Дмитрий Казаков - Сборник рассказов.
— Что же, пришло время, — чужим, низким голосом, сказал Гедимин, и повернулся к ученику. — Ты готов?
— Да, — ответил Ольгерд твердо, хотя ноги у него дрожали.
— Сейчас, на этом камне, — слова падали тяжело, с треском, словно исполинские льдины. — Ты будешь должен убить меня.
— Что? Как? — Ольгерд всполошился. — Учитель, я не смогу!
— Так надо, — просто ответил старый маг. — Ты отрубишь мне голову. Так делали все маги, начиная с ученика великого Витовта, который отрубил голову ему самому. Именно Витовт создал этот обряд, и благодаря этому обряду маги его линии всегда были, и будут самыми сильными.
— Хорошо, учитель, я сделаю это, — Ольгерд преодолел дрожь в руках. Впитанное за годы ученичества послушание оказалось очень кстати. Раз учитель говорит — надо, значит — надо.
— Отлично, — Гедимин улыбнулся. — Бери топор, и бей сильно, чтобы голова отлетела с одного раза. Это важно.
Темное оружие сразу заморозило руки. От него исходил активный, живой холод, и Ольгерд быстро задрог. Чтобы удержать топор в руках, приходилось напрягать мышцы, черное лезвие ощутимо тянуло к земле.
Гедимин ободряюще улыбнулся, и встал на колени. Положил лицо на алтарь, и шея его оказалась как раз над рунескриптом, что сработал Ольгерд.
Юноша облизал пересохшие губы. Неимоверно тяжелый топор поднимался до боли медленно. Руки одновременно и мерзли, и пылали. По лицу катился пот.
Вниз лезвие пошло легко, с яростным свистом. Когда вонзилось в плоть, раздался тупой хряск. Голова учителя неправдоподобно легко отделилась от тела, и багровая жидкость залила алтарь. Ольгерд захотел закричать, и не смог. Ему показалось, что камень пульсирует темным сердцем, впитывая кровь. Ольгерд ощутил взгляд алтаря, холодной и безжалостный, и в тот же миг пол мягко ткнул его в затылок.
Витовт открыл глаза. Как всегда при переходе, не сразу сообразил, где находится. Ощупал лицо, посмотрел на руки, пока непривычные, но молодые, ловкие и сильные.
Рядом остывал, насытившись, алтарь. Тело Гедимина было отброшено в сторону, а голова — перевернута, как всегда бывает после перехода. Мертвые глаза изумленно смотрели в низкий потолок.
Витовт ухмыльнулся, встал. С телом можно разобраться позже, а вот головой нужно заняться немедленно. «Ты славно послужил мне, Гедимин» — подумал Витовт, вытаскивая из тайника под алтарем ключ.
Голову он взял за волосы. При первых переходах было противно, но сейчас — привык. Дверь в конце зала с алтарем распахнулась с противным скрежетом. Свет зажегся сам, заиграл бликами огромный кристалл, вделанный в потолок.
В зеленоватом свете головы, стоящие в ряд на длинном столе, казались живыми. Первой голове, большой, с мощным лбом и гривой седых волос, Витовт поклонился. Сердце суматошно забилось.
Строптивый орган удалось успокоить, лишь, когда установил голову Гедимина на подобающее место. Опустил обрубок шеи в заранее заготовленную миску с жидкостью, похожей на молоко. В таком «молоке» голова простоит тысячу лет, не разлагаясь, а дух Гедимина будет жить это время в черном алтаре, отдавая силу ему, Витовту.
Навести порядок в алатарном зале Витовт решил позже. Закрыл дверь в головохранилище, спрятал ключ. Свечи жалобно шипели под пальцами, не желая тухнуть. Дым лез в глаза.
Запер подвал, и с трудом поднялся по лестнице. Одолевала усталость. После перехода придется спать сутки, как обычно.
Добрался до кровати, немилосердно зевая. Разделся, и рухнул на мягкую перину. «Теперь меня зовут Ольгерд» — пришла последняя перед засыпанием мысль. — «Не забыть бы».
Свой дракон
…В лицо путешественнику недружелюбно смотрели кончики стрел. Держали луки крепкие, звероватого вида мужики, загорелые дочерна и одетые в рванье. На одном Аскарих успел заметить совсем новые, хорошей кожи, сапоги…
— Слушайте, нобили королевства, славные вассалы и храбрые рыцари!
Голос короля разносился по тронному залу, метался под высокими сводами, порождая эхо. Вслушиваясь в слова повелителя, статуями в цветастых одеждах замерли представители лучших родов королевства.
Аскарих стоял в последних рядах. Но даже отсюда хорошо было видно и слышно короля. Тот выглядел, как всегда, могучим и уверенным, но в глазах его, темных, словно два колодца, не было привычного блеска, а широкие, словно у великана, плечи поникли, как под невидимой тяжестью.
