Е Пикринов - Находка в метро
— Могу немного продуктов в счёт оплаты, бензин. Как у вас с этим?
— Смотря, что из продовольствия. Картошки и других овощей-фруктов много. Урожай в этом году был хороший. Тем более, многие живут в своих домах. Или имеют дачи или родню в деревне. Но вот с мясом и хлебом… Мало, кто сейчас держит свиней, а тем более корову. Не советское время, чтобы за колбасой в Москву ездить…
— Ты скажи, — я перебил его, — сколько в рублях по нынешним ценам стоит перевезти две Нивы на тот берег, а я уже с учётом инфляции и новой реальности переведу в товарное выражение, — перешёл и я на канцеляризм.
— Хорошо. Я закончу свою мысль. В связи с нехваткой некоторых продуктов, некоторые решили, что в частном секторе можно найти всё. Если не захотят продать, то можно отнять. Поэтому, вместо денег, которые можем иногда заработать, мы хотим взять мясными консервами, патронами двенадцатого калибра и 7,62. Оружие у нас есть, а вот с патронами беда. На охоту давно не ходили, поэтому и патроны, как бы ни к чему были. А сейчас, это очень жизненно важная вещь.
— Я так похож на коммивояжера оружейного магазина? Цену в рублях ты так и не назвал.
— Работа наша будет состоять из двух этапов. Доставание топлива и переправа через Оку.
За поиск топлива возьмём по тысяче. Обычно нам столько платят за разовую работу. За остальное по десять. И за риск по пять.
— Мда… Значит, тридцать две тысячи…Плюс солярка с доставкой… Почти пол сотни… Будем считать, что никакого разговора между нами не было. У нас, всё-таки Нивы, а не Лексусы и Мерседесы. Пойду я.
— Погоди, что не так?
— Да я за меньшие деньги проеду по мосту. Или, скажешь, они на лапу не берут?
— Ладно. Какая твоя цена?
— Ровно вдвое меньше и не рубля больше.
Они отошли в сторону и минут пять совещались. Вернувшись, Виктор вымученно произнёс:
— Хорошо… Мы согласны…
— Теперь обговорим товарную составляющую. Банка тушёнки стоила сотню. Значит, сейчас триста…
— Почему так дорого? По пятьдесят можно было взять.
— Ты прав, взять можно было. А есть? Сколько там мяса? Треть банки, от силы. Да и то, жилы да хрящи, остальное жир и соя. А у нас настоящая тушёнка. Мяса в ней восемьдесят семь процентов. Если это вас не устраивает, то заплачу деньгами, а сами уже купите, какую захотите.
— Пока остановимся на этом варианте.
— На какую сумму хотите её взять?
— Банок по десять каждому.
— Умножаем на три, как и коэффициент за топливо. Значит, шесть тысяч. Нормально?
— Ладно, пусть будет столько, — нехотя сказал Александр. Виктор промолчал.
— Остаётся десять. У нас есть с собой охотничьи ружья, и как раз двенадцатого калибра. Патроны разные, но в основном картечь. Сможем поделиться. На какую сумму хотите патронов?
— Пополам, за картечь и за дробь.
— Тоже увеличиваем цену каждого патрона в три раза. По полтиннику за картечный патрон. На пять тысяч выходит сто штук. На десять тысяч, я должен двести патронов. Столько у нас нет. Давай так. Ящик тушёнки, это десять тысяч. Сотню штук патронов, это пять тысяч. И канистру девяносто второго бензина. Устраивает такой перерасчёт?
— Вроде, всё правильно.
— Тушёнку получите перед отплытием, а патронами, бензином или деньгами, расплачусь на том берегу. По рукам?
— Договорились. Времени у нас достаточно. Тогда мы за топливом. Вы с нами?
— Если не против. Делать-то мне всё равно, до вечера нечего. Да и за солярку платить нужно сразу. Пешком пойдём?
— Нет, пешком не находишься. Я у детей возьму велосипеды. Правда, их только два…
— Я могу остаться, потом здесь и расплатиться за солярку. Посижу на берегу, половлю рыбку…
Поняв, что без меня, там делать нечего, а дизтопливо им никто не продаст авансом, Виктор промолвил:
— За третьим схожу к соседу, правда, придётся заплатить…, — и он выжидающе посмотрел на меня. Я же, сделал вид, что это ко мне не относиться.
Минут через пять они вернулись с тремя велосипедами, и мы покатили в Муром. Ехать было одно удовольствие. Не жарко, машин почти не было. В нескольких местах, увидел очереди за разливным молоком, которое продавали из цистерн.
— Хорошо живёте! Молочко попиваете.
— Фермам его просто некуда девать, продают почти даром. Сдавать некуда, хранить негде. Стадо под нож пока пускать нельзя, протухнет мясо. Вот, потому и развозят.
