Руслан Мельников - Охотники на людей
— Их что же, всех? — угрюмо спросил Борис.
— А иначе здесь не бывает, — пожал плечами Георгий. — Нельзя выиграть, не перебив всех противников и не добив раненых. Таковы правила.
— Разве не публика решает, кому жить, а кому умирать?
Георгий пожал плечами.
— Теоретически — она. Вернее, VIPы из первых рядов, потому что задних никто ни о чем спрашивать не будет. Впрочем, мнение VIРов редко отличается от мнения прочих зрителей. Ну, ты знаешь, как это делается: во всех колизеях сейчас косят под Древний Рим.
Борис кивнул. Это он, конечно, знал. Сжатый кулак. Большой палец вверх — жизнь, большой палец вниз — смерть.
— И как думаешь, часто ли толпа, жаждущая крови и уже разгоряченная ее видом, проявляет милосердие?
Борис еще раз понимающе кивнул. Все ясно. Проигравших и раненых тут не милуют.
— Если кто-то из зрителей и поднимает палец вверх, то разве что так, — Георгий изобразил неприличный жест, — На моей памяти публика еще никому не подарила жизнь.
— Значит, если хочешь выжить… — начал Борис.
— Нельзя проигрывать, — закончил за него Георгий, — Ну и следует всячески избегать тяжелых ранений, конечно. С калеками, не способными быстро подняться на ноги и снова участвовать в боях, возиться никто не станет. Покалеченный гладиатор, пусть даже и из команды победителей, уже не принесет денег. Такие бойцы колизею не нужны. Их добивают на арене. В качестве бесплатного бонуса для зрителей, так сказать.
Борис невесело усмехнулся. Правила выживания здесь — как в хэдхантерской группе.
— Короче, если не хочешь попасть в клетку с трупаками — хватай оружие и дерись. Оружие будет разбросано по арене. И чтобы взять его, придется туда войти. А обратно выпускают только победителей. Живых и здоровых.
Ну это понятно. А вот…
— Какое оружие обычно используется? — поинтересовался Борис.
По губам Георгия скользнула снисходительная усмешка.
— Спроси чего-нибудь полегче, парень. Никто из гладиаторов не знает, чем ему придется драться. Угадать это заранее невозможно. Бывают тесаки и мечи. Бывают кастеты и палки. Бывают ножи и заточки. Бывают цепи и нунчаки. Бывают топоры и копья.
— Копья? Даже так?
— Ага. И алебарды бывают. А бывают просто камни. Бывает и так, что выходишь на арену, а там — пусто. Тогда приходится мочить друг друга голыми руками. Ну и ногами тоже. Зубами… Лишь бы кровищи побольше. Чем больше крови, тем больше зрелищности. Чем больше зрелищности, тем больше бабок. Но обычно у нас тут в плане оружия микс: всякого разного набросано понемногу. Кто что успевает цапнуть — тот тем и отмахивается. Ну что тебе еще сказать…
Георгий ненадолго задумался.
— Перед боем, как правило, каждому выдают кое-какую защиту. Но она, как ты понимаешь, спасает не всех.
Понятное дело. Если бы гладиаторские доспехи спасали всех, в боях не было бы смысла.
— Единственное, чего ты никогда не найдешь на арене, — так это стволы, — хмыкнул Георгий, — А жаль…
Это точно. Из огнестрельного оружия можно было бы достать и колизейскую охрану, и зрителей.
— В общем, как только тебя выпустят на арену — цапай, что лежит поближе и выглядит посолиднее, — резюмировал рыжий, — Запомни: оружие выкладывается с таким расчетом, чтобы хватило не всем. Кто остается с пустыми руками — умирает первым. Каким бы ты ни был крутым бойцом, против ножа или топора безоружным не попрешь.
— Странно вообще-то, — задумчиво пробормотал Борис.
— Что?
— Когда я проходил отборочные бои, гладиаторского оружия нам не давали.
— Когда тебя отбирали, смотрели не на твое умение обращаться с дубинкой или мечом. Смотрели на то, что ты есть, на что ты способен, на твою волю и на твой бойцовский дух. Если ты боец — значит, будешь драться любым оружием. Если нет — для колизея не годишься. И в хэдхантеры бы тебя не взяли. А то, чем ты будешь сражаться на арене, — вопрос десятый. Публика хочет видеть не мастерство бойцов, а их ярость, их кровь и их смерть. В этом смысл современных гладиаторских боев.
— А если я не буду драться? — нахмурился Борис, — Вот просто не захочу, и все! Положу на все и…
— Заставят, — махнул рукой Георгий. — Думаешь, для чего на тебя навесили гладиаторский ошейник?
— Проверять, сдох я или нет, — угрюмо ответил Борис.
