Алекс Орлов - Наемник
— И какие выводы? — спросил Клаус, хотя уже понимал, к чему клонит Нейдл.
— Выводы следующие. Контингент, который к нам прибывает, это наполовину спившиеся нищие люди. Денежных там быть не может, значит, этот парень один из тех двух.
— Может, поговорить с Шелли?
— Нет, этого делать нельзя, — покачал головой лейтенант. — Ничего путного от нее не добьешься, и она тут же все сообщит своему дружку.
— Значит, будем ждать?
— Будем наблюдать, — уточнил Нейдл. — Кстати, стоит проверить все пустующие помещения, и в первую очередь здесь — в гостинице. Даже конуру под лестницей, где жил Флинт.
— Сейчас здесь почти пусто. Большинство постояльцев работали в управлении и погибли вместе со зданием.
— Тем более. Это для диверсантов идеальный вариант — подобраться к вам как можно ближе, сэр.
Клаус знал, что для людей, которые пришли за ним, это не являлось идеальным вариантом, однако с Нейдлом он спорить не стал.
— Хорошо, лейтенант, приводите своих людей и проверяйте.
— Отлично, — Нейдл хлопнул себя по коленям и встал, — завтра и начнем. А сейчас, сэр, закрывайтесь на все запоры и ложитесь спать. До завтра я попробую выяснить, где Шелли встречается со своим парнем.
— Думаете, она пойдет к нему и сегодня?
— А почему она должна делать исключение? Тем более если ей это нравится.
Когда лейтенант ушел, Клаус последовал его совету и, заперев дверь, стал готовиться ко сну. Проверив, крепко ли держатся жалюзи, он, в дополнение к ним, придвинул к окну стол. Теперь, если бы кто-то попытался бросить в окно гранату, она не попала бы в комнату и все осколки достались бы крышке стола.
Забаррикадировав окно, Клаус перетащил постель в душевую комнату. Места в ней было маловато, и приходилось спать согнув колени, зато Клаус был уверен, что никто не сможет выстрелить в него через дверь.
Свой пистолет он клал на кафельный пол рядом с собой и только после этого спокойно засыпал.
Все эти перестановки приходилось делать каждый день с того момента, когда Клаус понял, что диверсанты остались в форте. Утром он расставлял все вещи на места, и, когда к нему приходили люди, они видели обстановку такой, какой она была прежде.
Любой из подчиненных являлся потенциальным источником информации, которой могли воспользоваться убийцы. Клаус не доверял никому. Он был одиночкой и привык полагаться только на себя.
Закончив ночную перестановку, Ландер выключил в номере свет и прошел в душевую. Затем лег на приготовленную постель и через пять минут уже спал.
92
Ночь на Форт-Абрахам спускалась неожиданно. Таков уж был порядок на Бристоле — яркий закат играл в полную силу до самого последнего момента, освещая все вокруг, как днем, а затем угасал, будто его выключали. Словно из ниоткуда обрушивалась темнота, и все вокруг засыпало, погружаясь в липкий мрак, полновластно царивший до первого утреннего луча.
Клаусу всегда казалось, что у себя на Бристоле он чувствовал этот момент темноты, даже если находился в закрытом помещении.
Вот и сейчас он неожиданно проснулся и понял, что этот переход уже состоялся.
Темнота давила на стены здания, множа и усиливая посторонние звуки. Немые движения невидимых форм становились осязаемы благодаря волнам, расходящимся от них, словно от брошенного в воду камня.
Клаус лежал с открытыми глазами и прислушивался к своим ощущениям, старясь разобраться, что же заставило его проснуться.
Послышался звук. Еще не осознав, что это могло быть, Клаус положил руку на пистолет. Звук повторился. Это был легкий щелчок в стене, которая могла слегка осесть при смене ночной температуры. Однако она могла щелкнуть и оттого, что кто-то осторожно двигался по коридору.
Ландер поднял пистолет и, сунув его под подушку, передернул затвор. Патрон угнездился в стволе, и казалось, оружие даже прибавило в весе.
Клаус встал и, приложив свободную ладонь к стене, ощутил легкое подрагивание.
Это могла быть вибрация бьющихся о сваи волн или даже нервная дрожь в его собственном теле.
Клаус осторожно шагнул к выходу из душевой.
В коридоре возникло напряжение. Там тоже заметили невидимые колебания и, возможно, даже почувствовали тепло, исходившее от тела Клауса.
Беззвучные силуэты, прятавшиеся от света тусклой дежурной лампочки, застыли, словно каменные изваяния, но спустя несколько мгновений продолжили движение.
