Евгений Бабарыкин - Палач
Бух! Бух! Бух! Удары сыпались ему на голову, но Руслан не видел, ни кто его бьет, ни где он находится. Он только вскинул судорожно руки, пытаясь закрыть голову, и… проснулся.
Стучали в воротину контейнера, и мужской голос позвал его:
– Эй, как тебя… Руслан? Слышишь? Руслан? Эй, отзовись!
Руслан с трудом поднял голову и прохрипел:
– Кто здесь? Что вам нужно?
– Послушай, скажи только одно… Где…
– Эй! – прервал мужчину грубый окрик. Руслан узнал голос Семена. – Ты чего там трешься? А ну, вали оттуда!
Руслан услышал шаги бегущих, а через несколько секунд – удивленный голос второго охотника:
– Владимир Петрович? А вы что тут делаете?
– Антон и ты, Семен… Мне поговорить с ним надо, понимаете?
– Нельзя, – грубо сказал молодой.
– Да ладно, Семен, видишь, горе у человека…
– У него горе, а мы потом в лес на патрулирование? – зло огрызнулся молодой. – Нельзя, и все тут!
– Мужики! – взмолился тот, кого назвали Владимиром Петровичем. – Не губите! Вот…
Руслан услышал шуршание бумаги.
– Берите… Берите, я ненадолго! Мне только спросить…
– Хм… Сигареты? Где вы их только берете, – протянул Семен.
– Да брось! Бери, и давай отойдем.
– Ну, ладно, – буркнул Семен. – Только недолго, пять минут, и все.
– Спасибо, мужики!
Охотники ушли, и мужчина горячо заговорил, понижая голос:
– Руслан, слышишь? Я отец Иры. Ну, девушки, которая тебя выпустила… Скажи, она с тобой ушла? Где она? Да что же ты молчишь?!
– А-а-а… – равнодушно протянул Руслан. – Папаша… Понятно. Что ж вы такую суку воспитали-то?
– Господи, да что ты такое говоришь? Ну, скажи, где она? Что с ней? Почему ты один вернулся? Вы встретили Сергея? Или разминулись?
При упоминании Палача губы растянула злая усмешка. Это ты зря, папаша! Ой, зря…
– Не скажу я ничего, – отрезал Руслан. – Катись отсюда.
– Что ты?! Что ты такое говоришь? – закудахтал Владимир Петрович. – Да она же дочь мне, пойми! Ведь, кроме тебя, никто о ней ничего не знает! Меня не жалеешь, так мать ее пожалей! Ведь есть у тебя мать? Или была… Ради своей матери пожалей!
– Моя мать давно умерла, и не хрен тут на жалость давить, – огрызнулся Руслан. – Сказал же, вали отсюда!
– Послушай, парень, – после паузы опять заговорил отец Иры, и Руслан понял, что тот уже почти плачет. – Ну скажи, что с ней, а? Ты же все равно помрешь, зачем такой груз на тот свет тащить? Ведь грех…
– Помрешь? – вдруг дошло до Руслана. – Помрешь?!
– Ну да… – растерялся Владимир Петрович. – В четверг же жертву к демону отводят, и ты…
– Я?! Это я к демону пойду?!
В голове вдруг прояснилось, и до Руслана дошло, что это и есть его единственный шанс, который у него остался.
– Слушай, мужик, – заговорил он торопливо. Скоро истекут те пять минут, и последняя ниточка, связывающая его с жизнью и мечтами, прервется. – Хочешь узнать, что с твоей дочерью? Сделай для меня кое-что.
– Я… Я ничего не смогу… – растерялся Владимир Петрович. – Приказ мэра, ты в четверг пойдешь на завод.
– Ну я и сам этого хочу, понял? Ты вот что должен сделать. Приведи завтра ко мне мэра, понял? Ну или чтобы меня к нему отвели, слышишь? В общем, чтобы я с ним переговорил.
– Но…
– Твои проблемы, – жестко отрезал Руслан. – Хочешь узнать о дочери – организуй нашу встречу, а нет – значит, не судьба.
– Послушай…
Руслан услышал шаги и голос Семена:
– Все, хорош. Увидит кто, нам не сдобровать.
– Все! – крикнул Руслан в сторону дверей. – Мы закончили, пусть валит отсюда! Гоните его, а то я вас сам заложу!
Остаток ночи прошел без происшествий. Руслану приснилось, что он живет в доме Иваныча, но в Уральске. И только он собрался поставить на печь котел самогонного аппарата, как в дом ворвался чертов пес, проломив хлипкую входную дверь из тонких дощечек, да еще и сколоченных вкривь и вкось, с щелями. «Почему? – хотел заорать Руслан. – Была же железная!» Но было поздно. Тварь ворвалась в дом и налетела на Руслана, вцепившись в бок. Руслан охнул, схватился за больное место и проснулся.
Второй пинок пришелся уже по руке. Руслан зажмурился от света, падающего на лицо и, очумелый, сел. Над ним стоял давешний Семен и притворно хмурился:
– Ну, чего сидишь? Пошли.
