Андрей Васильев - Файролл. Снисхождение. Том 1
– Второе – не упоминай моего имени. Нигде и никогда, а особенно в разговоре с матерью, – максимально убедительно произнес я. – Ты ее знаешь, она человек сильный, властный и жесткий. Она мне этого не простит. Я не боюсь смерти, но и умирать не спешу. Королева за ценой не постоит, наймет лучших убийц и…
– Я понял, – кивнул Вайлериус. – Ты прав. Я не стану упоминать твоего имени. Это все?
– Все, – подтвердил я и махнул рукой. – А-а-а-а! Прогуляюсь с тобой до ректора!
А дальше события развивались просто стремительно.
Валейриус подобно молнии пронесся по коридору, с грохотом спустился по лестнице, в каких-то дебрях Академии отыскал полусонного толстяка, оказавшегося тем самым Расмусом, и, обрастая любопытными студентами, добрался до покоев ректора, чуть не снеся три пары дверей, ведущих к ним.
Кстати – красиво устроился ректор. Пол-этажа себе под жилье отвел.
– Туда нельзя, – дорогу загородили два дюжих студента, с отменно развитой дельтовидной.
Я и не подозревал, что в тщедушном Вайлериусе столько силы. Он буквально разбросал их в стороны и пинком открыл дверь в спальню.
– Ё-ё-ё-ё! – выдохнули студенты, пришедшие с нами.
– Вот так так, – сказал Расмус и потер жирные ладошки.
– Однако! – вырвалось у меня. Я чего-то такого как раз и ожидал, да и игра вроде как «18+», но все-таки…
А Вайлериус ничего не сказал. Он молча смотрел на ректора.
Ректор же, мудрейший Эразмус дар Фронбах, стоящий на четвереньках в забавных кожаных штанишках и с пучком травы во рту, смотрел на него.
Толстомясая красотка с плетью в руке, тоже смотрела на наследника престола Запада, причем на автомате похлестывая ректора по спине и приговаривая:
– Мой козлик кушает травку? Кушает? Кушает?
Что примечательно – после каждого «кушает» Эразмус совершал движение челюстями. Надо полагать – условный рефлекс.
И тут откуда-то сверху прозвучало, пусть очень несвоевременно, но зато чертовски приятно:
– Пакость удалась! Ох, потеха!
Глава четырнадцатая
в которой речь большей частью идет о делах минувших
Вами выполнено задание «Отменная пакость».
Награды за выполнение задания:
3000 опыта;
+ 3 единицы к репутации с обитателями колонии пикси в городе Эйгене;
Примечание.
Рассказ старого Торча вы сможете выслушать после того, как вернетесь в колонию пикси, что находится в канализации города Эйгена, тогда же вы получите следующий квест цепочки.
Вот и славно, вот и хорошо. Последующее, пожалуй, может дальше происходить без меня – не стоит слишком светить своим лицом, тем более что дело начинает принимать политический оборот, а такие вещи всегда привлекают внимание общественности. Проще говоря – скоро здесь будет полно народа. Когда волна спадет, законники Анны наверняка опросят всех присутствующих – кто тут был, что делал, что говорил? Она же не дура, сообразит, что вот просто так, ни с того ни с сего ее сынулька взбелениться не мог, что был некий катализатор такого его поведения. И наверняка в рассказах всплывет какой-то босой человек в яркой рубахе, это уж можно не сомневаться. Так вот, чем меньше народу вспомнит, как этот человек выглядел, тем ниже вероятность того, что Анна сообразит, что это я. Она все-таки не человек, а программа, и идет от процентного соотношения полученных данных. Ну, хотелось бы в это верить.
И еще в то, что Вайлериус не проговорится.
– Что такое!? – выплюнув траву изо рта, буквально заревел ректор, тряся седой бородищей.
– Заблеял, – без должного почтения сообщил один из студиозусов, как видно – самый смелый. А может – самый глупый. Или, что тоже вполне вероятно – самый предусмотрительный. Зачастую от своевременно сказанного дерзкого слова зависит вся дальнейшая судьба его произнесшего. Правда, всегда есть вероятность того, что эта судьба будет слепа, и никто не сможет предсказать, куда она забросит смельчака – на плаху или к престолу.
– Выбирайте выражения, Джеймс, – посоветовал ему Расмус. – Милорд ректор, думаю, вам следует подняться с колен. У принца Вайлериуса имеются к вам кое-какие вопросы. Да и у меня тоже.
– Я ва-а-а-асссс! – ректора затрясло, на губах у него выступила пена.
– У-у-у-у, плохо дело, – отозвался все тот же остряк. – Он нас забодает.
– Идет коза рогатая, – согласился с ним кто-то.
