Фиона Макинтош - Предательство
Ничего подобного девушке пережить не доводилось. Ее переполняли страх и сила. Удар был силен, и Элисса едва не лишилась чувств. Но она была в безопасности. Она лежала во дворе Святилища, и сок раздавленных груш расплывался по ее платью, точно кровь.
Прежде, чем кто-либо успел опомниться, Кетай подбежал к воротам. Одна створка распахнулась, точно от могучего сквозняка, а через миг громко хлопнула, но осел уже был внутри.
Мальчишки, словно очнувшись от этого звука, расхохотались. Они уже поняли, что совершили — в тот самый миг, когда Элисса летела над парапетом. Но Соррель следила за разъяренным Инквизитором, и к горлу подступала дурнота. Гот обезумел от гнева. Схватив дубинку, он набросился иа Саксена и бил его до тех пор, пока клук не рухнул в пыль, неподвижный, как изломанная кукла. Казалось, кровь сочится из всех пор его кожи.
Гот подождал немного, но циркач не шевелился. И тогда Инквизитор посмотрел на мальчиков и выкрикнул отвратительный приказ.
Семь стрел просвистели в воздухе и пронзили их насквозь. Четыре достались Милту, три попали в Ориса. Мальчики упали друг на друга. Их руки все еще были сплетены, лица сияли гордостью и восторгом.
Гот запрокинул голову и посмотрел на парапет.
— Я человек терпеливый, Элисса! — казалось, Инквизитор повредился в рассудке.
Элисса не слышала его. Она уже исчезла в Зелени — в самом потаенном убежище, какое у нее было.
Глава 16
Путешествие Тора
— Почему так скоро?
Девушка поигрывала ремнем, который стягивал брюки Тора, и вид у нее был весьма обиженный.
— Меня ждут во Дворце, — Тор нежно поцеловал ее. — Я должен приступать к своим обязанностям.
Она скорчила недовольную гримаску.
— У тебя здесь тоже кое-какие обязанности, лекарь.
— Кассандра, имей совесть!
Он продолжал застегивать черные стеклянные пуговицы на своей белой рубашке без ворота — по этой одежде лекарей и составителей снадобий узнавали издалека. Однако ловкие пальчики Кассандры расстегивали их одну за другой, и не менее проворно.
— А ну прекрати! — прикрикнул на нее Тор. — Скоро мы снова будем вместе, моя сладкая. Но сейчас мне пора.
Тор оглядел комнату в поисках вещей, которые они разбросали по всей комнате во время своих ночных развлечений. Первой на глаза попалась черная безрукавка.
— Ты всегда так говоришь! — жалобно заныла девушка. — И каждый раз я должна ждать, ждать, а ты сначала заглянешь к Доротее, или к Шалли… а еще Бетси мне сказала, что ты обещался Сиси Битей. Я убью тебя, если ты переспишь с Сиси!
Тор рассмеялся, нашел свою шляпу, чмокнул Кассандру в щечку, а потом игриво, но нежно потискал ее грудь.
— Тебя я люблю больше всех, Касси. Не забывай Она вырвалась и запустила ему вслед подушкой.
— Ты, как всегда, неотразима! — обернувшись, Тор подмигнул девушке, захлопнул за собой дверь и побежал вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки. Девушки — полуодетые, полураздетые и почти голые — прощались с ним, и каждая напоминала, что следующая ночь его развлечений в городе принадлежит ей.
Выйдя из заведения госпожи Грейс, Тор поморщился: яркий солнечный свет резал глаза. Через миг ему на плечо бесшумно опустился крупный сокол. Никто не обратил на это внимания — горожане уже привыкли, что молодой лекарь всюду появляется со своей великолепной птицей.
«Девушки девушками, но Меркуду не понравится, если ты опоздаешь во дворец к обходу».
Голос сокола раздавался у Тора в голове. Птица как ни в чем не бывало чистила перышки, однако в ее тоне звучал укор. Ц-ц-ц, как нехорошо!
Тор уже успел прославиться своими успехами у женщин. Впрочем, эта слава ему совершенно не вредила — более того, вызывала бурный восторг у королевской стражи. После той памятной ночи с Эйрин он понял, сколько удовольствия могут доставить друг другу мужчина и женщина. Он не скупился ни на деньги, ни на нежность, и девушки из местных заведений изнывали от ревности к той, с кем он проводил ночь. Вежливый, ласковый, учтивый, он сводил их с ума — особенно сейчас, когда его красота стала по-настоящему мужской. Такой клиент сам по себе был наградой.
Темные густые волосы Тора отросли, черты лица стали тверже и тоньше. Но первое, что замечал каждый — это глаза удивительного темно-голубого цвета, такого глубокого, что брала оторопь. Однако их взгляд не угрожал и не пугал. Эти глаза были постоянно готовы улыбнуться, а искренний, заразительный смех мог растопить любое сердце.
Когда-то Тор был застенчив, но за последние годы у него прибавилось уверенности. Его осанка стала горделивой; кроме того, он постоянно упражнялся вместе со стражниками под руководством Кайруса. Мускулы у него окрепли, плечи и грудь стали шире — соразмерно его высокому росту.
