Илья Тё - Броневой
Судя по сообщениям в чате, Байбулатов полностью раздавил остатки окруженного на пшеничном поле врага больше двух часов назад. И с минуты на минуту мог появиться на горизонте в столь обожаемом им походном ордере.
А пока Байбулатова не было, маневр «с заслонкой» Малярийкину следовало повторить. Еще раз задержать Шапронова. Дождаться подхода основных сил. И добиться наконец столь желанного, но столь недосягаемого второго окружения за день. Сам себе Малярийкин признавался, что Шапрон – тертый лис. После разгрома на пшеничном поле Маляр уже третий раз за сутки строил планы по окружению командора. Но тот снова ускользал. Тоже в третий раз.
В какой-то мере это было логично. И Малярийкин и Шапронов прекрасно понимали, что второго окружения за день шапроновцы точно не переживут.
Выслав дозоры в северо-восточном и юго-восточном направлениях, Малярийкин дождался их докладов, потом свернул оборонительный ордер, выстроил танки в колонну и погнал – уже не мудрствуя лукаво, прямо по шоссе, по насыпи, в сторону высоты 134. Далеко позади, как раз на линии горизонта, уже появились первые дымы догоняющих танков Байбулатова. И это был приговор. Очевидно, что для опережающих Байбулатова Шапрона и Малярийкина смысл дальнейшего поединка сводится к одному – все же достичь высоты 134. И закрепиться. В этом случае у Шапронова еще оставался шанс. Незначительный, но все же. Гонка продолжалась. До развязки оставалось всего несколько часов.
Над головой тем временем сгущалась ночь. А ночь в Сибири штука забавная. Приходит резко. Особенно осенью. Вот сияло над тобой солнце, озаряя небо, мир и танковые башни лучистой благодатью. А вот уже на небе зияет гальюнным отверстием мутный плафон луны, будь он неладен.
Сегодняшняя ночь была не совсем обычной и от большинства сибирских ночек отличалась. Темень, опустившаяся на землю, оглашалась на многие километры рычащим грохотом – храпом старых движков, гудением новых двигателей, гулом выхлопных труб, писком танковой электроники. Казалось, двигались в лесу не только танки. Казалось, сама тайга, сама локация пришли в движение и начали кружиться вокруг Малярийкина хороводом. Сказывалась усталость. День был нервным и никак не мог кончиться. Это Маляра напрягало.
Оставшееся светлое время, несмотря на походное движение, Малярийкин успел использовать четко. Он набросал на местности задачи танковым взводам на случай внезапного столкновения, вновь разделил отряд по группам, чтобы организовать взаимодействие. Затем Малярийкин провел по громкой связи опрос, тщательно проверив готовность своих машин к дальнейшим действиям в ночное время. Машины с существенными повреждениями были отправлены в хвост колонны. Наиболее боеспособные – наоборот, в авангард.
Думая о приближении ночи, Малярийкин вспоминал нехитрую науку старика Байбулатова. О методах ведения боя в темное время суток тот рассказывал много. Прежде всего потому, что имел опыт не только ведения танковых боев в «КТО», но и реальных танковых сражений во время Войны-Смерть. А на войне, насколько знал Малярийкин, ночное время было активнее, чем дневное. Закрывая глаза, Маляр словно воочию видел раздраженного наставника, диктовавшего ему заунывным скрипучим голосом:
– Надеюсь, сынок, ты понимаешь, что темное время суток требует более тщательной организации танкового боя? – шамкал гнилыми зубами Байбулатов. – Кроме того, оно требует привлечения большего количества танков с добротной оптикой. А проще – современных танков с мощными орудиями, так как хорошая оптика с приборами ночного видения и соответствующими системами прицеливания и наводки устанавливается преимущественно на дорогих пушках. Далее. Чтобы ночью достигнуть внезапности и снизить потери от встречного огня, надо занимать исходное положение для атаки на удалении около трехсот метров от переднего края вражеской обороны. Этот показатель меньше, чем дистанция для броска при дневной атаке. Надеюсь, причины тебе понятны? Ночью даже с помощью ноктовизора деятельность в трехстах метрах от тебя за редкими деревьями или складкой местности становится практически незаметной. Далее. Занимать позиции для атаки следует в ночь перед атакой или за сутки до нее. Это значит – ты можешь перемещаться в зоне визуальной доступности от противника только в темное время суток. Это важно! Сейчас в «КТО» ночные битвы – большая редкость. Так как состязания на локациях начинаются преимущественно рано утром, а длятся не больше десяти-двенадцати часов. Но то, что является непреложным законом для одной локации и для одной команды, может быть абсолютно неправильным для другой! Не раз и не два я видел, как сражения между упорными противниками растягивались на сутки. Скажу даже больше: некоторые масштабные сражения между большими командами на гигантских локациях могут идти и два, и три дня подряд. Без сна. Без отдыха. Без дозаправки и пополнения боезапаса. Хочу обратить внимание: подобные тяжелые единичные бои являются исключением для общей статистики «КТО». И характерны лишь для самых яростных и принципиальных противостояний. Ты понимаешь, о чем я? О рейтинговых боях за чемпионские титулы! Поэтому ты должен быть готов к ночному сражению. Обязательно!
