Руслан Мельников - Пески Палестины
— Отходите, говорю!
Дружина подалась назад. Не вся.
— Уно моменто, — Джеймс с пленником не двинулись с места.
— В чем дело, брави?
— В нашем с тобой уговоре. — Наемный убийца говорил по‑русски, и сарацины не могли понять о чем. Брави криво ухмылялся. — Я уже достаточно долго помогаю тебе, русич. А ты… ты, помнится, обещал поделиться информацией, когда все закончится? Пришло время расплаты.
— Сейчас?! По‑твоему, все кончилось?!
— Разве нет? Иерусалим пал, немцы разбиты, твою жену, как я понимаю, мы здесь уже не отыщем. Мне жаль, Василий, но я приехал сюда не затем, чтобы скорбеть о чужих женах. Я хочу знать о Хранителях Гроба все, что известно тебе. И о тебе самом, кстати, мне тоже много чего хотелось бы узнать. Рассказывай, русич. И рассказывай быстро — это сейчас в твоих интересах. Кто ты? Откуда? Как и когда вызнал секреты немецких колдунов? Почему тебе подчиняется их магия? И о Хранителях Гроба рассказывай тоже. Все выкладывай. А уж ложь я отличить от правды сумею.
Сарацины переглядывались, нервничали. Эх, нашел, блин, время торговаться, папский шпион! И ведь действительно, нашел же! Самое подходящее время — лучше не придумаешь. Впрочем, это не торговля даже — откровенный шантаж. Наглый, нахрапистый. И в руках у Джеймса — весомый аргумент. И к горлу того аргумента приставлен кольтелло. Брави — вот кто сейчас истинный хозяин положения. Захочет — отступит вместе со всеми в каменный круг. Захочет — сдаст немца бойцам Бейбарса. А захочет — просто полоснет ножом, и ценный пленник не достанется ни‑ко‑му. Да, трудно сейчас отказать этому типу.
— Ты узнаешь все, Джеймс, — пообещал Бурцев. — Даже больше, чем рассчитывал.
— Это всего лишь слова. Где гарантии?
— Мы отправляемся в самое логово Хранителей. Туда, откуда они пришли. У тебя будет возможность многое увидеть своими глазами.
— Увидеть? Своими глазами?
— Иначе нельзя. Иначе ты просто не поверишь моему рассказу, брави.
Заинтриговал. Но не убедил.
— Эти камни — магические ворота в мир Хранителей. И нам под силу открыть проход.
— Про камни я уже понял. Но… Ты действительно намереваешься вступить во врата Хранителей Гроба?
— Джеймс, у меня нет выбора. Я ищу свою жену. А немцы забрали ее туда, — Бурцев, не оборачиваясь, махнул за спину. — Кроме того, там и только там единственное наше спасение от стрел и сабель Бейбарса. Оставаться здесь — верная смерть.
— Там тоже смерть, не так ли?
— Там Хранители, которые нас не ждут. А еще меньше они ожидают, что кто‑либо станет угрожать им их же чудо‑оружием.
— Ах, вот как?! Хочешь прихватить с собой гроб Хранителей в качестве оружия устрашения?
— А ты предпочитаешь оставить его Бейбарсу? Вместе с пленным немецким колдуном? И купить тем самым свою жизнь? И подставить под стрелы остальных?
Джеймс скривил губы:
— Никогда не пытайся усовестить брави, русич. Это бесполезно. Меня интересует только информация.
— Ты ее не получишь, если я умру. И немца, которого ты держишь сейчас в своих руках, сарацины тебе не отдадут — не надейся. Так что решай, Джеймс, — ты по‑прежнему с нами или как? И решай быстро — это сейчас в твоих интересах.
Джеймс хмыкнул:
— Значит, логово Хранителей, говоришь? Что ж, почему бы и нет. Думаю, Его Святейшество будет доволен моим докладом. Когда мы вернемся. Если вернемся.
Брави сделал шаг назад. К платц‑башне. Не отрывая кольтелло от горла немца.
«Ох, и отчаянный же тип!» — со злостью и восхищением подумал Бурцев.
Глава 63
Дружинники ждали, выглядывая из‑за камней. Ждали и мамлюки. И в этом тягостном молчаливом ожидании Бурцев шагнул к мототягачу с атомным прицепом. Нужно было рискнуть. Пока пауза. Пока Бейбарс соображает, как бы и гроб Хранителей отбить, и немецкого колдуна не лишиться.
Приподняв подол длинной кольчуги, Бурцев взгромоздился на сиденье водителя. М‑да, тот еще тарантас! Мощный полугусеничный мотоцикл‑транспортер — мечта любого байкера. Все простенько и сердито, незатейливо и функционально. Двигатель запускается электростартером. Имеется и заводная рукоять. Под рукой — рычаг привода коробки передач. Три передних передачи. Одна — заднего хода. Рядом — рычаг переключения демультипликатора. Педаль тормоза — у правой ноги. Тормоз стоит на фиксаторе. Бурцев снял педаль с защелки. Теперь можно ехать.
