Тропы зазеркалья - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Йя тебья понимаю, — произнес он с сильным акцентом. — Но ти говоришь меленней.
— Хорошо, — кивнул Вяземский. — Итак, мы уходим. Крови я не хочу, поэтому ваша главная еще жива. — Он сделал паузу, чтобы лягушатник переварил сказанное. — Я клянусь, что не трону ее, если вы не нападете на меня и на моего друга. Если нет, я сначала перережу глотку ей, потом убью всех вас. Это я могу. Мы уходим, за нами никто не идет, госпожа маркиза вернется через пару часов. Мне ее жизнь не нужна, ваш клан уже достаточно заплатил за то, что вы похитили этого человека, — Радим мотнул головой в сторону Фабера, — и отправили за мной охотников. Пять ваших воинов, хорошая цена за мое беспокойство. Ты хорошо понял, что я сказал?
Мужик, вслушивающийся в чужую речь, после долгой паузы кивнул.
— Тогда переводи остальным, — приказал Вяземский, — и мы пойдем, если вам, конечно, не охота поиграть в героев.
Красный кивнул еще раз и затараторил по-французски. Воины, похоже, все знали русский, это Радим понял по тому, как они реагировали на его слова. А вот подростки и женщины нет. В основном перевод был для них.
— Ти горантируюшь ей жизнь? — поинтересовался кузнец.
— Я гарантирую, что оставлю ее там, куда мы направляемся, живой и невредимой, — заверил Вяземский. — Она освободится и явится сама, мне не нужна кровь и вражда. Просто вы забрали не того человека, и я пришел за ним.
— Идьите, — наконец, решил красный, — но йя пойду с вами, я не будью вам мешьять, я беспокьеюсь о госпоже. У менья ньет резьена тебье верить.
Радим прикинул расклад. В принципе, вариант приемлемый, нужно бросить им кость, чтобы они успокоились.
— Пойдем, но предупреждаю, одна глюпость, — Радим специально выделил слово, произнеся его с акцентом, — и я положу вас обоих там, где ты ее задумаешь. Как я сказал, мне не хочется крови, но я готов ее лить, вы мне никто. Мы поняли друг друга?
Фабер, стоящий чуть в стороне, бросил на Вяземского странный взгляд. Радим, заметив его, улыбнулся.
— Что, Дмитрий Семёнович, удивлены, моей метаморфозой? Да, я стал другим, сильно другим. Изменились интересы, изменились приоритеты, изменилось отношение к жизни и смерти. А теперь пошли, — он слегка отодвинул лезвие кукри от горла маркизы и легонько толкнул ее в спину левой рукой.
Женщина поняла все правильно и сделала шаг.
Так они покинули терем, лягушатники тронулись следом, всей толпой, но им, скорее, было любопытно, чем у них были какие-то планы по геройству.
— Двигай вперед, — приказал Радим к вызвавшемуся в сопровождение красному.
Тот кивнул и пошел на пару метров впереди.
За ворота вышли вчетвером. Радим убрал от горла женщины лезвие, чтобы ненароком ее не зарезать, даже если красный задумает глупость, он все равно успеет раньше.
— Кудья ми идем?
— Туда, — ткнул рукой в висящий почти совсем рядом остров с единственным низеньким строением. — Там зеркало.
— Никьёму не удавьялось покиньють разбитый мирь.
— А мы попробуем, — весело усмехнулся Вяземский. — Иди, давай. Сколько туда переходов?
— Трьи, поэтому тебья не сразью догнали.
— А что бы изменилось? — развеселился Радим. — Не в замке, так в другом месте твои охотники бы легли. Теперь помолчи. Надоел.
Красный заткнулся и оставшийся до перехода путь шагал молча. Он шагнул в зеркало первым, за ним Фабер, потом ведьма с Вяземским, который держал ее под локоть, на всякий случай, чтобы не рванула вперед. Честно говоря, он ожидал от лягушатника какой-нибудь глупости, типа взять за горло антиквара и устроить торг с обменом на свою госпожу. Но тот оказался вполне себе благоразумным. Когда они вышли на другом острове, тот стоял на коленях и развязывал сопляка охранника, про которого Радим уже успел подзабыть. А него на скуле слева был вполне приличный синяк, точно такой же украшал лицо маркизы. Радиму даже на секунду стало стыдно, нехорошо бить женщин, но он тут же унял свою совесть, вспомнив, что это не женщина, а боевая ведьма, которая за секунду до удара в челюсть послала в него две внушительные сосульки. Причем своего мертвого подручного она била насквозь без каких-либо колебаний, только чтобы зацепить Дикого.
— Спасьибо, что не убьил его, — закончив возиться с ремнем, стягивающим запястья пацана, поблагодарил Радима лягушатник.
— Я же сказал, крови достаточно. Пацан пусть домой топает, нечего ему с нами шляться. А ты веди дальше, думаю, дорогу знаешь.
— Коньечно, — и красный направился направо, и через тридцать метров почти на самом краю буквально в двух шагах от пропасти прошел через очередной переход. Следующий остров был обитаем, сразу три черные тени, причем один здоровяк вылезли из каких-то руин напоминающие греческие, но им было бежать далеко, а переход находился в полусотне метров, так что они ушли раньше чем те проделали половину пути.
Остров с подземельем встретил их привычной пустотой.
— Так, спускаемся по лестнице, поворачиваем направо, идем до комнаты с зеркалом. Ты ждешь снаружи, за дверью, маркизу я не трону. Мы уходим, ты ее освобождаешь. Любая попытка помешать нам, и будет два трупа. Все ясно?
— Дья, — кивнул лягушатник. — Ты чьеловек слёва, я вьерю тебье.
— Тогда топаем, — поторопил красного Радим, — устал я от вашего мира, домой пора, меня там женщина ждет.
До комнаты с зеркалом добрались без приключений, правда, пришлось вешать световой шарик крохотный, чтобы просто видеть, куда ноги ставить.
Дошли быстро, даже маркиза бодро шевелила ногами, стараясь, как можно быстрее, избавиться от неприятных гостей. А еще Радим чувствовал ее любопытство, ей было очень интересно посмотреть, как чужаки полезут в зеркало.
— Ты снаружи, и дверь прикрой, — приказал Радим красному и слегка подтолкнул госпожу де ля Валет внутрь.
Тот выполнил приказ, и дверь действительно закрылась, не плотно, но все же будет слышно, если он решит сунуться внутрь. А слышимость в подземелье была отличная.
До зеркала добрались быстро. Радим усадил маркизу у стены и проверил резерв, тот был почти полным, что внушало оптимизм.
Руна дальнего взгляда, и вот в зеркале отображается пустой кабинет антиквара. Фабер так обрадовался, что ринулся вперед, но тут же врезался в стекло, которое от удара его могучего тела загудело.
Радим развеял руну,
