Виталий Романов - Смерть особого назначения
Он сжал кулак и вдруг прекратил кричать, махать рукой на рыжие точки, еще остававшиеся на карте. Посмотрел назад, себе за спину, туда, где стояли товарищи. Офицеры штаба улыбались – кто скупо, пряча радость, кто широко, не стесняясь. Все понимали, что во второй войне с фринами одержана победа. Пусть еще не финал, пусть виктория досталась большей кровью, нежели в прошлый раз, но все равно это – победа.
– Мясорубку им... – повторил Борисов и вдруг, сам того не ожидая, выдохнул громко, чуть ли не со стоном.
В ногах появилась слабость. Напряжение, заставлявшие все последние дни не спать, находиться в гуще событий, схлынуло, и командующий почувствовал, как сильно устал. Он грузно осел на стул, тяжело опустил плечи – хорошо поработавший человек, который заслужил право на отдых. Снял фуражку и провел тыльной стороной ладони по глазам.
Человек, активировавший систему самоликвидации дальнобойных орудий, не должен умереть сразу. Так приказал Мадэн, жаждавший хоть кому-то отомстить за неудачи своей расы. Последняя из них – взрыв зенитных установок – настолько взбесила командира спецназовцев, что он на какое-то время потерял над собой контроль, принялся выкрикивать проклятия, поминая всех темных демонов и богов.
Кто же мог знать, что в маленькой комнатке с приборами, на дальней панели, спрятанной за решеткой, находится таймер обратного отсчета?! Если б сразу проведали о том – вывели бы из строя систему самоликвидации батареи, уж на это ума хватило бы! К сожалению, ученые слишком много внимания уделили изучению новейших человеческих технологий, день и ночь копались возле орудий, а о простейших минах, которые так любили использовать враги, попросту забыли. Дурацкая ошибка! Впрочем, не единственная, но такая неприятная для самолюбия...
Ликвидатора, запустившего механизм уничтожения орудий, нашли возле разрушенной казармы – туда его, потерявшего сознание, отбросило мощной взрывной волной. Узнав, что враг жив, Мадэн злобно ощерился, потребовал не убивать человека: командир спецназовцев нашел того, кто должен понести наказание за остальных. Нашел хоть одного из людей, с кем можно было сделать все, что угодно, насладиться криками и стонами врага!
...Последние часы перед заходом светила фрины, сторожившие захваченную батарею «Вулканов», охраной почти не занимались – они внимательно следили за развитием событий в Угольном Мешке.
На Саванге знали, с чего все началось: едва только вражеский разведывательный корабль протаранил астероид, в недрах которого скрывался координационный центр системы создания радиопомех, штаб ударной группировки вышел на связь. Оповестители предупредили гарнизон захваченной планеты о том, что люди смогли вывести из строя установку, на которую командование фринов возлагало особые надежды.
Мало того, сразу же вслед за уничтожением «глушилки» корабли землян пришли в движение, начали смыкаться в огромную сферу вокруг группировки боевых звездолетов, скрывавшихся до этого в туманности. Теперь люди видели каждое судно, теперь их радиоволны беспрепятственно пронизывали Угольный Мешок. Секретная система, на создание которой фрины потратили несколько лет, перестала существовать.
А ведь как хорошо все начиналось! Удалось незаметно для людей перебросить в созвездие Южного Креста необходимые материалы и оборудование, удалось провести комплекс сложных технических действий внутри астероидов, удалось создать сеть генераторов радиопомех, работавшую от центрального нервного узла. И все это происходило под носом у врага!
Гигантский труд был перечеркнут за считаные часы из-за неожиданных и непредсказуемых действий разведывательного корабля противника. Всего только одного корабля, кто бы мог подумать! Одно малое суденышко – не линкор, не крейсер – сумело вывести из строя то, на что фрины потратили годы, осторожно и незаметно копаясь поблизости от зоны интересов ненавистного врага.
И вот люди двинулись в наступление. Глядя на это, Весах и Мадэн только сжимали кулаки в бессильной ярости: ученые еще не разобрались с управлением дальнобойными орудиями. Новейшие «Вулканы» молчали – они не могли ударить с тыла, и боевые звездолеты людей прошли в атаку мимо Саванга...
Вот тут Мадэн и пожалел о своей горячности при захвате гарнизона. Все-таки Весах оказался прав. Говорил же, что надо оставить в живых хоть нескольких пленников, сломить их волю, заставить выложить все секреты.