Как видно, ректора в Академии не сильно любили, поскольку особого сочувствия в глазах студиозусов к нему я не заметил, несмотря на всю пакостность сцены.
Не знаю – окочурился Эразмус дар Фронбах от сердечного приступа или нет, – продолжения действа я не видел. Надеюсь, что обошлось. Не из жалости, нет, просто в условиях квеста значилось, что никто не должен умереть. С другой стороны – он уже закрылся, вряд ли на его результат повлияет то, что произошло после его выполнения.
Я тихонько покинул покои ректора, отметив, что угадал верно – народ к ним потихоньку начал стягиваться, и знакомыми коридорами побежал к тому месту, где находилась потайная дверь, ведущая вниз, в такую тихую и безопасную канализацию.
Жужелка уже ждала меня там, как видно путь через вентиляцию был короче.
– Ну, ты даешь! – оглядываясь по сторонам, затараторила она. – Давай, отодвигай шкаф! Так вот – ну ты силен, человече! Вот потеха! Наши себе пальцы до локтей сгрызут от расстройства, что этого не видели! Да что до локтей – на ногах будут ногти грызть!!!
Заметим – с ногами это была не фигура речи. При известном желании пикси такое себе могли позволить.
– Как бы он не крякнул, – поделился я с Жужелкой своими опасениями и рывком открыл проход внутрь. – Вон его как проняло.
– Да и прах с ним, – отмахнулась та, первой нырнула в лаз, скрипнула там второй дверью и продолжила уже оттуда. – Козел он. Я и раньше это знала, а теперь вовсе в этом уверена!
Надо заметить, что три единицы репутации – это немало по отношению к пикси. По крайней мере, уважение Жужелки ко мне значительно возросло.
Да и Витольд, который и впрямь шустро управился со своими неблаговидными делами и ждал меня внизу, с уважением посмотрел на меня после того, как я рассказал ему о том, что сделал. Правда, уважение его относилось не к тому, что мы застукали проказника-ректора в известной позе, а к тому, как я этого добился.
– С Эразмусом все ясно, я и так знал, что ты можешь там увидеть, я же ему сам девок подкладывал. Старый греховодник помясистей любил, чтобы вот так ее по ляжке – бах, и она как студень дрожит, – похлопал меня по плечу он. – Но вот того, что ты так ловко управишься с полученной от меня информацией – не ожидал. Вот прямо так и полыхнул молодой принц?
– Прямо так, – подтвердил я, прикидывая – как именно он теперь будет использовать сложившуюся ситуацию.
Сдается мне, что планы его могут маленько и поменяться, в свете-то происходящего. Вон как у этого выжиги глаза заблестели, явно уже прикидывает что-то. К тому же Жужелка сразу после нашего появления зависла над его головой, и что-то ему нашептала. Есть у меня подозрения, что не только его помощник с местными пикси общался, видно же, что вот конкретно эта летунья с ним знакома – и накоротке.
– Оччень интересно! – потер ладоши бывший казначей и потоптался на месте, изобразив что-то вроде чечетки. – Отомщен я в любом случае, нервов принц у Анны сожжет теперь немало. И добро, если только нервов. Да, друг мой Хейген, это тебе. Для таких искателей приключений как ты, подобные вещички жизненно необходимы.
Внимание!
Дополнительная награда к заданию «Горькая правда».
Перстень работы старых западных мастеров.
Я принял из его рук перстень и убрал его в сумку. Потом погляжу, что он мне презентовал. Не к спеху.
– И еще, – Витольд уцепился за мой локоть, голос его стал мягким, как масло. – Скажи мне, Хейген Линдс-Лохен… Ну что ты на меня так уставился, знаю я о твоих делах в Пограничье. Ты мне еще тогда понравился, в дни переворота, есть в тебе те качества, что я в людях ценю, а те, кто мне понравился, всегда находятся у меня под присмотром. Так вот – тан Хейген, скажи-ка мне, каковы твои дальнейшие планы?
– Любезнейший Витольд, – в тон ему ответил я. – Мои планы обширны, но в данный момент все зависит от того, что я услышу от одного немолодого пикси.
– К чему спрашиваю, – бывший казначей отпустил мою руку и буквально всунул свои губы в мое ухо. – Есть у меня подозрение, что принц так это дело своей матушке не спустит. Я, признаться, не думал, что он вот так отреагирует.
Старый ты жук. То есть я свою долю договора выполнил бы, а ты свою – не факт? Хотя… Это же Витольд. Что ему, что брату Юру в некоторых вопросах веры нет, у них, как у той Британии, нет друзей и врагов, есть только свои интересы. И я это знал, когда ударял с каждым из них по рукам. В любой другой ситуации я вообще этого может быть делать и не стал бы, но тут выбора особого не было.