Король сел, ссутулившись, заговорил тише.
— Случилось страшное, — сказал он мрачно, и обвел тяжелым взором вассалов. — И я вынужден прибегнуть к вашей помощи.
— Проси, повелитель! — нестройно подали голос лизоблюды, занявшие привычные места в первых рядах.
Правитель устало отмахнулся, на руке буграми перекатились могучие мышцы:
— Мне нужна сила ваших мечей и копий.
— Что, кто-то осмелился напасть? — поинтересовался знатный военачальник, Тьерри Отважный. Он возвышался над соседями, как тур в стаде овец. Меч у его бедра длиной с хорошую оглоблю, такой не каждый воин поднимет.
— Нет, хуже, — в глазах короля на миг блеснуло отчаяние. — Моя дочь… Олиберта, ее похитил дракон…
Всеобщий вздох удивления пронесся по залу. Нобили с изумлением переглядывались и качали головами. Летающих ящеров в пределах королевства не видели очень давно, а о похищениях драконами людей слышали разве что из сказок, что дряхлые деды рассказывают внукам…
— Может, это ошибка, Ваше Величество? — вкрадчиво заговорил один из знатнейших вельмож королевства, Хильперик Брианский. — Вполне вероятно, что принцессу украли разбойники…
— Нет, — король вскочил, ярость исказила его лицо, превратив его в ужасную маску. — Из охраны никто не пострадал, и все видели именно дракона! Олиберту везли из Тура, от тетки. Чудовище напало на них у Медвежьего Брода. Воинов попросту разогнало, а мою девочку… унесло…
— И что вы хотите от нас, Ваше Величество? — спросил Хильперик.
— Я не стану приказывать! — вновь возвысил голос король. — Но смириться с тем, что моя единственная дочь и наследница будет томиться в лапах у мерзкого ящера, не могу! Поэтому прошу тех из вас, кто чувствует в себе силы, отправиться в дальний путь и сразить чудовище!
— А откуда Ваше Величество знает, что принцесса жива? — спросил кто-то из нобилей. — Может, дракон ее попросту… эээ, употребил в пищу?
— Я советовался с придворными магами, — буркнул король. — Все в один голос утверждают, что драконы не едят людей, а похищают их для каких-то непонятных целей.
Он замолчал, и стало слышно, как жужжит муха, пытаясь пробиться через витражное окно к свободе.
— Ну что, кто вызовется? — вновь загремел голос правителя. — Обещаю щедрую награду, и возможно, принцессу в жены!
Несмотря на обещанные дары, нобили потихоньку пятились от правителя. Особенно резвые попытались укрыться за спинами соседей. Даже исполин Тьерри опустил глаза
Аскарих неожиданно для себя принялся протискиваться вперед. Его толкали, пихали, давили, кто-то наступил на ногу, но он упрямо лез к трону, пока не оказался на свободном пространстве. Ощутил затылком удивленные взгляды.
К этому моменту правитель был в ярости. Кулаки, каждый с пивную кружку, сжимал так, что слышался треск. Широкое лицо кривилось.
— Что, мне самому идти? — выкрик легко перекрыл гомон в зале.
— Нет, Ваше Величество, — с поклоном ответил Аскарих. — Я готов отправиться!
— Ты? — король изумленно замер. Замолчали за спиной смельчака нобили. Даже охранники, что до сих пор изваяниями в золотой броне стояли по сторонам от трона, на миг шевельнулись.
Взгляд правителя остановился на левой стороне груди храбреца, на церемониальном щитке с гербом, что положено носить во дворце. Изумление отразилось в черных, как уголь, зрачках, и король величественным жестом поманил церемониймейстера.
Аскарих про себя улыбнулся. Этот герб — вставший на дыбы золотой лев на алом поле — давно не появлялся при дворе, со времен отца нынешнего правителя, Дагоберта Справедливого.
Пошептавшись с церемониймейстером, король позволил себе улыбнуться, и произнес:
— Рад видеть представителя столь славного рода при моем дворе! Как поживает твой отец, благородный Сигиберт?
— Он погиб в битве, отражая набег дикого племени дульгибинов. Ему наследовал мой старший брат, Хлотарь.
— Это печально, — король вздохнул, а затем в голосе его вновь появились царственные нотки. — Но ты молодец! Я рад, что ты вызвался!
— Благодарю, Ваше Величество, — Аскарих поклонился. — Моя честь не может позволить не откликнуться на просьбу сюзерена.
— Хорошо, мы с тобой сейчас поговорим, — король плотоядно усмехнулся, в глазах зажглись огоньки. Он обвел взглядом притихший зал:
— А вы, трусливые зайцы, убирайтесь прочь! Не хочу вас видеть!
