Екатерина Белецкая - Вечер черных звезд

Еще через одну вечность Ит, наконец, очнулся.

В комнате, как темная неподвижная вода, стоял полумрак. Зрение уже прекратило выделывать фортели, и, присмотревшись, Ит начал различать смутные силуэты – низкий стол, кресло, стеллаж, заваленный чем-то непонятным. Немного повернув голову, он увидел, что рауф сидит рядом с ним на стуле и смотрит на него, неподвижно и пристально. Ит попытался приподняться на локте, но голова закружилась, и он тут же свалился обратно. Рауф нагнулся к нему, поправил подушку – Ит снова ощутил тот самый приятный незнакомый запах.

– Спи, – приказал рауф. – Тебе нужно отдохнуть и успокоиться.

– Что с нашими? – Говорить было больно, во рту пересохло, язык едва ворочался.

– Тебе просили передать, что все в порядке, все живы, – ответил рауф.

– Скрипач?..

– Тело уже вывели из Сети, через несколько часов можно будет снять ключ, – терпеливо ответил рауф.

– А другие?..

– Пилот, Сэфес и Бард тоже живы. Хочешь пить?

Ит кивнул. По телу снова прошла судорога, но слабая и совершенно безболезненная. Рауф помог ему сесть и поддерживал за плечи, пока Ит пил. Головокружение постепенно проходило, но усталость была страшная, даже сидеть оказалось тяжело.

– Ложись, – приказал рауф. – Доброй дороги.

– А… а кто ты? – до Ита, наконец, дошло, что же он все это время хотел спросить и постоянно забывал.

– Меня зовут Фэб. Я Встречающий… бывший Встречающий, – тихо ответил рауф. – Все, спи. Потом поговорим.

Долго уговаривать Ита не пришлось – он заснул сразу, едва закрыв глаза. Фэб, с минуту просидев рядом неподвижно, осторожно перевернул его на грудь и стал смазывать заживляющим составом ссадины на лопатках и руках – раньше было просто не до этого. Отвел в сторону мешавшие волосы и вдруг замер, словно громом пораженный.

Дорожка.

Тонкая полоска из мягких шелковистых волосков, берущая начало от линии роста волос и спускающаяся почти до лопаток, пошире в начале, истончающаяся до едва заметной ниточки в конце… Фэб тихонько провел по ней пальцем.

Дорожка.

Гира…

В сердце словно воткнули раскаленную докрасна иголку.

Фэб набросил на Ита одеяло и, натыкаясь на предметы, не видя ничего перед собой, побрел через разоренный дом к выходу на улицу.

Уже светало. Фэб привычно свернул с крыльца направо, прошел по тропинке между деревьями до маленькой полянки, расположенной метрах в ста от дома. Добрел до камня, длинного, грубо обработанного, на котором было написано всего одно слово. Сел на корточки, обхватил себя руками, скорчился. Очень хотелось заплакать, но плакать Фэб разучился.

– Что мне делать? – прошептал он. – Девочка, что же мне делать?..

Ответом ему был лишь слабый шелест листвы да робкий птичий посвист где-то вдалеке.

– Что мне делать? – повторил Фэб едва слышно.

– А ведь их двое, – сказал рядом негромкий голос. – Их двое, Фэб. И деваться им некуда. Совсем. Не рано ли ты собрался умирать, Фэб? Не слишком ли ты малодушен?

– Будь ты проклят во веки веков, Атон, – не поднимая головы, ответил Фэб. – Я хотел поговорить с женой, а не с тобой. Но раз уж ты здесь… Он не Сэфес. И никогда им не будет. Тебе нечего здесь делать. Уходи.

– Он – не Сэфес, но и ты – не Встречающий, – ответил голос. – Поверь, я знаю, что ты испытываешь. И сочувствую тебе – невозможно не сочувствовать тому, кто потерял всю свою жизнь в одночасье. Но сейчас… Фэб, ты помнишь притчу о пороге?

– Помню. – Фэб, наконец, поднял глаза. – Не прогоняй путника от своего порога, он может оказаться… не тем, чем кажется.

– Он может оказаться богом, – тихо закончил Атон, усаживаясь на землю рядом с Фэбом.

Эрсай в этот раз принял облик рауф, почти такого же высокого, как сам Фэб, но не черноволосого, а светлого, с желтыми пронзительными глазами.

– Он не бог, – ответил Фэб. – Ты сам это отлично знаешь.

– Да? – прищурился Атон. – Откуда такая уверенность? Даже я этого не знаю и не могу знать. Но… скажи мне, Фэб, много ли тебе известно случаев полностью совмещенного и работоспособного генома двух противоположных в круге рас; генома, способного маскироваться не по воле носителя и проявляться ровно тогда, когда это требуется?

– Ни одного, – ответил Фэб. – Вернее, я читал, что…

– Вот тут ты не прав. Такой случай известен. Один – и не один. На самом деле он один, конечно же. За все время наблюдений. И половина этого случая сейчас – у тебя в доме.