Первым шел Рене. Галлауз прикрывал его и отставал на три шага.
Вот здесь, за стеной, находился Джимми Зедлер.
Оставалось только вышибить дверь и пристрелить Джимми, а затем отсечь голову и руки. Таким было условие заказчика.
До двери оставалось не больше полутора метров, и Рене остановился. Он почувствовал некоторое беспокойство.
Остановился и Галлауз. Его сердце билось слишком часто, а на лбу выступали мелкие капли пота. Охота на себе подобного не позволяла расслабиться ни на секунду. Малейшая оплошность — и из охотника ты превратишься в жертву.
Рене стоял не двигаясь, а стало быть, у него были на то основания, и Галлауз тоже ждал. Наконец Жак сделал еще один скользящий шаг, медленно потянулся к ручке двери и приклеил к ней небольшой кусочек взрывчатки.
Галлауз вытер рукавом пот со лба. Его ладони уже пропитали влагой перчатки, однако пистолет Удо держал по-прежнему крепко. Это было специальное оружие, напичканное электроникой. Никакой медленной механики — все происходило мгновенно.
Это и немудрено — в споре с такими людьми, как Джимми, каждая сотая доля секунды имела значение.
Жак Рене достал дистанционный пульт, чтобы привести в действие миниатюрный взрывной механизм. Взрыв должен был только выбить замок, а остальное уже зависело от слаженности действий Жака и Удо.
Оставалась последняя секунда перед началом операции, но неожиданно Рене поднял руку, что означало — «все отменяется». Едва уловимым движением он снял с дверной ручки взрывчатку, и они с Галлаузом начали медленно отходить к лестнице.
Когда они оказались на улице, Галлауз шепотом спросил:
— В чем дело, Жак?
— Он стоял за дверью. Он ждал нас…
— Ты уверен? — в голосе Удо послышалось раздражение. Он понимал, что Рене едва ли мог ошибиться, однако все равно злился. Потраченное время и нервное напряжение не принесло никаких результатов.
— Ладно, нам не впервой менять засаду — ты же знаешь. Пойдем, а то у меня сегодня еще встреча с Шелли. Или, может, сходишь вместо меня? — Рене специально сказал это, чтобы взбодрить напарника.
— Нет, спасибо, лучше я посплю. Когда еще удастся…
И они направились «домой», в небольшое хранилище для пустой тары как раз под зданием бара Шелли.
Этот подвал имел съемный пол, о чем никто даже не догадывался. Это позволяло Рене и Галлаузу избегать проверок и висеть над водой в то время, как поисковые команды искали их в пустом помещении.
Под пол они справляли нужду и оттуда же доставали воду для умывания. Поскольку Рене врал подружке, что живет в казарме, ему особенно приходилось блюсти чистоту тела.
Шелли упорно выясняла номер его казармы, чтобы основательнее наложить руку на богатого красавца, но Жаку пока удавалось отшучиваться.
Свои любовные свидания они устраивали в продуктовом складе, куда легко можно было попасть прямо из комнаты Шелли. И Рене это устраивало. Склад был большой, и, несмотря на все запоры, из него можно было уйти.
После каждой встречи Рене давал подружке по пятьдесят кредитов. Для него это был пустяк, но Шелли при виде денег приходила в восторг. Она осыпала Жака поцелуями и называла его самыми нежными именами.
Каждую ночь Жак отвечал на ее многочисленные вопросы и вместе с тем осторожно выспрашивал то, что его интересовало. Именно от Шелли он узнал, где живет Джимми. Девушка также призналась, что хотела «навестить мистера Ландера как-то вечером», но возле самой двери услышала оханья другой женщины. И хотя роман с Ландером не состоялся, место, где он жил, она узнала.
Пребывая в хорошем настроении, Шелли могла говорить часами, и Рене был вынужден это терпеть, теша себя мыслью, что скоро навсегда заткнет эту болтливую суку.
В этот раз, закончив заниматься с Шелли любовью, он, как обычно, подарил ей пятьдесят кредитов.
Бумажка словно растворилась в руках девушки, и Рене подумал, что так виртуозно прятать деньги умеют только официантки и проститутки. Но поскольку Шелли была и тем и другим, у нее это получалось в два раза быстрее.
— Послушай, Жак, а почему ты поехал сюда, в этот вонючий Форт-Абрахам, если у тебя были деньги? — неожиданно спросила Шелли, и Рене подумал, что она не так уж и глупа.
— Я продал свою квартиру в Эль-Гео, — сказал он усталым и немного трагичным голосом.
— А… А почему?
— Что почему?
— Почему продал квартиру?