«Кеттенкрафтрад» плюнул вонючим выхлопом, раскатисто затарахтел, пугнув коней и воинов Бейбарса. Дернулся, тронулся, заскрипел гусеницами, сдвинул с места прицеп, пополз натужно, потащил «гроссе магиш атоммине»…
Бурцев рулил… Наверное, выглядел он сейчас весьма колоритно. Круче, чем в кабине «опеля». Да чего там — по‑дурацки выглядел. Рыцарь при полном доспехе, в шлеме‑ведре, в белой накидке с черным тевтонским крестом, восседает на тарахтящей полугусеничной мототачке, позвякивает железом и газует, газует…
Мамлюки загалдели, заволновались. Бурцев старался не обращать внимания на крики. Главное — вогнать незнакомую машину с тяжелым прицепом меж глыбами платц‑башни.
А для начала — развернуться. Это можно сделать либо плавно, при помощи руля, либо резко, раскручивая «Кеттенкрафтрад» на приторможенной гусенице. Бурцев предпочел не рисковать и обойтись без резких движений. Прицеп все‑таки на крюке. И вес у прицепа приличный. Движок едва‑едва справляется с нагрузкой. Не хватало еще застрять на полпути.
Он пошел на разворот по широкой дуге — все сильнее налегая на руль. Протарахтел «круг почета». Проехал мимо мамлюков, живой пробкой толпившихся в воротах. Оценил: через такую преграду, ощетинившуюся копьями и саблями, не проломиться. Ни на коне, ни на мотоцикле. Бурцев видел руки, потрясающие оружием. Видел горящие бессильной яростью глаза.
Но — пронесло… Сарацины еще не понимали, что он задумал, а Джеймс по‑прежнему держал кольтелло под подбородком перепуганного пленника. И, наверное, весьма красноречиво держал. Ни копье, ни стрела, ни сабля не ударили рыцаря‑мотоциклиста. Бейбарс выжидал, искренне полагая, что деться дружине Бурцева некуда. Ни с гробом Хранителей, ни без гроба. Правда, следил при этом эмир за «атоммине» очень и очень ревниво. По роже видать: в любой момент готов отдать приказ к нападению.
Бурцев благополучно вогнал тягач с прицепом в магический круг мегалита. Заглушил двигатель. Соскочил на землю. Подошел к медиуму. Тот под ножом Джеймса совсем одурел от страха.
— Рудольф, как попасть в хронобункер?
— Произнести заклинание перехода, — прохрипел эсэсовский эзотерик. — Но сначала нужно высвободить силу некротического поля…
— Ну так валяй, твою мать, высвобождай, пока сам не стал некротическим полем!
— Но… — немец испуганно захлопал глазами.
— Что «но»?!
Немец медлил. Мамлюки волновались.
— В чем дело, Рудольф?!
— Атоммине… — жалобно простонал медиум. Он в ужасе косился на прицеп мототягача. — Ее нельзя в хронобункер. Никак нельзя. Она должна быть здесь… Я должен активировать… должен оставить…
— А я вот тебя сейчас так активирую… — Бурцев терял терпение. — Работай, давай, умник!
Медиум, однако, упрямился. Дрожал как банный лист и лепетал что‑то о страшных карах, которые ждут его по возвращении.
Мамлюки заподозрили неладное, вновь начали наступать. Осторожно пока, медленно. Бейбарс впереди, на лихом коне. Как и подобает полководцу. Сидит в седле, тянет шею, старается рассмотреть, чем там занимаются бывшие союзники.
— Действуй, гад! — прошипел Бурцев. — Не видишь — сарацины лезут!
Пощечина не помогла. Зуботычина — тоже. Медиум упрямо мотал головой, рискуя перерезать горло о кольтелло. Страх, порождающий безумие, был в его глазах. Похоже, этот тип боялся гнева эсэсовского начальства больше, чем смерти. Наверное, есть чего бояться. Или зомбировали его коллеги‑эзотерики? Дали какую‑нибудь магическо‑гипнотическую установку: мол, не выполнив в точности задания, не возвращайся. А что, могло быть и так, очень могло…
— Атоммине должна остаться! — твердил пленник. — Должна остаться, должна, должна, должна, должна…
— Эй, каид! — окликнул Бейбарс. — Отпусти немца! Немедленно! Не принуждай его открывать секрет гроба!
Эмир понял их препирательства по‑своему. Решил, что у пленника выпытывают тайну чудо‑оружия?
— И сам отойди от сундука Хранителей! Иначе убью! Всех убью!
Так… Бейбарс забеспокоился. Опасается, что заветное могущество немецких колдунов перехватят, уведут из‑под носа. Правильно, в общем‑то, опасается… Оставлять мамлюкам атомный заряд Бурцев не собирался. Немца отпускать — тоже.
И эмир принял решение. Из серии «Так не доставайся ж ты никому!».
Гортанный приказ — и в каменный круг платц‑башни влетела первая стрела. Джеймс выругался сквозь зубы: стрела засела в груди медиума. Пленник дернулся, обмяк.