Столь же блестяще шло обучение у Меркуда, и юноша уже успел прослыть одним из лучших лекарей Королевства. Теперь, если заболевал кто-то из придворных, Тора приглашали первым; кроме того, именно ему поручали осматривать короля и королеву. В делах ремесла Тор слушался только своего наставника — а тот молча признавал, что способности молодого человека порой превосходят его собственные. Люди говорили, что Облегчающий Страдания оказался хорошим учителем… и лишь сам Меркуд знал правду. Он почти ничему не учил Тора. Юноша сам развивал свой дар, пользовался им смело, дерзко, то и дело удивляя и пугая своего наставника и заставляя его опасаться разоблачения.
Клут продолжал чистить перышки и что-то говорить, но мысли Тора уже устремились в ином направлении. Щурясь на солнце, он вспоминал Элиссу. Интересно, что бы она сказала, узнав о его успехах? Он непременно найдет ее, рано или поздно. Тор знал: со многими женщинами ему было хорошо, многие его любили — но ни одна с ней не сравнится.
Он думал о ней всю дорогу. Клут отчитывал юношу, напоминая о делах, обязанностях и прочих подобных вещах, но Тор его почти не слушал.
Юноша снова чувствовал смутное беспокойство, которое появилось вскоре после Праздника Первого Листа. Жизнь прекрасна, уверял себя Тор, тревожиться не о чем… Но беспокойство не исчезало. С тем же успехом можно было лечить доводами разума больной зуб.
«Клут, — перебил он, — тебе никогда не приходило в голову, что мы выглядим несколько странно? Ты представляешь, что думают люди, когда я разгуливаю по городу с охотничьим соколом на плече?»
Клут моргнул.
«Представляю. Они думают, что ты выглядишь бесподобно. Если разобраться, как раз благодаря мне женщины падают к твоим ногам. Мужчина с соколом на плече кажется… как бы это сказать… слегка опасным… в общем, это настраивает их на нужный лад».
Тор скорчил гримасу.
«Я не шучу», — он мог бы и не говорить: это было очевидно.
«Я обещал сообщить тебе, если Лисс снова явится мне. Но вот уже пять лет ничего не происходит. С тех пор, как мы сбосновались во Дворце, я ее ни разу не слышал. Поверь: если она снова даст мне поручение, ты узнаешь об этом немедленно».
Меряя широким шагом мостовую, Тор вскоре достиг кварталов, где обитают добропорядочные горожане. Каждый, кто попадался навстречу, считал своим долгом приветствовать придворного лекаря. Тор кивал в ответ, улыбался, махал рукой… Но мысли его были далеко.
«Как думаешь, что она мне готовит?» — в голосе юноши звучала тревога.
«Другой бы на твоем месте жил да радовался, — с укоризной проговорил сокол. — А ты все воспринимаешь как должное. Ладно, я не буду говорить о тех благах, которыми ты пользуешься. Ты нравишься мужчинам, женщины сходят по тебе с ума… Думаю, даже наша королева в тебя немного влюблена. У тебя есть дело, которым ты занимаешься, и ты не просто хорошо его делаешь, ты — лучший. Чего тебе еще желать?»
Тор дал волю возмущению.
«Я хочу знать все! Об этой Лисс, о тебе, об этой силе, которая творит что хочет, об Элиссе… Ты можешь сказать, где Элисса? Почему я не слышу ее, как раньше? Или предполагается, что я должен ее просто забыть? Это часть общего замысла?»
«Ах, значит, теперь мы вспомнили. Я думал, что этот вопрос закрыт, мой мальчик. Ты выбрал свой путь, а Элисса — свой. Ты уже пять лет как уехал из Гладкого Луга. Или ты считаешь, что она не попытается тебя найти, даже если захочет? Почему бы ей, на худой конец, не черкнуть тебе пару строчек? Может, хватит пилить опилки?»
Некоторое время Тор раздумывал над словами Клута, заодно пытаясь успокоиться. Потом заметил на другой стороне улицы мать с ребенком и помахал им. Не так давно он спас этого мальчика, когда тот умирал от зеленной лихорадки. Болезнь считалась неизлечимой, и несколько дней в городе только и говорили, что о чудесном исцелении. Но никто не знал, что ребенку помогли не снадобья, которые давал ему молодой лекарь. Тор нарушил обещание, данное учителю, и воспользовался волшебством. Горожане были не так далеки от истины, когда называли это чудом.
Меркуд несколько дней кипел от злости и не удостаивал провинившегося ученика даже взглядом. Когда же разговор, наконец, состоялся, Тор возблагодарил строителей Дворца наравне с богами. Западная башня была устроена так, что из нее не доносилось ни звука. Впрочем, вскоре юноша начал опасаться, что его учителя слышно даже в Восточном крыле. Меркуд был сам не свой и ругался на чем Свет стоит. Никогда, ни при каких обстоятельствах, Тор не должен прибегать к волшебству для лечения людей.