— Это, конечно, тоже, — оскалился Георгий, — Но еще и для того, чтобы тебя контролировать. У охраны есть дистанционный пульт. Нажимаешь нужную кнопочку — и ошейник превращается в раскаленное кольцо. Уверяю тебя, это очень, очень больно. Я видел, как это больно. Это подхлестывает самых пассивных бойцов так, что потом их не остановишь. Один раз шею сожгут, больше упрямиться не захочешь — сам в драку полезешь. Да и потом… Ты учти: если будешь тормозить — тебя же первого и завалят, когда начнется всеобщее месилово.
— А вдруг не начнется? Вдруг не я один такой буду?
Рыжий тихонько захихикал:
— Начнется-начнется, не сомневайся. Гладиаторские группы подбираются грамотно, с учетом личностных качеств каждого бойца. Прежде чем сформировать команду и выпустить ее на арену, тщательно изучается досье ее участников.
Борис вспомнил: а ведь в самом деле Стольник вместе с живым товаром передал колизейским толстую папку «сопутствующей документации».
— Знаешь, какая орава психологов здесь работает? К тому же в боях часто используются затравочные пары.
— Затравочные? — не понял Борис. — Это как?
— Ну вот меня, к примеру, свели с человеком, который меня же выставлял на продажу в счет погашения ипотеки, — пояснил Георгий, — Наверное, парень тоже где-то дал маху, остался без работы и угодил в гладиаторы. Мы с ним встретились на арене. В разных командах.
О том, кто победил, Борис спрашивать не стал. И так ясно. Если Георгий жив.
— Арена такое место… — Гладиатор вздохнул. — Там по-настоящему понимаешь, насколько тесен бывает мир. Возможно, против тебя тоже выставят кого-нибудь, кого ты непременно захочешь убить. Или кто захочет убить тебя. Есть такие?
Борис молча кивнул. Если бы на арене оказался Стольник! Или Ухо! Вот уж кому он бы не отказался пустить кровь. Путь даже на потеху публике. Но это, конечно, случится едва ли. А вот что касается тех, кто готов убить его…
Ну, чернявая хотя бы. Впрочем, почему только она? Другие тресы-гладиаторы, к поимке которых он приложил руку, — тоже. Да, желающих поквитаться с бывшим хэдхантером на арене будет с избытком.
— Если есть, — продолжал Георгий, — организаторы боев об этом знают. А стоит одному начать махач — другие подхватят. Ну а когда прольется первая кровь — никого уже не расцепишь.
— Почему?
— Странные вопросы ты задаешь, — невесело улыбнулся Георгий, — Хотя тебе простительно. Ты еще не был на арене. Ты не знаешь… не понимаешь.
— Чего не знаю? Не понимаю чего?
— Ну, представь: вваливается на огороженную площадку орава обозленных и перепуганных людей. Каждый спешит схватить оружие и каждый знает, что если не он убьет другого, значит, убьют его. Так что все происходит само собой. Колизейская арена специально создана для того, чтобы убивать. И на ней убивают.
— Как-то неразумно все это! — пробормотал Борис, — Добывать тресов становится все труднее. Они стоят все дороже. А в колизеях их вырезают сотнями.
Георгий рассмеялся:
— Еще как разумно! Гладиаторские бои приносят прибыль, которая тебе и не снилась. И тем большую прибыль они приносят, чем сильнее ощущается дефицит тресов. Платежеспособных свободных граждан давно и умело подсадили на это зрелище. Они без него уже не могут. Они готовы платить любые деньги, лишь бы шоу продолжалось. Да и мы как тресы, видимо, ни на что другое не годимся. Если нас отправили сюда, значит, нас выгоднее использовать в качестве гладиаторов, а не в качестве обычных рабов.
Ну что ж, спасибо за разъяснения.
— И когда нас поведут на арену? — хмуро спросил Борис.
Рыжий гладиатор развел руками.
— Это может случиться когда угодно. Как продадут билеты на новое представление, так и поведут. Не волнуйся. Долго здесь не засидишься.
Борис вздохнул. Вот уж о чем он переживал меньше всего.
В двери громыхнула выдвижная кормушка.
— Обед! — гаркнули снаружи, — После обеда — помывка. Жрите быстрее.
В кормушке появилась первая порция безвкусной, но сытной колизейской еды в пластиковой посуде. К двери подошел Георгий. Вторую порцию взял себе Борис. И плевать, что он здесь новичок!
Никто не возразил. Никто не сказал ни слова. Камера была образцом толерантности. Гладиаторы берегли себя и свою агрессию для арены.
Глава 35
Вечером Георгия увели. Одного. Привели поздно, уже под утро. Злого, растрепанного и невыспавшегося.
— Что было-то? — подступил с расспросами Борис.
— Сучка одна гладиаторской любви захотела, — буркнул Георгий, — И чтоб непременно с самым-самым. Кучу бабла колизейским отвалила, тварь.
Борис вспомнил чернявую. Не врала, выходит, девчонка. Тресов-гладиаторов действительно заставляют отрабатывать заплаченные за них деньги не только на арене.
