Бентли Литтл - Кочегарка
А потом она умерла.
Он позволил слугам убрать всю эту грязь, не считая нужным и дальше пачкать себе руки. Хотя указания он давал им сам, и сам же проследил, чтобы они были скрупулезно выполнены.
Уильямс взглянул на другие могилы, удовлетворенный тем, что памятник его безвременно ушедшей супруге был самым большим, красивым и изысканным на всем кладбище. Естественно, что слугу на кладбище не похоронили. Его вообще нигде не похоронили. Труп отнесли в лес к югу от города и там бросили. Запах крови и человеческого мяса привлек внимание диких животных, и его попросту сожрали. А кости наверняка так и остались гнить под воздействием стихий.
Уильямс удовлетворенно улыбнулся.
Но его улыбка погасла, когда он услышал сигнал почтового поезда, который проходил через центр города. Этот сигнал заставил его вспомнить о Джебе Харрисоне. Президент железной дороги может считать, что он что-то понимает в бизнесе, но вот в китайцах он не понимает ни бельмеса. И Уильямс был абсолютно уверен в одном – еще до того, как строительство будет закончено, Харрисон горько пожалеет о том, что нанимал этих сукиных детей с узкими глазами. Может быть, сейчас они и выглядят старательными работниками, но когда дело дойдет до чего-то действительно серьезного и когда они действительно будут нужны – китаезы мгновенно испарятся, или не смогут выполнить то, что от них потребуют, или произойдет что-то страшное. В глубине души Честер был в этом уверен. Нельзя верить косорылому язычнику.
А кроме того, это американская железная дорога и строить ее должны американцы.
Даже если они ирландские придурки.
Сигнал поезда стих вдали, и Уильямс в последний раз посмотрел на могилу Алисы. Наполовину сформировавшаяся идея, та, что шевелилась у него в голове с момента убийства, становилась все яснее и четче. На ее скелете уже стало нарастать мясо, и он был абсолютно уверен, что, когда продумает все детали, эта идея окажется самой плодотворной.
А пока он будет держаться подальше от Харрисона. И ждать.
Март 1867 года
У-уууууу… У-уууууу… У-уууууу… У-уууууу!
На этот раз они услышали боевой клич еще до того, как послышался топот копыт, а это значило, что сиу были очень близко и начали атаку из близлежащего лагеря, а не скакали через равнины. Джонни Фаулз и еще три наемника достали оружие, проверили запас патронов, а потом убедились, что остальной лагерь занимается тем, чем и должен был заниматься. Те, кто был вооружен, занимали свои позиции рядом с теми, кто прятал запасы. Китайцы сбились в кучу на своей территории лагеря – как и всегда, они выглядели так, как будто ничего не понимали, и Джонни вдруг разозлился.
Эти китайцы напоминали детей, тупых детей, не способных ничего усвоить, поэтому их полная бездеятельность при подобных нападениях ставила всех остальных под угрозу.
Китайца заменить было гораздо легче, чем еду, рельсы или шпалы, поэтому Джонни давно отдал приказ: в случае угрозы запасам или людям в первую очередь надо жертвовать китайцами. Но это было довольно трудно сделать, так как китайцы старались держаться как можно дальше от места стычки, ожидая, что их будут защищать, как каких-нибудь принцев или принцесс.
У-уууууу… У-уууууу… У-уууууу… У-уууууу!
Атакующие почти достигли лагеря, но, хотя Джонни, Тиббитс и Дункан были уже на своих позициях, четвертый наемник – Максвелл – все еще возился с оружием.
– Черт бы тебя побрал! – выругался Джонни.
– Я не могу послать сообщение, – крикнул Петерсон от телеграфного аппарата. – Мне кажется, что они перерезали провода.
А потом индейцы появились на пригорке, выглядящие как призраки в облаке пыли, поднятом их лошадьми на галопе. И сиу, и шайенны нападали на строителей дороги регулярно, но Джонни предпочитал иметь дело с шайеннами. Их репутация как воинов была почти безупречна – они воевали честно и прямолинейно. И их было легче перехитрить. Сиу, в противоположность им, были гораздо коварнее. Вместо того чтобы вступать в открытые стычки, они постоянно хитрили, пытаясь заходить с флангов, нападать волнами и так далее. Воюя с сиу, Джонни постоянно ожидал какого-то подвоха, и это заставляло его разбрасываться, значительно уменьшая его эффективность как бойца, что, скорее всего, и было главной целью нападавших.
