Время жить - 2. Безжалостное небо - Мила и Виктор Тарнавские
С последним словом речитатива Илья сделал резкое рубящее движение рукой. Его слушатели от неожиданности отшатнулись, а кто-то даже с размаху сел прямо на задницу. Расфокусированные взгляды, обвисшие уши, обалдевшие физиономии стали для него настоящей наградой. А ему не верили! Вот и убедились!
Но больше всего его обрадовали последние четыре строчки, реально получившиеся в рифму. Конечно, в переводе на имперский там действовали четыре вура, а вовсе не короля, которых здесь сроду не водилось, а речь шла совершенно о другом сельскохозяйственном вредителе. Зато ему удалось найти емкое смачное словечко, да еще и созвучное с местным кратким ругательством.
Уж не станет ли он благодаря этому первым кронтским поэтом эпохи имперского завоевания?
– И как вам это понравилось?!
Жабыч звучно прокашлялся. Похоже, наставник, как и все присутствующие, испытал неслабый культурный шок.
– Чтоб тебе самое большое и красивое перо воткнули прямо в… спину! Как ты умеешь вскипятить мозги так, что они начинают вылезать через уши!
– Сильное колдунство, – оценил наставник Тум. – Если применять умеючи и к месту. Но если на твой объект проникнет воришка, не будешь же ты кричать ему: «Подожди, дай я тебе что-то расскажу!»
Всеобщий смех был ему ответом.
– А теперь, парни, немного проветрим мозги! Собрались и пошли на большой круг! Марш-марш!
Два десятка молодых кронтов вылетели из казармы, привычно выстроились в колонну по два и пустились в бег, громко топая тяжелыми берцами.
Частенько в таких случаях замыкающим к ним пристраивался Жабыч… с палкой в руках. Но в этот раз он не пошел на дистанцию, и это место занял Кам, обычно выполняющий обязанности помощника и адъютанта у Второго – начальника кээнской охраны поместья. И у него в руках была не палка, а нейрохлыст!
Впереди задавал темп наставник Тум, точнее, Тум Би Зир, которого Илья про себя называл Комбижиром. Хотя, конечно, никакого жира там не было и в помине – сплошные мышцы и жилы. Он сразу набрал высокую скорость, и Илье пришлось изрядно напрячься, чтобы не отставать. Он даже немного покосился с завистью на Братца Хо. Тому такие кроссы были нипочем, дома он полумарафоны регулярно бегал.
Обогнув казармы и немного попетляв между спортивными площадками, Комбижир слегка сбавил темп. Это помогло Илье перейти на рабочий ритм. Теперь он автоматически переставлял ноги, а голова… голова оставалась полностью свободной.
У Доброго Хозяина Этреага они провели уже больше двух декад или почти месяц по земному счету. Вначале их с Братцем Хо как следует погоняли в загоне для новичков, но быстро убедились, что они вполне тянут, и перевели их в общую группу.
Насколько мог понять Илья, Комбижир и другие наставники занимались подготовкой охранников-кронтов для сторонних заказчиков. В компанию «курсантов» братья Перевозчики вошли как два гвоздя в доску – быстро и прочно. Им продолжали интенсивно подтягивать физподготовку, но в последнюю декаду стали учить и всяким интересным штучкам – как нести службу так, чтобы лоокхи не обращали на тебя никакого внимания, как взаимодействовать с охранниками-кээн и поступать в различных сложных ситуациях, как изображать домашних слуг, уборщиков или даже работяг из комбикорма…
Одним из наставников внезапно стал Жабыч, учивший курсантов управлению различными транспортными средствами. Однажды Илья увидел, как он с большой палкой в руках пасет целое стадо вихляющихся на ходу велосипедистов, громогласно называя их кривоногими долбоклюями, которым только на хрум-хрумах и ездить. И вообще, «руль – это не поводья, его дергать не надо!»
В общем, они попали в весьма не простое место. Бывший управитель Кронтэи, ставший после отставки крупным помещиком, демонстративно игнорировал имперские законы, устанавливающие жестокий оккупационный режим для зеленокожих. Братец Хо, разбирающийся в вопросе, как-то сказал, что обычно кронтов можно сравнивать с колонами на античных виллах или крепостными. Но здесь они, скорее, выступали аналогом наемных рабочих с достаточно широкими правами и социальным пакетом.
Понятно, что за эти места держались. А в казармах тихо шептались, что Добрый Хозяин принимает даже беглецов с Фермы. Проверить это пока не удавалось, но бизнес у Этреага явно расширялся. В поместье постоянно что-то строилось и основывалось, а мультимодальный порт, примыкающий к промзоне, был забит фурами, морскими судами и воздушными транспортниками. Там круглые сутки что-то грузилось или разгружалось. Рабочих ему, конечно, требовалось много. Причем трудились они на совесть, позволяя Этреагу экономить на надсмотрщиках и подгонялах.
Сделав еще один поворот, дорога свернула в парк. По утрам его как раз и использовали для занятий и упражнений. На одной из площадок как раз тягали железо охранники-кээн, проводившие бегущих кронтов одобряющими возгласами и советами расправить уши, чтоб повысить парусность.
Перебежав ручей по горбатому мостику, они свернули на длинную прямую аллею.
– Посторони-ись, мальчики! – послышался сзади задорный девичий голос.
Вся группа прижалась к бровке. Их на форсаже обогнала Нрироан. Сегодня она была в темно-красном топике и коротких штанишках, надетых поверх черного раздельного купальника. Ее роскошные волосы были стянуты в пышный хвостик. Помахав им рукой и одарив ослепительной улыбкой, она свернула на узкую боковую дорожку. Ее длинные подтянутые ножки и все остальное немного помелькали у них перед глазами и скрылись в зарослях.
– Какая девушка! – услышал или, может быть, угадал Илья восхищенный шепот Братца Хо.
– Крепись, брат!
Его вьетнамский друг оказался неравнодушным к прекрасным (без всяких дураков, прекрасным) кээнкам. Сам Илья тоже отдавал им должное, но ставил перед собой более реальные цели. Возле казарм частенько крутились молодые работницы, а наставники не препятствовали свиданиям, лишь бы они не отражались на результатах и не нарушали дисциплину. Пару раз на такие встречи сходил и Илья, чтобы не выделяться на общем фоне и не отрываться от коллектива.
Однако после Нрироан и ему требовалось успокоить не в меру возбудившийся организм. Сосредоточившись, Илья начал мысленно подбирать новый «боевой рэпчик», на этот раз стараясь выдержать не только ритм, но и подобие рифмы.
«Мы бегуны и дух наш молод!..» Нет, на имперском это не так складно, лишний слог вылазит. «Мы беглецы и дух наш – молот!» А это определенно лучше…
Нанизывая одну строчку на другую, он и не заметил, как они прошли большую часть дистанции. Впереди остались только спуск по длинным террасам, переходящим одна в другую, короткая пробежка прямо по берегу моря и крутой подъем наверх, который выводил почти прямо к казарме.
Илье нравилось это место. Зелень почти до самого низу, узкая светло-желтая полоска пляжа и длинный причал, к которому как раз подходило
