Алекс Шакилов - Остроги. Пси-Войны
Карлики были уже в воротах, когда один жеребец подошёл к дивану и заржал. Орловцы насторожились.
— Гля! — скомандовал тот, который был выше прочих на целую голову, прикрытую «шлемом» из ткани, кожи и проволоки. — Ты! Гля! Там!
И толкнул к дивану более мелкого собрата.
Тот бесстрашно запрыгнул на дерматин — и замер с широко раскрытым ртом, глядя на людей. Нож пронзил карлику грудь, прежде чем он успел выдавить из себя крик. А в следующий миг Гурбан уже использовал его тело как щит — коротышки оказались не робкого десятка, и реакции их мог позавидовать любой человек от ста шестидесяти и выше: они мгновенно воспользовались луками — свистнув в воздухе, стрелы пробили первого бедолагу насквозь, чуть было не зацепив Гурбана.
Бандит с рёвом швырнул «щит» в коротышек и с ножом кинулся в атаку. Данила прыгнул следом. Доля секунды нужна на то, чтобы достать из колчана новую стрелу и натянуть тетиву. Одному карлику Дан рассёк ножом горло, второго свалил ударом кулака, а потом, склонившись над ним, добил.
С остальными справился Гурбан.
— Когда их мало, это ещё терпимо, — сказал он, отдуваясь.
И тут на затылок ему обрушилось что-то длинное и, похоже, увесистое. Глаза Гурбана закатились, он упал.
— Ах ты!.. — Дан едва не кинулся на того, кто подкрался к бандиту сзади.
— Живой? — Не поверил он своим глазам.
Опираясь на трость, Равиль — ею он отправил Гурбана в нокдаун — кивнул. Мол, живее всех живых, не дождётесь.
— Точно живой? — переспросил Дан. Вольник ведь упал с Царской Горы, а не просто поскользнулся на ровной дороге. Очень хотелось потрогать его, чтобы убедиться: не призрак.
Гурбан заворочался и сел, обхватив голову.
Равиль медленно, словно наслаждаясь его беспомощностью, вытащил из трости серебристое, остро заточенное лезвие. Выглядел вольник неважно: лицо совсем бледное, руки трясутся… Из-под левой линзы очков вытекла крупная слеза — желтоватая, неприятная на вид. Равиль смахнул её.
Сейчас рубанёт Гурбана со всего маху, понял Дан. Вот мой меч — голова с плеч.
Фехтовальщик хренов! Дан зло подумал о Равиле. А ведь тот, даже упав с плиты, пришёл на помощь Дану. Вопреки всему вольник явился освободить его от главаря бандитов!
Дан взглянул на Гурбана — и его словно обожгло ненавистью, которой тот пылал. Потому Равиль и медлил, что ненависть эта была такой сильной, что ощущалась физически. Дан не верил в биополя, ауры и прочие глупости, но тут было впору пересмотреть свои убеждения.
— Сташев, садись на коня, уходить надо. — Равиль не отводил зеркальных линз от Гурбана.
Что ж, задумка ясна: ему нужен только Дан, с ним он будет выбираться из Орла. А как же Мариша? Ашот? Вольнику плевать на них, но Дану не плевать на однокашников!
— Так дело не пойдёт. Я без своих никуда не поеду.
Равиль кивнул, будто иного ответа и не ждал услышать.
Он присел, приставив меч к горлу бандита:
— Дернешься — умрёшь. А теперь вставай.
Вольник рывком поставил Гурбана на ноги и потащил его к дому, в подвале которого ждали дальнейших распоряжений бандиты и доставщики.
— А ты чего стоишь? — Равиль посмотрел на Данилу. — Четыре лошади. Тащи за собой, бей их, режь, что хочешь делай, но чтоб лошади были. После чего всё своё внимание он уделил Гурбану — того надо было пинать, чтобы привести в движение. Каждая напряжённая мышца главаря выражала непокорность.
Собрав воедино всю свою решимость, Данила таки преодолел врождённое отвращение к животным. В Харьковском остроге скотину особо не жаловали, ни у кого из детишек не было домашних любимцев. Зверь ведь — это потенциальный враг. Как и человек, впрочем.
— Уздечка это, да? — Доставщик взялся за сложное сооружение из кожаных ремней и проволоки, надетое на морду гнедой скотины, и потянул на себя.
Всхрапнув, животное шагнуло вперёд. Это приободрило Дана. Ничего, не боги горшки обжигают. Всё у него получится!
К его большому удивлению, у него действительно получилось.
Он потащил за собой четыре ремня — по два на руку — соединённых с мордами лошадок. Те послушно затрусили следом. Вскоре Данила нагнал Равиля с Гурбаном.
Равиль как раз уговаривал Гурбана вызвать наверх Ашота и Маришу:
— Позовёшь их, скажешь, чтоб вышли. И без глупостей. Иначе умрёшь.
Гурбан собрал во рту слюну и смачно плюнул Равилю на ботинок.