Джонни вздохнул и выстрелил, с радостью услышав, что выстрелы остальных прозвучали практически одновременно с его. Четыре фигуры, скакавшие перед пылевым облаком, упали, потом еще две, затем еще три. А потом атакующие вошли в непосредственный контакт с ними, и он больше не мог считать. Кругом царил хаос, и единственное, что ему оставалось делать, так это прижаться к земле и стрелять по всему, что двигалось на лошадях. Винтовочные выстрелы раздавались со всех сторон, и крики умирающих смешивались с боевым кличем сиу, который они использовали для устрашения противника. Джонни не мог определить, кто есть кто и что происходит вокруг, но, когда наступающие пронеслись над его головой и ему пришлось повернуться, чтобы снимать выстрелами в спину успешных нарушителей периметра, а не отражать их попытки атаковать, Джонни увидел, что телеграфного аппарата нигде не видно, а палатка повара валяется на земле. Ему показалось, что он увидел, как Бастер Торнтон, один из десятников на стройке, получил пулю и упал под копыта лошадей. Джонни, Тиббитс, Дункан и Максвелл, невредимые, все еще продолжали отстреливаться, убивая воинов сиу направо и налево; к ним же присоединились и сотни строителей, которые тоже убивали индейцев.
Это было невероятно и невозможно, но китайские рабочие продолжали стоять на своей территории лагеря – бой их совершенно не затронул, и они следили за ним, как будто находились в защитной раковине. Они были настолько тупы, что оставались совершенно неподвижными, в то время когда все вокруг них пытались отбиться от нападавших.
Наконец сиу, как и всегда, отступили. Они всегда очень тонко чувствовали тот момент боя, после которого их потери начинали перевешивать урон, наносимый ими своим противникам, и всегда исчезали до его наступления. Джонни выстрелил вслед лошадям и с удовлетворением отметил, что еще один индеец упал с лошади, которая продолжила свой бег уже без седока.
Стычка закончилась – по крайней мере, на сегодня, – но очень скоро они выяснили, что их потери на этот раз гораздо значительнее, чем раньше. Три человека были убиты и еще более десятка серьезно ранены. Несколько человек расхаживали по лагерю и рассказывали всем, кто соглашался их выслушать, что они увольняются и что никакие деньги не заставят их работать под постоянной угрозой всеобщей резни. В северном конце лагеря начался пожар и две палатки горели ярким пламенем, но китайцы наконец пришли в себя и начали тушить его, передавая из рук в руки ведра, которые они наполняли в ближайшей протоке.
Целью сиу было остановить или хотя бы затормозить строительство железнодорожной линии, и они частично добились своего. Вагон с инструментами оказался перевернут, и почти все они были или сломаны, или украдены. Это было достойно уважения. То, что индейцам удалось настолько сконцентрироваться, что за короткое время, в полном хаосе боя, они смогли провести столь эффективную атаку, произвело на Джонни сильное впечатление.
– Фаулз!
Джонни обернулся и увидел Дункана, который шел к нему с широкой улыбкой на лице, зачехленным револьвером и двумя винтовками, перекинутыми через плечо.
– Десять! – крикнул он. – И все трупы.
Джонни устало кивнул, показывая, что он услышал то, что ему говорили, но никак это не комментируя. Этот парень был хвастуном и, без всякого сомнения, самым эгоцентричным человеком из всех, кого Джонни приходилось встречать. Даже посреди всего этого ужаса Дункан видел только то, что имело отношение непосредственно к нему. Характерно, что он был уверен, что ведет себя как настоящий герой.
Кто-то уже приказал китайцам собрать убитых сиу, и маленькие люди с косичками парами передвигались по полю боя, разыскивали убитых и оттаскивали их к полотну дороги, где Максвелл и еще несколько ублюдков, умеющих только махать кувалдой, взрезали им животы и оставляли стервятникам. Джонни прошел мимо мертвых и умирающих. Он бы никогда никому в этом не признался, но в глубине души был на стороне индейцев. Эта земля принадлежала им с незапамятных времен, а теперь какие-то чужаки вели железнодорожную ветку прямо через нее. Оказавшись в такой ситуации, он бы тоже стал сопротивляться…
Кто-то тронул его за плечо, и Джонни резко обернулся, едва не выхватив револьвер, – но это был только Тиббитс, и Фаулз смог слегка расслабиться, глубоко вздохнув.
– Все закончилось, – сказал наемник. – Расслабься. Я просто пришел выразить соболезнования.
