Николай Берг - Остров живых
Перед Бедой в моде было уже другое – тяпнуть денег побольше и обобрать как можно большее количество публики. На «скорую помощь» и медицину в целом навалили кучу всяких других обязанностей, не шибко при том финансируя. Например, «эффективные собственники» закрыли такие заведения, как вытрезвители. Раньше перебравший человек забирался довольно шустро милицией (потому как денежки) и ночь проводил не в сугробе, а в тепле. Да еще и фершал или медсестра в штате «трезвивателя» была, и если обнаруживалась угроза здоровью человека – и «скорая» прибывала. При том у ментов было право усмирять буянов. Теперь пьяными должны заниматься только медики. А что делать медику с агрессивным алкашом? Нам нельзя применять насилие. А что делать больницам? Они ж не больные, пьяные, а их за год в вытрезвители попадало триста тысяч. Приходится устраивать специальные запирающиеся отстойники для алкашей – те самые «пионерские комнаты». И страховые компании платить за алкашей не собираются. А таких решений счетоводы от медицины напринимали прорву. Одно другого толковее… Ну наверху-то жизнь другая, все видится иначе. Вот и несут пургу, не обеспеченную ни юридически, ни практически, ни финансово. То ли по глупости незамутненной. То ли специально во вред.
Медики обязаны оказывать помощь всем. Потому сейчас везешь в машине совершенно нормального адекватного человека, а следующим будет грязный вонючий бомж, с которого сыпятся опарыши и вши. И машину надо вымыть и вычистить немедленно, но это не таджики-дворники будут делать, а опять же бригада. И весьма мизерное это удовольствие – отмывать оборудование и салон от наркоманской рвоты, бомжового кала и крови недосуицидника, в которой битком и вирусов гепатита, и СПИДа, и бог знает чего еще. Но, в конце концов, и это не так страшно, видывали виды. После автоаварий еще и не такое повезешь, и главное – живым довезти и стабилизировать состояние по дороге. Другое жутко – общество наше стремительно дичает в ласковых объятиях дикого капитализма. Жутко то, что выводишь от передоза молодых людей – парней и девчонок – и понимаешь, что лучше бы им сдохнуть, и твоя работа просто вредна. Потому, когда вытягиваешь нормального пациента, это в радость – вот эта бабка, которую вытянули из гипертонического криза, еще наварит внукам варенья этим летом; поломанный дурень-мотоциклист, радость трансплантологов, ходячий набор органов, глядишь, еще и образумится, будет как Охлобыстин; а вывалившаяся при мытье окон с третьего этажа домохозяйка еще домоет свои окна, когда с нее снимут гипс. Это нормальные люди. Но у нас задолго до Беды уже вывелась мощная толпа зомби. И мы с ними сталкивались постоянно. Внешне люди. По сути – смертоносные зомбаки, по сравнению с которыми не всякий и шустер страшен. Нарки. Наркоманы. Меня вначале поражало, с каким безразличием они относятся сами к себе. Нет, так-то на словах вроде человеческое и мерцало, но нет более лживой мрази, чем наркоман, плотно сидящий на игле. И человеческого нет ничего. Только доза.
Если б работал Интернет, любой желающий легко мог бы полюбоваться на эту нежить, набрав в поисковике слово «коаксил». Чудовищные гангрены совершенно не смущали наркоманов. Сам обалдел, когда увидел у девчонки на обеих ногах отсутствие кожи и подкожной клетчатки – до колен практически – и торчащие кости. А ей все было пофиг. Только доза – все, что нужно в жизни.
И, к сожалению, я убедился, что наше государство всем своим весом поддерживало наркоманию. Поддерживало лжецов, которым очень выгоден рост числа наркоманов. Поддерживало шарлатанов, якобы профи, которые брались лечить наркоманов, заведомо зная, что толк от их «лечения» будет только им. Поддерживало спокойствие наркотрафиков. И под благостное вранье, что наркомания – это болезнь и что каждый наркоман – это личность, и мы обязаны считаться с их интересами и соболезновать им, карало любого, кто пытался мешать этой чуме. Видывал я эти личности, вся цель которых была обогатить барыгу, обнести родных и заразить своей хворью пяток лопухов. И это было мерзкое ощущение, что, спасая от очередного передоза человека, ты просто даешь этому клиенту возможность убить еще пару пенсионеров за пенсию, искалечить несколько женщин, чтоб награбить на дозу, обнести десяток квартир, чтоб барыге была прибыль, и приучить к этой мразоте еще несколько пока еще живых, но глупых и не занятых ничем толковым молодых людей. И не факт, что по голове получит именно от этого ублюдка не твой отец. Выдранные им из ушей не твоей матери сережки получит барыга. Или, придя после работы в свою собственную квартиру, не увидишь бешеный погром и отсутствие разных ценных вещей. Лозового вот на нарков старались не посылать – когда его семья была в отпуске, группка свободных личностей вынесла все, что можно, в благодарность засрав всю квартиру лекаря хуже стаи павианов.
