Оборона Дурацкого замка. Том 4 - Макар Ютин
Скорее всего, так этот ребенок и появился в их отряде. Не то, чтобы Акургаль всерьез опасался проклятия от мелкой, почти не имеющей Ци соплячки. Однако горные варвары прекрасно справлялись и без подавляюще сильных практиков. Пусть не в бою, а в изнуряющих атаках или диверсиях. Ведь для яда или сглаза много энергии и не нужно. Поэтому лучше бы, конечно, подстраховаться и прибить рабыню. С другой стороны, в прошлом отряде никто ее так и не прикончил, а значит она не дала для этого ни единого повода, вплоть до надуманного.
Вот только одно лишь наличие в бараке этой птичницы здорово портило атмосферу в отряде. Казарма — это место, где боец должен чувствовать себя в полной безопасности, иначе сгорит как свечка под постоянным напряжением. А как его обеспечить, с такой-то занозой? К тому же, сам гвардеец Императора приказал обеспечить приблуд работой и при этом не повредить их окончательно. Десятник понимал его резоны, однако легче ему не становилось. Девка может и высвободит немного времени, но такая плотина реке не нужна. Впрочем, выбора у него нет. Осталось лишь подумать, как и куда ее спихнуть, а также каким образом оградить от произвола своих подчиненных.
— Так что, может сломать ей ноги? — Нетерпеливо переспросил уже Кань. Остальные замолчали и одновременно подняли свои взгляды на командира. Тот лишь кривился, пока скользил по ним глазами. Ма скрипел зубами и дергал ртом, как сумасшедший, Юншэн вообще не участвовал в разговоре, остальные выражали нечто среднее… Кроме Саргона.
Мальчишка тоже смотрел неодобрительно, однако десятнику почему-то казалось, что его причина недовольства совершенно не та, что у других его товарищей. Впрочем, его всегда было очень нелегко прочитать.
— Нельзя ей ломать ноги. Тогда кому-то придется кормить ее. И вообще, проклясть она может и лежа, — Проворчал, наконец, Акургаль.
— Тогда выдавить глаза, — Тут же внес рацпредложение Уру.
"Хитрый ты сукин сын. Знает ведь, кому больше всех достанется рис выдергивать! Да, слово мы выполним, но вряд ли Чжэнь лао сянь-шен будет снисходителен к нашей маленькой хитрости".
— Тоже самое… Гм, что-то в этом есть. По крайней мере, она никому не навредит. Но слепая не может работать. И за порчу раба нам тоже облачные юани не выдадут. А то, что вместо них выдадут, я даже произносить вслух не хочу.
Его слова не понравились никому. Снова раздался гвалт, члены отряда спорили друг с другом, орали так, что спугнули ворон с крыши казармы, однако ничего дельного никто из них сказать не смог. Только страх и нежелание находится в одной казарме с дикой элами.
В конце-концов, десятнику даже пришлось раздать несколько подзатыльников, отбить кулак о каменный пресс Камея, наорать на Уру так, что у того остались брызги слюны на лице, а после пообещать выжечь иероглиф: "недоумок" на лбу Ваня, если тот опять начнет рассказывать неуместные истории. Особенно, если они будут про коренной народ их новой рабыни.
Понемногу, Акургалю все же удалось вернуть беседу в конструктивное русло. Настолько, насколько это оказалось вообще возможно с подобным контингентом. Однако даже самые яростные и тугодумные затыкались, стоило вспомнить слова Ксина. Рисковать попасть к нему в немилость из-за какого-то звереныша никто не хотел.
— Ладно, просто будем сажать ее на поводок возле казармы. Смотри, сколько выгоды: девка не сможет ночью никого сглазить или еще как навредить, зато любой нападающий нарвется, в первую очередь, на эту нелюдь, — Предложение в очередной раз исходило из уст Юлвея.
Десятник нахмурился, потом прикинул все плюсы и минусы, попытался понять, что скажет на такое Чжэнь лао сянь-шен… А затем с удивлением понял: да, это выход. Причем, довольно неплохой. Рабыня работает? Работает, исполняет обязанности охранника. Как псы у благородных. Тем более, ей можно будет давать какую-нибудь работу за пределами казармы. Прекрасное решение. А еду кидать в миску, пусть жрет, как скотина.
— О, это ты хорошо придумал. Я даже сразу и не понял, — Пробасил Акургаль и одобрительно похлопал по плечу, — Тогда так и сделаем.
— Вы что… Собираетесь держать ее на поводке? Как собаку? — Неверяще спросил Саргон. Его группа радостно закивала. Однако Уру и Юлвей что-то прикинули, одновременно нахмурились, затем переглянулись и вдруг разом помрачнели:
— Кто-то все равно должен близко к ней подходить. Да и других недостатков хватает, — Все же признал очевидное Уру.
— К тому же, так это существо будет доведено до отчаяния. Я видел, как самые забитые рабы вдруг набрасывались на своих хозяев. Такое бешенство может случиться совершенно неожиданно. И я не хочу на себе проверять пределы способностей этой убогой.
— А еще я слышал — элами могли пожертвовать своей жизнью, чтобы наложить посмертное проклятие, — Вдруг проскрипел Вань, а потом вдруг вздрогнул и нервно улыбнулся десятнику. Дескать, прости, забыл. У того заиграли желваки на лице, а кулак в недвусмысленном жесте указывал на болтливого не по уму сказителя.
— Ну все решили же, зачем опять начинать? — Плаксиво протянул Ма, — Если нельзя посадить ее на цепь, давайте убьем! Оно того не стоит! Я даже готов лично разделить плети с господином десятником, когда Чжэнь лао сянь-шен обо всем узнает.
— О, неожиданно, — Удивленно протянул Камей, — Чтобы ты, да с кем-то разделил наказание… Скорее в Желтом Источнике солнце выглянет и дождик пойдет.
— Я тоже — за казнь, — Поднял кулак аристократ, — Господин гвардеец не может убить нас и покалечить точно также, как мы не можем покалечить или убить кого-либо из рабов. Да, наказание предстоит суровое, но лично я считаю: оно того стоит.
— Верно!
— Согласен!
— Кто тогда убивать будет? — Определенно, Акургаль являлся гласом рассудка в их импульсивном и недостаточно культурном обществе. Потому что после его слов уже в очередной раз наступило молчание. Абстрактное убийство девчонки-сироты из ненавистного народа никого не волновало, однако после слов о посмертном проклятии люди не спешили лично приводить приговор в исполнение.
— Может тогда просто выкинем ее за ворота? Она все равно так и так сдохнет, зато крови на руках ни у кого не будет! — Если десятник работал эдаким "тестировщиком", то Юлвей на этот день явно решил стать генератором идей. Жаль, Саргона совершенно не радовали его