Мадэн тогда заартачился: мол, что мы, фрины, хуже? Глупее? Наши ученые разберутся с орудиями, а место заклятого врага – в казематах боли! Каждый из людей, выживших в первый момент атаки, при захвате батареи, должен умереть, причем в страшных мучениях. Нельзя допустить, чтобы спасительная тишина небытия пришла к пленникам легко.
То была точка зрения Мадэна, и, как теперь выяснилось, ошибочная. Люди умерли в жутких муках, умоляя о смерти. Командир спецназовцев получил от этого истинное наслаждение, зато ученые до сих пор не успели разобраться в устройстве орудий, и теперь чужие корабли шли в атаку мимо Саванга, а зенитные установки молчали. Боги войны отвернулись от своих детей.
А ведь поначалу Мадэн испытывал уверенность, что все сложится лучше, чем в первой схватке с людьми. Все-таки с тех пор фрины сумели разработать мощное энергетическое оружие, а враги по-прежнему делали ставку на лазеры. Однако иллюзии очень быстро развеялись в прах. Прах уничтоженных боевых звездолетов. Люди использовали не только лазеры: теперь, когда не работала система подавления сигналов, враги активно применяли самонаводящиеся ракеты и торпеды. Они умели захватывать корабли в конус прицела не только по радиоизлучению, но и реагировали на перемещения противника в пространстве. Стоило звездолету фринов начать движение, и он сразу же становился объектом пристального внимания системы наведения ракеты или торпеды. Обмануть такие интеллектуальные головки захвата было очень трудно, почти невозможно.
Иллюзии обратились в прах и пепел вместе с ударной группировкой фринов, сосредоточенной в Угольном Мешке. Мадэну стало обидно и горько: так просто и быстро все произошло. Вроде бы корабли людей тоже погибали в жуткой схватке, но это ничуть не смущало врагов, проводивших операцию зачистки. На подмогу им постоянно прибывали новые звездолеты, а люди умели закрывать глаза на собственные потери, не концентрируясь на том, что ушло в холодную бесконечность, помня лишь о главной задаче, которую стремились решить во что бы то ни стало.
Уничтожить фринов. То есть их всех. И Мадэна среди прочих.
Люди рисковали собой, шли на смерть, ни секунды не колеблясь, и это стало откровением для командира отряда спецназовцев на Саванге. Видимо, не для него одного. Для старших – тоже.
Штаб замолчал. Те, кто оставался на захваченной планете, сначала не поверили, что их бросили на произвол судьбы. Они снова и снова вызывали по гравитону центр управления войсками, надеясь услышать ответ, но ответом была полная тишина.
Там, в Угольном Мешке, заканчивалась бойня, в которой фрины потеряли бо́льшую часть ударной группировки. Здесь, на Саванге, элитный спецназ оказался в ловушке. Без помощи транспортного звездолета Мадэн не мог эвакуировать своих бойцов, но присылать корабль никто не собирался.
Ярость пожирала Мадэна. Он мечтал развернуть захваченные орудия, ударить по чужим кораблям... Но как это сделать?! Ученые пока не смогли совладать с системой управления, и это жутко бесило командира спецназовцев.
А теперь последний из выживших десантников внес свою лепту в трагическую ситуацию – включил механизм самоликвидации батареи «Вулканов». В довершение ко всем бедам и напастям выставил лично его, Мадэна, полным дураком. Воспользовался тем, что фрины не столько охраняли захваченную базу, сколько следили за ходом далекого сражения...
Как глупо все получилось!
...Вот потому последний из людей не должен был умереть слишком быстро: ярость Мадэна нашла выход. Командир отряда спецназовцев даже позволил человеку очнуться, он хотел, чтобы враг все понимал, все чувствовал.
Лишь после того, как пленник открыл глаза, Мадэн приступил к мучительной казни, принялся ломать его кости прикладом молниемета. Начал он с фаланг пальцев. С тех самых пальцев, которыми чужак привел в действие систему ликвидации орудий «Вулканов».
Пленника силой заставили положить руку на остатки бетонной стены казармы – на неровные выступы и зазубрины. Двое помощников Мадэна удерживали контуженого диверсанта, а командир принялся орудовать прикладом.
Человек захрипел, по его лицу – пусть и не такому выразительному, как лица дроглов, – было видно: пленник жутко страдает. Мадэн вошел в азарт, он собирался выбить душу и волю из этого куска мяса. Хотел, чтобы враг завыл от боли, докатился до скотского состояния, потерял человеческий облик, начал умолять о пощаде.