Может, еще и поэтому нашествие зомби не удивило меня так сильно? Вид зомби изменился, только и всего. Все это уже было. И потом будет, если мы сейчас не передохнем.
Мотоцикл перенес ночевку в кустах спокойно и завелся как зайчик – с полтыка.
Вера тихо сидела сзади, цепко держа Ирку за бока.
Ирка же ухмылялась, благо напарница не видит.
Сегодняшний выход стал ее дебютом. После того как они отогрелись и немного отдохнули, Ирина забросала снегом костерок, объяснив свое действие тем, что не стоит огонь в лесу оставлять, тем более что у бежавшего может не оказаться при себе спичек и тогда ему оставленные угольки будут колоссальным подарком.
Уже и так удивленная всеми этими открытиями Вера только грустно сказала:
– Ну совсем каменный век. Прямо «Борьба за огонь», в детстве читала, когда болела…
И после этого шла как в воду опущенная.
Доехали быстро. Народишко в деревне уже копошился, большая часть рабов решила, что новая власть не будет их убивать за всякие пустяки. И теперь вроде отстирывались и мылись, во всяком случае, у двух бань с краю деревни было видно оживление, и дымище оттуда валил густой и духовитый.
Виктор облегченно вздохнул, увидев в дверях жену.
Его лихорадило, глаза блестели, и теперь, когда напряжение спало, он как-то сразу обессилел.
– Как съездили?
– Один остался, удрал далеко. Второго успокоили. Ты как?
– Знобит немного. Я посплю, давай через часок поговорим, выдохся я что-то.
– Ага, давай. Может, попить принести или поесть?
– Не, не надо. Тут уже Меланья заходила, морс сделала. Ты пока разобралась бы, что тут где. Может, патроны у них еще есть, жратву глянь. И дует сильно – дырок-то мы понаделали.
– Перевязку не пора?
– Немного передохну, хорошо?
– Ладно… Мы тихонько.
Тихонько не получилось – выбитое пулеметом окно осыпалось стеклянными лохмотьями, как только его попытались заткнуть всяким мягким хламом, но этот дребезг вырубившегося Виктора не потревожил. В общем, что могли – позатыкали поролоном и тряпками, что не смогли – оставили как есть. Протопили печку, заметно потеплело в доме. Доели с аппетитом то, что осталось с завтрака, и, переведя дух, пошли заниматься таким скучным для мужчин и таким интересным для женщин делом, как инвентаризация.
Награбленное фирмачи свалили кучами, толком даже не разобрав.
Амазонки прошли по домам, где это было разложено, и прикинули, что самое ценное все же было в пенобетонном замке. Решили потому начать оттуда, тем более что всякие наборы инструментов, снятые кресла и прочие такого же порядка штуки с машин они не очень-то представляли, как сортировать. Пусть Витя решит, когда оправится от ранения. Вот кое-какую одежонку посимпатичнее (Вера) и попрактичнее (Ира) они прибрали сразу, да еще сгребли в пару картонных коробок всю еду, какая им попалась на глаза в домах покойных фирмачей.
Вообще-то бандитское логово не производило такого романтического впечатления, как обычно описывалось и показывалось в многочисленных сериалах про бандосов. Было мрачно, уныло и никак не воодушевляло идти этой дорогой.
У «замка», как окрестила двухэтажный «коттежд» Вера, стояла бабка – та, которая мыла тут полы в день захвата власти.
– Здрасти! Полы сегодня мыть?
Ирка задумалась.
Потом кивнула. После вчерашних развлечений мыть было и где, и что.
Ирка поручила Вере разобраться с боеприпасами. А сама взялась разбираться с продуктами.
– Прямо для Золушки задачка, – усмехнулась Вера.
Молча согласившись с ней, Ирка стремительно начала сортировать попадавшиеся ей харчи, раскладывая их по разным картонным коробкам. Беспорядок был адский – все валялось вперемешку, и то в руках оказывалась банка кабачковой икры, то потрепанный серый свитер, то полиэтиленовый карусельский мешок с резиновыми сапогами самого последнего размера. Единственно, что было собрано, так это разномастные и разнокалиберные патроны, сваленные в деревянном ящике. Верка на удивление быстро разложила патроны по кучкам и гордо позвала Ирку:
