Константин Колчигин - Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья
— Николай Александрович, я, конечно, помню, что вам нравятся упитанные девушки, но мне бы очень хотелось, чтобы вы и дальше могли носить меня на руках…
— Мне кажется, что здесь ещё имеется некоторый резерв, — улыбнулся я, пристраиваясь рядом с подносом так, чтобы он оказался между мной и моей помощницей. — И будет весьма разумно его использовать…
Прерывать работу девчонке я не позволил — чтобы она не смотрела на качающиеся стены спальни и, когда открыл первую банку с рыбными консервами (взяв из ящика прикроватной тумбы, в которой было ещё много чего полезного, универсальный нож со многими лезвиями), стал буквально кормить её с ложки: сначала давая откусить хлеба, а потом протягивая ложку с очередным кусочком рыбы.
— У вас это здорово получается, — заметила моя помощница, улучив паузу между двумя очередными порциями. — Словно уже много раз приходилось подобное делать!
— Я вырастил двух детей, Наташа, — мягко напомнил я и, невольно вздохнув, добавил. — А теперь, похоже, взял на воспитание ещё двоих, но уже более-менее взрослых…
— Вас это пугает, Николай Александрович? — чуть улыбнулась моя собеседница, и я заметил на её щеках лёгкий румянец. — А как вы смотрите насчёт воспитания ещё двух-трёх, но уже с младенчества?
— Учитывая, что мои взрослые дети не торопятся делать меня дедушкой… — чуть улыбнулся я, подавая собеседнице очередную ложку. — Пожалуй, следует обдумать и такой вариант…
— Следующую ложку, пожалуйста, вы сами, Николай Александрович! За меня… — проговорила девушка, оглядываясь по сторонам в поисках салфетки (мне пришлось на секунду поставить банку с рыбными консервами на поднос и вынуть салфетки всё из той же прикроватной тумбочки). — Кстати, разве решение уже не принято?
— Предварительное, — отозвался я, очень даже ловко прикладывая салфетку к очаровательным губкам своей собеседницы. — Переходим к булочкам? Со «сгущёнкой», джемом или орехово-шоколадной пастой?
— И с тем, и с другим, и с третьим… — рассеянно отозвалась моя помощница (морская болезнь теперь, похоже, была напрочь забыта). — И что-то из всего этого можно и без булочек…
Мне пришлось пройти в ванную комнату, чтобы сполоснуть нож после рыбных консервов, по пути захватив из стенного шкафчика и пару бокалов для сока. С банкой сгущённого молока девушка справилась и без моей помощи, а потом совсем неплохо попробовала булочки со всеми тремя джемами в сочетании со сливочным маслом — сказался длительный пост со вчерашнего ужина. Правда, и волнение стало поменьше — ветер, как доложил мне по рации капитан, начал стихать, и качка теперь была лишь преимущественно на мертвой зыби. По просьбе своей помощницы, я сходил в её каюту за брючным костюмчиком бежевого цвета и кроссовками — расхаживать на каблуках по палубам судна в штормовую погоду было бы не самым умным занятием.
— Вы можете предложить мне одну из ваших отутюженных белых рубашек, Николай Александрович, — заметила Наташа, после секундного колебания откидывая одеяло и усаживаясь на край кровати. — А потом помочь мне одеться…
Рубашку я принёс из гардеробной и, когда положил её на кровать, моя помощница с готовностью поднялась — подразумевалось, по всей видимости, что я должен прежде снять с неё одну, успевшую помяться рубашку и одеть другую.
— Вам нравится, как я выгляжу в ваших изделиях? — слегка изменившимся от смущения голосом поинтересовалась девушка, когда я выполнил первое действие и перешёл ко второму.
— Очень, — отозвался я и по возможности сдержанно несколько раз коснулся губами гладкого прохладного плеча собеседницы. — Тем более что всё это сшито в полном соответствии с моим вкусом.
— Вы даже носки не забыли, — заметила девушка, когда я застегнул молнию на её брюках, и с привычной уже шаловливостью добавила. — В следующий раз я попрошу вас помочь мне с чулками…
— Справлюсь и с этим, — улыбнулся я, подавая ей кроссовки. — Кажется, моих обязанностей всё прибавляется…
Возиться со шторами в рубке мне уже не пришлось — едва я проводил Наташу в ангар, где её брат продолжал регулировать дистанционное управление (дело это было весьма хлопотливое — то нечётко включается нейтраль, то не «цепляет» передний или задний ход), как меня вновь вызвал по портативной рации капитан и попросил подняться в ходовую рубку.