– Куда? – хриплым со сна голосом спросил Руслан. По голосу и по тому, что охотник бил его больше для вида, Руслан понял, что Ирин отец нашел-таки способ и уговорил мэра на встречу.
– На Кудыкину гору воровать помидоры… Вставай давай, потопали.
– Пить дай… И поссать отведи… Не хочу тут гадить.
От такой наглости Семен сначала опешил, а потом зашипел, как сковородка:
– Ты совсем охренел, чмо позорное? А ну, встал, задрот! Быстро!
Но Руслан по тому, что охотник не ударил его, уже понял, что его догадка правильная.
– Иди в жопу тогда, никуда не пойду, – сказал он и улегся на пол, на всякий случай свернувшись калачиком и закрыв голову руками.
– Во, гнида! – беззлобно ругнулся Семен и ткнул ногой Руслана: – На, пей. Только быстрее давай.
Руслан поднял глаза и увидел, что охотник протягивает ему алюминиевую армейскую фляжку.
– Отведи отлить сначала, а? – сказал Руслан.
– Блин, ты чо такой борзый, а? Ладно, вставай!
Семен отступил на шаг и сдернул с плеча автомат:
– Только смотри, чтобы без глупостей, понял?
На улице, чуть в стороне, стоял с автоматом наготове второй охотник.
– Не валандайтесь там, – крикнул он напарнику.
Руслан кивнул и отошел за контейнер, к позеленевшей от плесени стене трансформаторной будки. Сделав свои дела, он вышел обратно ко входу в контейнер.
– Теперь давай, – протянул Руслан руку.
– Да ты сполосни хоть грабли-то…
Руслан помыл руки, плеснул водой в лицо и взял из рук охотника фляжку. Закинув голову, долго пил, пока вода не кончилась. Бросил пустую фляжку охотнику и кивнул:
– Все, веди. Куда меня?
– Много будешь знать, скоро состаришься…
Семен качнул стволом автомата, и Руслан пошел по дороге, которой его привели вчера к контейнеру. Они свернули в переулок, отворачивающий от городской площади, и вышли к маленькому частному домику, втиснутому между двух пятиэтажек со снесенными камнепадом верхними этажами. А дом почти не пострадал – только весь двор был завален черными камнями да обломками бетона, упавшими во двор с крыш соседей.
– Заходи, – открыл калитку Семен и пропустил Руслана вперед, отступив в сторону.
Дом оказался не заперт. Руслан толкнул дверь и через узкий коридор прошел в единственную комнату с низким потолком. Во всем доме был особый бардак, который случается, если помещение довольно часто посещают, но никто не удосуживается его убрать. Повсюду на деревянных крашеных половицах виднелись отпечатки ног, валялись обрывки газет и еловая хвоя. На подоконниках, на круглом столе у окна стояли пустые консервные банки. Из мебели в комнате был еще продавленный диван у стены да пара колченогих стульев у стола.
Руслан, не дожидаясь разрешения, плюхнулся на диван. Семен зашел в комнату следом и остался стоять, прислонившись к стене. Старший, Антон, встал в дверях, держа наготове автомат, направленный на пленника. Руслан откинул голову и закрыл глаза. После вчерашнего ныли мышцы ног и саднили ребра с правого бока. Скоты, так ведь и печень могли отбить…
Его размышления прервал шум открываемой двери. Руслан открыл глаза и увидел, как Семен подтянулся, встав ровно, а Антон отступил в глубь коридора, давая пройти гостю.
В комнату, пригнувшись, шагнул бритоголовый здоровяк. В отличие от охотников, как один одетых в защитного цвета камуфляж, мужчина был в черной куртке с отороченным мехом капюшоном. Руслан невольно вскочил с места, больше от угрюмого выражения лица громилы, который уставился маленькими, глубоко посаженными черными глазами на «туриста».
– Выйди-ка, – велел он Семену.
Семен вышел, а вместо него в комнату вошел невысокий щуплый человек с серым не запоминающимся лицом в такой же, как у здоровяка, «аляске». Гости несколько секунд внимательно смотрели на Руслана, пока громила не хмыкнул, повернувшись к товарищу:
– Какой шустрый парень, а, Слава?
– Да уж, – буркнул щуплый.
– Если бы не обстоятельства, – здоровяк выделил последнее слово и нехорошо усмехнулся, – парня можно было бы пристроить к делу. Как считаешь?
– Да ну, таких шустрых и у нас хватает…
Руслан уже видел обоих мельком, когда его поймали уральские охотники. Здоровяк и был мэром, встречи с которым он так добивался. Второго все звали отец Слава. Руслан не мог понять, что он тут делает. Священник? Не похож. Тогда почему «отец»? Впрочем, все это можно будет выяснить позже. Если, конечно, оно у него будет, это «позже».
– Ладно, делу время, а потехе час… – Здоровяк шагнул к окну, повернул к себе один из стульев и провел пальцем по сиденью. Недовольно поморщился и сел. Стул заскрипел и перекосился. Отец Слава остался стоять у стены, как только что стоял Семен.