— Или позову их я. — С угрозой блеснули зеркала в оправе. — И твои люди кинуться наверх. И я одному за другим буду рубить им головы. Прежде чем они сообразят, что почём, все будут мертвы. Но ты этого не увидишь, тебя я убью первым.
Гурбан перевёл взгляд на Данилу. Взгляд был тяжёлым, но Дан выдержал его и лишь виновато пожал плечами, мол, так получилось, но дальше мы уж сами.
И Гурбан смирился, сломался человек. Это было страшней, чем смерть. Он сгорбился, скукожился, словно из него вытащили хребет, и вся конструкция не распалась только потому, что её держала кожа.
— Ашот! — крикнул он. — Петрушевич! На выход! Остальные — на месте!
Из подвала послышался удивленный голос Фазы:
— Эй, командир, ты чего?
— Отставить разговоры! Выполнять, мать вашу!!! — Лицо Гурбана побагровело.
После такого доставщиков должны были вытолкать взашей. Дверь, прижатая тугой пружиной, громко ударила по косяку, выпустив их из подъезда.
Только они оказались на улице, Дан кинулся к Равилю и вцепился ему в руку с мечом, помешав прирезать Гурбана. Оставшись без надзора, бандит поднял бы тревогу, но Ашот апперкотом свалил его с ног.
— Щенками он нас называл! — сквозь зубы прошипел толстяк. — Сам щенок. Удар не держит вообще!
Потерявший сознание главарь лежал, раскинув руки в стороны и не пытаясь подняться. Глаза его были закрыты.
— Ты зачем мне помешал? — Казалось, Равиль готов зарубить Данилу.
Но он сдержался и нырнул в подъезд, и задвинул засов на выходе из подвала — теперь выбраться на поверхность здесь очень проблематично.
Бандиты теперь в ловушке.
А ведь они оказались не такими уж плохими людьми. Дан так и не понял, зачем они преследовали «Хаммер» от самого шлюза Харьковского острога. Бандиты не единожды могли расправиться с экипажем джипа в Орле, но сделали этого. Или Дана и его друзей планировалось использовать как-то иначе, в известных только Гурбану и его соратникам целях?
Ответов на эти вопросы не было.
— Отлично, Равиль. Два дела одним махом: и от банды избавимся, и карликов накормим. И все отстанут от нас. Верно, брат?
— Угу, — поддакнула Мариша. — Теперь бы тихонечко свалить из города.
Данилу поразил цинизм товарищей.
— А ведь они, бандиты эти, спасли нас. — Он посмотрел сначала на Ашота, потом на Маришу и Равиля.
Вольник спрятал меч в трость:
— Что?
— Равиль, эти люди спасли нас всех на Царской Горе. Если б не они, мы не сбежали бы. Карлики потешились бы, глядя на то, как мы убиваем друг друга, а потом сожрали бы и проигравших и победителей.
— И что с того? — Равиль опустил голову так, что поля шляпы полностью спрятали его лицо. — Ведь этого не случилось. Надо уходить.
— Брат, ну что ты, а? — Ашот готов был дать отпор всем и вся. В одной руке у него зажат мультитул, во второй — «Катран». Это он верно придумал: врага надобно сначала ухватить пассатижами, а уж потом заниматься фигурной резьбой.
Лошади топтались рядом, на редкость послушные животные.
Данила покачал головой:
— То, что мы делаем, это… это неправильно. Надо помочь Гурбану и его людям.
Мариша шагнула к нему:
— Сташев, очнись! Ты что, головой сильно ударился?!
— Эй, что там происходит?! — Фаза в подвале заподозрил неладное, его голос донёсся через отдушку подвала. — Я поднимаюсь!
За спиной Дана раздался шорох, он почти успел обернуться — перед глазами вспыхнули молнии, он осел на старый, изломанный асфальт — сознания не потерял, но был близок к тому.
— Всё. Грузите. — Равиль опустил трость. — Надо увезти его. Нам всем надо побыстрее убраться отсюда. Ещё немного, и смысла уже не будет. Радиация…
Мариша с Ашотом засуетились, забегали. Дана усадили на лошадь, привязав к седлу и шее копытного.
Фаза так и не смог вышибить дверь подвала — засов оказался крепким.
А потом таки стало темно.
…Лишь потом, очнувшись уже за городом, Дан узнал, что вольник хотел-таки зарубить Гурбана, но Ашот с Маришей взбунтовались — проняла их речь Дана, зацепила за живое.
Вспомнили, что они — доставщики, а не зверьё без чести и совести.
Глава 18
ДВА КЛАНА
Здоровенный медведь переплыл через ров, чудом умудрившись не попасть под огонь с охранных вышек. Встав на задние лапы, он явил свой исполинский рост. Конечно же, зверь осмелел под воздействием слизня, что закрепился у него на черепе под роговым наростом, защищавшим паразита от внешнего воздействия.