— С хлебом как?
— Совсем плохо. В окрестностях, только на одной пекарне остались печи на дровах. Всю округу, конечно же, не обеспечить. Да и скоро закончиться масло, дрожжи. У вояк тоже есть передвижные пекарни, но они только для себя и членов семей пекут, больше не в состоянии. Бывает, что когда достают топливо для дизельгенератора на хлебозаводе, то и он начинает выпекать. Но, это раз только в неделю бывает.
Наконец, добрались до депо. Меня с велосипедами оставили у скамейки, а сами пошли договариваться. До сего дня, ни разу не приходилось бывать в депо. На мой взгляд, там должны ездить туда — сюда локомотивы, сновать рабочие. Но, ничего подобного не наблюдалось. Только однажды проехал маленький маневренный тепловоз.
Спустя, примерно час, напротив меня остановились два парня.
— Ты гляди, мужик великами торгует! — сказал один из них, обращаясь к напарнику. — Давай купим по одному. Но, сперва нужно проверить, какой у них ход, вдруг тяжёлый. Я возьму чёрный, а ты садись на зелёный, — говорит он, берясь за руль.
— Можешь мне поверить на слово, они вам не подойдут, — говорю я им, и одновременно, расстегиваю куртку, чтобы облегчить доступ к ПМу за пазухой.
— Да, как-то на слово не привык верить, лучше мы сами прокатимся, вот до того угла.
— Если ты такой любитель кататься, то могу поспособствовать, чтобы ты всю жизнь катался, даже по квартире.
— Это с чего вдруг, я буду кататься по квартире?
— С того, что, я прострелю тебе оба колена, — я рывком вынул Макарова, снял с предохранителя и прицелился ему в ногу.
— Тю, да он у тебя газовый,
— А давай проверим. Стрелять?
— Пошли отсюда, скорее всего, ход у них, действительно тяжёлый, — и они неторопливо пошли себе дальше. Мне только и осталось, что удивиться его хладнокровию.
Спустя немного времени, прибежал Александр за деньгами. На счёт дизтоплива они договорились. Виктор пошёл искать грузовик. Через полчаса подъехала тентованная Газель, с ребятами в кабине. В кузове стояла привязанная бочка. Туда же погрузили велосипеды. Я же, не обращая внимания на ворчание водителя, тоже залез в кабину. Не должен же тот, кто оплатил машину, ехать в обнимку с вонючей бочкой.
В кабине, между тем продолжался разговор. Выяснилось, что охрана на мосту, да и вообще, все, кто стоит на важных участках, взята на финансирование иностранцами. Поэтому, они и стараются выслужиться.
За разговорами, не заметил, как приехали к затону. Бочку аккуратно скатили на землю, и Виктор поехал отвозить велосипеды. Действительно, им вдвоём поднимать вверх три велосипеда будет не очень удобно.
Потом они стали решать, на чём всё-таки лучше нас переправить. Хотя, им просто хотелось сэкономить топливо. К катеру прицепить одну секцию понтона и на нём нас перевезти. На этом берегу, проблем с погрузкой не было. Причал и имеющиеся сходни позволяли сделать это. Но выгрузиться на том берегу уже не смогли бы. Ещё два года назад был демонтировано штатное оборудование. Никуда не денешься, остановились на малом пароме.
О нём стоит рассказать подробно. На металлической будке стоял трактор ДТ-75. Гусеницы были сняты, а от ведущего зубчатого колеса был цепной привод на гребные колёса, расположенные на корме.
Совместно закатили бочку с топливом, и они стали закачивать его в бак, возле трактора. Потом провели пробный запуск двигателя. Всё оказалось в норме. Я же, сказал, что пойду, пройдусь и подожду своих, так, как они не знают, куда ехать.
Убедившись, что меня никто не видит, перенёсся в своё время. Расселись по машинам и спустились вниз. Там, нас с нетерпением ждали. Быстро заехали на паром и отчалили. Отсчитал по пять пачек картечных патронов и дробовых, четыре ноля. Степаныч приготовил ящик тушёнки и канистру бензина. На всякий случай, я отложил эквивалент в рублях.
Затон был длинный, почти с километр тянулся вдоль левого берега Оки. На выход из него, нам пришлось идти в сторону моста. Сидя в машине, я в бинокль следил за поведением охраны. Наше появление не осталось для них не замеченным. Когда до моста оставался километр, мы вышли из затона. Решили высаживаться на берег, на штатном месте, до которого было больше трёх километров. Ближе подходящей площадки не было. Но на полпути, я заметил разровненный участок берега.
— Сань, а что это за место? — спросил его, протягивая бинокль.
— От строительства осталась площадка.
— Мы можем там выгрузиться?
— Да, вполне. Лишь бы глубина позволила.