– Но…

– Фэб, ты все узнаешь очень скоро. Собственно, я пришел тебя предупредить. Это возвратный вариант. Полный круг. При частично сохранной памяти.

– Он сам про это знает? – с ужасом в голосе спросил Фэб.

– Только догадывается. И…

– Что?

– Для начала – продержи его у себя хотя бы сутки. Он скоро проснется и, разумеется, тут же захочет рвануть к своему второму, а сейчас он там будет совершенно не к месту. Там работает полторы сотни человек, которым лучше не мешать. Но, во имя всего святого, во что ты превратил дом?! Это же свалка, помойка, и у тебя даже есть нечего! Ты безобразно опустился.

– Мне было все равно.

– Было? Теперь уже нет?

– Теперь… я не знаю, Атон. Это…

– Ну, договаривай.

– Это противоестественно! Я так не могу… Гира… Гира была женщиной, настолько, насколько это вообще возможно для любого живого существа, а он… Я до сих пор в шоке от того, что мне пришлось делать!!!

– Ты в шоке? – делано удивился Эрсай. – А теперь представь себе, в каком шоке он – ведь он в этом воплощении был воспитан и жил как обычный человек, мужчина, и не более того. Он само слово «гермо» впервые услышал три месяца назад! И уж никак не мог за столь короткое время ассоциировать это понятие с собой и с тем, что он на самом деле собой представляет! Ты в шоке? Зря. Соберись, сделай над собой усилие.

Фэб расширившимися глазами смотрел на Эрсай.

– Кошмар… – прошептал он. – Я и не думал… я видел его распоряжение, Эдри сбросила, но я и думать не мог… нет, иногда некоторые действительно… сами… но поводы обычно… совершенно другие, но не так… Боже мой…

– Вот тебе и «боже мой», – невесело усмехнулся Эрсай. – Ладно, все в порядке. Ты молодец – даже не скажешь, что ты второй раз в жизни развязываешь кого-то.

– Очень долго… – пробормотал Фэб. – Почти шесть часов… Атон, я не мог быстрее – он постоянно терял сознание, и приходилось ждать, но…

– Добавь к этому то, что до того, как попасть к тебе, он не спал несколько суток и лишился литра крови, – закончил Эрсай. – Как ты думаешь, кто тебя вызвал туда, в степь?

– Ты? – Фэб с горьким пониманием посмотрел на Эрсай. – Ну, конечно… я бы мог догадаться.

– Все не столь прозрачно, – серьезно ответил Атон. – Для вызова была еще одна причина. Но об этой причине он расскажет тебе сам. Думаю, тоже сегодня. Иди домой. Прибери там хоть немного. И надень на него штаны, а то он проснется и невесть чего подумает. Еду я вам завезу чуть позже.

– Ты долго пробудешь воплощенным? – спросил Фэб.

– Еще не решил. Видимо, не очень. Моя помощь не потребовалась, они справились сами. По крайней мере – на этом этапе. Дальше покажет только время.

И Эрсай исчез, не прощаясь и не утруждая себя эффектами.

Фэб встал с земли, отряхнул колени и направился обратно. Было уже совсем светло, над лесом поднялось яркое оранжевое солнце. По небу плыли световые пятна, всполохи – там, в вышине, проходили по своим орбитам корабли погибших и выживших экипажей, секторальные станции Бардов, корабли официалов. Воздух пах недавним ночным дождем, молодой травой и листьями. На дорожку перед ним села крошечная лазурная птичка, испуганно глянула на рауф и стремительно взлетела, канув в листву где-то над головой.

Фэб остановился, глубоко вздохнул. Помимо воли к нему возвращалось то, что он считал навсегда, насовсем потерянным – впервые за эти месяцы ему отчаянно захотелось жить.

Он не умел и не хотел жить для себя. Он всю свою жизнь жил только для них, для тех, кого любил, – для своей жены и для своего экипажа. А когда их не стало, Фэб словно потерял разом душу. Но сейчас душа возвращалась.

«Как про это сказать? – растерянно думал Встречающий. – А если… они же уйдут. Они точно уйдут. Я еще не видел второго, но я уже сейчас знаю… нет, невозможно. Не надо сейчас про это думать. Не надо. Лучше позже. А еще лучше – никогда».

Он вошел внутрь дома и огляделся словно бы чужим взглядом. Да, Атон прав… Чудовищно. Повсюду – пыль, грязь, какие-то предметы, которые он сам зачем-то выволок из шкафов и ниш и бросил где попало, не имея сил к ним прикоснуться. Вещи, старые разбитые приборы, посуда… одежда Гиры, ребят, его… все вперемешку, все разбросано… Гира была большой аккуратисткой, и увидь она это все сейчас… но ведь никогда уже не увидит. Фэб поднял с пола легкие брюки из полинявшей светлой ткани. Ее. Она очень любила такие штанишки и даже научилась шить их сама, хотя никакой необходимости в этом, конечно, не было… Интересно, Иту подойдут? Наверное, он такой же худенький. Снова закололо сердце, Фэб поморщился и без сил опустился в заваленное вещами и хламом кресло. Атон прав, надо собраться, не годится так.