И всё же я настаиваю на своём желании, — отозвался я. — В конце концов, вы ничего не теряете. А мы, возможно, сумеем вас удивить.
Ведьмы переглянулись и синхронно пожали плечиками.
— Ну, если ты настаиваешь… — начала Эмеральд.
— Мы примем участие, — подхватила Джейд.
— Только как ты сможешь снова собрать такую большую команду, если Магнус не будет командовать? — спросила Эмбер.
Чертовски хороший вопрос. И своевременный. Потому что ответа у меня на него не было. Это Люциус, у которого в запасе были тонны компромата на всех и каждого — возможно, включая меня, мог давить на студентов, не мытьём так катаньем вынуждая их согласиться. Но у меня такого рычага давления не было.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещал я, откланялся и ушёл обратно в столовую.
Где меня терпеливо дожидались Люциус, Снежка и Кас. Чёрт, я же действительно сказал им не разбегаться…
— Итак, — начал Магнус, — что ты хотел нам сообщить?
Я вздохнул.
— Ты сильно расстроишься, если я попрошу отложить этот разговор на несколько дней?
Он задумался. Потом уголки его губ дёрнулись кверху в хищной улыбке.
— Ладно, я подожду, — согласился он. — Но тогда за мной будет право на три дополнительных вопроса. И без отмазок.
— А что случилось? — хором спросили меня друг и невеста.
— Я затеял одну авантюру, — ответил я. — И мне потребуется твоя помощь, Люциус, чтобы её осуществить.
— Я весь внимание, — ответил глава студсовета.
Слушали меня все трое очень внимательно. Ни разу не перебили. Но стоило мне замолчать, Кас спросил:
— Почему ты думаешь, что с сёстрами Салем у нас получится лучше?
— У них есть свои секреты, — уклонился я от ответа, — но, если даже я ошибаюсь, что мы потеряем?
Он понял мой уклончивый ответ, взглянул на Снежку и Люциуса, которые пока ничего не знали о симбионтах, и согласно кивнул:
— Я в деле. За москитный флот ручаюсь, они поддержат.
— Стратегов я постараюсь склонить к участию, — пообещала Снежка. — В крайнем случае опять пригрожу отцом.
— Но пилотов мехов тебе придётся убеждать самому, — подытожил Магнус. — Хотя есть у меня одна идея…
Занятия в этот день начались только после обеда, и были в основном посвящены разбору особо острых и переломных моментов прохождения задачи Коба Яши Мару. Преподаватели, выглядевшие довольно помято, несмотря на все чудеса современной медицины, поздравили нас с исторической победой, поставившей Академию во главу топа всей Системы, и приступили к анализу наших действий.
Их очень удивил сбой, приведший к появлению копий Комарова, но все тесты показали полную исправность его капсулы, так что преподавателям оставалось списать случившееся на необъяснимое своеволие электроники, и высказать надежду, что сбой не повторится. Иначе наш результат могут забраковать, если докопаются.
Я перестал слушать уже на середине занятия. Во-первых, ничего принципиально нового и интересного для себя я не слышал. Во-вторых, меня отвлекли, и сделали это самым приятным образом.
«Нас сегодня ждут в „Морской Звезде“, — написала мне Микаэла. — Просят быть в парадной форме, будут чествовать нашу победу в задаче Коба Яши Мару. Ты как, придёшь?»
Конечно же, я пообещал быть. А кто бы на моём месте отказался?
Благо парадную форму обеспечивала пара тыков по кнопкам в смарте, умная ткань делала всё самостоятельно. А вот что Михалыч имела в виду под парадной формой для самой себя?
Я узнал это спустя пару часов.
Нас распустили с лекций, потому что ни о чём, кроме задачи Коба Яши Мару, студенты не могли ни говорить, ни думать, а у преподавателей, судя по всему, отчаянно болели головы. Я уточнил, где сейчас находится Микаэла, сообщил ей, что буду через несколько минут, и действительно спустя шесть минут тридцать секунд стоял перед дверью её комнаты.
Дверь открылась, и из неё вышло ослепительное видение.
Сегодня Михалыч оделась в длинное платье, обтягивающее точёную фигурку, словно перчатка кисть руки. Единственная широкая бретель, из-под которой выглядывала ключица с ямочкой, терялась в водопаде тёмных блестящих волос. Глубокий бирюзовый цвет ткани при каждом движении переливался узорами, всякий раз новыми, неповторимыми, как морская волна. Только ниже колен подол становился свободным, вскипая пеной оборки, и открывая изящные узкие ступни, обутые в такие же изящные узкие туфли-лодочки точно в тон ткани.
Яркий вечерний макияж в бирюзовых и золотых тонах необыкновенно ей шёл, оттеняя броскую красоту латины, крупные украшения под золото гармонировали и с нарядом, и с макияжем, завершая ансамбль, и я сам бы не узнал её, пожалуй, если бы встретил где-то в коридоре, а не в дверях её комнаты.
Каждый шаг Микаэлы наводил на мысли о набегающих на пляж волнах, и даже в ушах стоял шорох прибоя… Или шумела кровь?
Мне даже говорить ничего не пришлось: выражение моего лица было красноречивее самых пылких признаний.
— Тебе правда нравится? — улыбнулась Микаэла, подхватывая меня под руку.
— Я сражён, — искренне ответил я. — Ты ослепительна и затмишь любую красотку на этой станции. А мне все будут завидовать и гадать, где я нашёл такое сокровище.
— Adulador! — выпалила девушка, и тут же перешла на более понятный язык: — Ты мне безбожно льстишь!
Но в этот момент нам в спину прилетел чей-то возглас:
— Кто это такая с Марсом⁈
— Сам впервые вижу, — послышалось в ответ. — Может, из администрации кто-то?
— На ней платье — ручной пошив, администраторам столько не платят, чтобы они такие вещи носили! — возразил кто-то ещё.
— Сама сшила? — подмигнул я Михалычу.
Микаэла кивнула, зардевшись.
— Видишь, я был прав. Они уже гадают, откуда ты взялась… У тебя золотые руки и потрясающее чувство вкуса и меры, — похвалил я её старания. — Если надоест возиться с покалеченными мехами, сможешь сделать себе имя в модном бизнесе. Уверен — твои платья с руками отрывать будут.
Румянец стал заметнее. Моя дорогая Микаэла была совсем не избалована комплиментами — или просто мои похвалы её трогали сильнее, чем восхищённые присвисты студентов с инженерного факультета, когда она выныривала из недр очередного мобильного доспеха, перепачканная смазкой?
Пока мы добрались до «Морской Звезды», нас несколько раз останавливали. Кто-то поздравлял с победой, кто-то откровенно