Запомни: наиболее удачным методом действий в ночное время является атака. Обороняться в темное время сложно – в безлунную ночь видимость нулевая, враг подбирается к тебе вплотную. Вспышки залпов и освещения лагеря ослепляют. Любые сигнальные огни на твоих машинах или периметре, столь необходимые твоим дозорам и заставам для наблюдения, являются мишенью.
Поэтому ночью надо лишь нападать.
С другой стороны, походный марш ночью, без огней и по неизвестной дороге – это сущий ад, хуже которого только плаха. Вести наступление ты должен лишь после тщательной подготовки и с той решительностью, с которой только и можно преодолевать самые сложные жизненные препятствия! Перед наступлением ночью лидер команды обязан четко, прежде всего для себя самого, определить объект или рубеж, который он хочет преодолеть. Потом, задолго перед ночной атакой – засветло, он должен провести тщательную разведку выбранной для движения местности. При постановке задач лидер команды указывает: направление движения – обычно движение по ясно различаемому или помеченному направлению; порядок атаки; сигналы для извещения о выполнении задачи, причем такие, которые будут видимы в темноте; порядок закрепления на захваченном рубеже. Наконец, мероприятия для отражения возможных контратак противника.
Сближение и наступление ночью происходит обычно в полной тишине. Когда глаз не видит, слух обостряется, поэтому соблюдению тишины следует уделять самое пристальное внимание. Секретность – твой шанс. Команда двигается в колонне по два или три танка в одну линию на сокращенных интервалах. Для подравнивания и ориентировки делают короткие остановки. В отделениях назначаются замыкающие – лучшие бойцы. Для непосредственного охранения вперед высылаются дозорные. Для связи с ними и соседями устанавливаются условные сигналы. И так далее…
Малярийкин встряхнул сонной головой.
Байбулатов рассказывал о ночном бое со знанием дела. Вот только слишком много, пожалуй. Малярийкин не успевал запоминать. Выделить из всего этого потока информации рациональные зерна, применимые к конкретной боевой ситуации, было очень сложно.
К тому же хотелось спать. Мозг просто отказывался работать. Усилием воли и энергетиком и вспышкой адреналина в случае опасности боя Малярийкин мог заставиться себя бодрствовать, не закрывать слипающиеся глаза, вести танк, наводить орудие, стрелять и отдавать приказы подчиненным. Но вот мыслить творчески, вернуть хотя бы на пару минут ту ясность ума, что бывает свойственна человеку после отдыха и глубокого сна, – заставить уже не могло ничто.
Маляр понимал одно: противник был явно ошеломлен неожиданным поражением в ловушке между лесных массивов. То ли шапроновцы были сильно расстроены случившимся, то ли у них просто не было времени оставлять заслоны, но отряд Малярийкина без потерь и событий прошел в направлении 134-й не менее десяти километров от места последней схватки. Ни с флангов, ни с фронта враг себя не проявлял. Более того, за всю дорогу колонна Малярийкина ни разу не встретила даже противотанковых мин. А уж поставить мину для опытных танкистов Шапронова было делом пары секунд. Про засады и заставы не стоило даже говорить. Все это обещало Малярийкину неплохие шансы на ночной бой. Противник явно паниковал.
Тем временем помянутая ночь сгущалась с каждой минутой.
К двадцати трем часам ночь сгустилась настолько, что без ноктовизора невооруженным взглядом увидеть что-то просто невозможно. Малярийкин приказал экипажам двигаться в колонне более плотно, с меньшими интервалами. Пришлось сбавить и без того незначительную скорость продвижения. Танки ползли с выключенными фарами. Чтобы хоть как-то контролировать окружающее пространство, Малярийкин назначил ответственных за секторы наблюдения. Каждый экипаж, учитывая сложный рельеф местности и смешанный растительный покров (кустарник, высокая трава, лесные массивы, рощи), а также, разумеется, ночные условия, должен был вести круговое наблюдение и быть готовым в любой момент открыть огонь по противнику. Свой танк Малярийкин поставил во главе колонны, четвертым по счету, сразу за авангардным взводом. Уже привычно. Как всегда.