IX
Ледогоров доложил мне, что мы успели уже миновать Анадырский залив (мне поначалу показалось это заявление преждевременным) и справа по борту, после того, как с полчаса назад видимость существенно улучшилась, стал виден мыс Наварин. Взяв бинокль, я сам убедился в этом, разглядывая туманные, но весьма характерные очертания скального образования, представляющего собой южную границу Анадырского залива.
— Завтра после обеда, если волнение вновь не усилится, конечно, я думаю, достигнем мыса Олюторский, — сказал капитан, глянув на дисплей картплоттера. — Часикам к четырём — пяти, пожалуй…
— Как у нас с топливом, Илья Андреевич? — спросил я, опустив бинокль и в свою очередь посмотрев на карту. — Тысячи на полторы миль ещё хватит?
— Должно хватить, Николай Александрович… — несколько обеспокоенно отозвался Ледогоров. — Заправляться-то где-нибудь предполагается?
— У этих самых плохих парней и позаимствуем топливо, Илья Андреевич, — усмехнулся я и, встретив недоумённый взгляд капитана, добавил. — Похоже, что у них весьма существенные запасы, и мы убедим их поделиться.
— Купить хотите за золото, Николай Александрович? — насторожился мой собеседник. — Они ведь вполне могут захотеть забрать всё совершенно бесплатно!
— Что вы, Илья Андреевич! — засмеялся я, напоследок оглядывая горизонт (собрался вернуться в свои апартаменты). — Никаких покупок в этих диких местах! Да и не те это люди, с которыми совершают честные сделки!
Оставшееся время до ужина я возился со своим гардеробом — качка заметно уменьшилась, и оттого стирка, чистка и проутюживание одежды теперь не составляла особого труда. Работы было много: одних белых рубашек пришлось постирать с десяток и прогладить ещё столько же — чтобы всегда были наготове, потому что их у меня постоянно заимствовала и моя помощница. За этим занятием меня и застали Наташа с Володей, которые управились со всеми делами в лодке и пришли навестить меня.
— Как с гребными винтами-то быть, Николай Александрович? — сразу приступил к делу наш кандидат в яхтенные юнги. — Штатные теперь, наверное, легковаты будут?
— Здесь нам с тобой предстоит немало повозиться, — отозвался я, раскладывая на гладильной доске брюки от тёмно-синего костюма-тройки. — Завтра я рассчитаю величину необходимого шага и продумаю приспособление, которое сможет служить одновременно для правки и контроля изгиба лопастей. А потом мы с тобой самостоятельно изготовим его в нашей мастерской, не утруждая механиков.
— Винты будем нагревать? — немедленно заинтересовался парнишка. — Газовой горелкой?
— Нет. Необходимый изгиб сравнительно небольшой и будет достаточно «холодной» правки, — ответил я, раскладывая на предмете своего гардероба влажную ткань — чищу и утюжу я по старинке. — Как установим требуемый шаг — тебе предстоит заняться полировкой лопастей.
— И какой скорости можно добиться? — тут же последовал очередной вопрос. — Километров шестьдесят получится?
— Возможно, — улыбнулся я, продолжая своё занятие и между прочим быстро глянув на Наташу, устроившуюся на одном из диванов, которая с улыбкой следила за тем, как я ловко управляюсь с утюгом. — Однако я думаю, что будет лучше по возвращении в цивилизованные места, перед регистрацией судна, приобрести пару новых тридцатисильных «Вихрей», оборудованных электростартерами — на складах их всё ещё более чем достаточно.
— Тогда придётся, конечно, менять всю электропроводку, — несколько озадаченно проговорил Володя. — Поможете мне, Николай Александрович?
— Разумеется, — ответил я, тщательно пристраивая брюки на плечиках и переходя к жилету. — На наших механиков в этом деле надежды никакой…
— Помню, как они обалдели при виде трактора! — засмеялась моя помощница и, заметив, что я покачал головой, добавила. — Девушкам позволительно сплетничать, Николай Александрович!
— Конечно, — улыбнулся я, продолжая возиться с костюмом. — Тем более что это одно из самых интересных занятий… Просто мне, грешным делом, вспомнилось, как они озадаченно смотрели на меня, когда речь зашла о топливных форсунках…
— А у вас найдётся, Николай Александрович, какая-нибудь литература о двухтактных двигателях? — спросил меня тут же Володя, которому, похоже, совсем не хотелось уподобляться нашим горе-механикам (он собрался учиться на капитана-механика). — Можно и о судовых дизелях тоже…
