Роман Глушков - Свинцовый закат
Фасад «Прометея» обрушился, когда мы выбежали на плоскую крышу кинотеатра. Изъеденные «пепельницей» фойе и аппаратная превратились в руины спустя несколько мгновений. Позади нас вздыбился столб пыли, а обломки развалившейся половины здания преградили путь раскольникам, задержав их еще – пусть ненадолго, но очень кстати. Мы же относительно благополучно – мелкий испуг не в счет – достигли края крыши, где обнаружили остатки ржавой пожарной лестницы, не замеченной мной ранее при наблюдении из окон за северными подступами.
Лестница была обломана примерно на середине, но она все равно здорово помогла нам, позволив спрыгнуть с крыши намного ниже, чем это предполагалось делать. Ступив на землю, Кальтер хлопнул меня по плечу и указал в сторону здания горисполкома, гостиницы «Полесье» и дворца культуры «Энергетик». После того как завал отрезал нас от преследователей, у меня тоже мелькнула мысль, что негоже идти у врага на поводу и лучше вместо парка рвануть по какому-нибудь другому маршруту. Наиболее практичный вариант – в центр. Во-первых, там было где затеряться. И, во-вторых, только убегая на запад, мы не отдалялись от стадиона «Авангард», а, наоборот, пусть ненамного, но сокращали с ним дистанцию. Было уже очевидно, что скучать нам до вечера все равно не придется, поэтому лучше мало-помалу начать двигаться к намеченной точке – той самой путеводной звезде Кальтера, ради которой он отправился в это самоубийственное паломничество по зову своей Веры. А я – своей, вот только моя Вера, увы, так и не сумела за время нашего пути избавить меня от предательского груза сомнений.
Завеса пыли, что окутывала продолжающий рушиться кинотеатр, становилась все больше и плотнее. Пользуясь ее прикрытием, мы сломя головы понеслись вдоль улицы Курчатова к центральной площади Припяти – ловить ускользающее от нас везение. Худшего начала для этого судьбоносного дня было просто не придумать…
– Ну и встряли мы с тобой, старик, – сказал я, тяжко дыша после того, как, дав энергичный спурт, мы с компаньоном (или, может, пора называть его единоверцем?) ушли в отрыв и остановились перевести дыхание за углом горисполкома. – Похоже, апостол не просто завербовал банду Черепа на службу Монолита, но еще и превратил каждого из них в настоящую ходячую бомбу. Насосался аномальной энергии и теперь начиняет ею всех кого не лень! Видимо, от этого раскольников так распирает. Страшно подумать, каких еще фаршированных уток нажарил нам Искатель…
– Надеюсь, ты заметил, как их надо обездвиживать, – напомнил Кальтер и, сняв с пояса кобуру, передал мне свой «Глок» вместе с запасными магазинами. – Вот, держи. Если доводилось практиковаться в стрельбе по-македонски, значит, так тебе будет сподручнее перешибать «буянам» лодыжки. Только смотри, с патронами поэкономнее, а то есть у тебя отвратительная привычка плеваться ими, как семечками. А теперь поспешим. Раз уж заварилась такая каша, давай найдем поблизости какой-нибудь Фермопильский проход, где можно устроить раскольникам кровавую баню. Нет у тебя случайно такого на примете?
– Фермопильский проход, говоришь?.. – Я окинул взором окрестности и остановил его на семиэтажном корпусе гостиницы, расположенной по соседству с администрацией. – Есть одна мыслишка. Не скажу, насколько она светлая, но…
– Ты что, рехнулся – соваться в такое огромное здание? – перебил меня майор, перехватив мой взгляд. – А если Искатель под ним «пепельницу» устроит? Даже не думай!
– Погоди, старик, ты недослушал. – Я с опаской выглянул из-за угла, проверяя, не приближаются ли враги. Нет, похоже, пылевая завеса над разваливающимся кинотеатром позволила нам отыграть у них неплохую фору. Подобный тайм-аут в нашем положении мог по праву считаться маленькой промежуточной победой. – Никто под «Полесьем» «пепельниц» устраивать не будет – уверен на девяносто процентов. За пределами Припяти Скульптор чего только не вытворял, но в городе начал охотиться за мной более или менее аккуратно, все равно что продавец посудной лавки за мухой. Искатель был напуган смертью Скульптора и потому зашел чуть дальше, но и он вряд ли дерзнет уничтожить из-за нас многоэтажную гостиницу. Думаю, его и за кинотеатр по головке не погладят, тем более что план с нашей поимкой не выгорел. Не знаю, почему, но апостолы стараются не разрушать Припять. Ради чего всех мутантов перед расправой отсюда и выгоняют. А иначе, сам посуди, тут уже после первого Великого Очищения камня на камне не осталось бы.
– Ладно, убедил, – пошел на попятную Тимофеич. – А теперь давай покороче и ближе к делу.
– Мы ночевали здесь в позапрошлом рейде и успели обследовать «Полесье», поэтому информация верная. В гостинице две лестничные шахты – основная и пожарная. Первая полностью обрушена и снизу загромождена обломками. На запасной лестнице тоже не хватает нескольких пролетов. Но кто-то до нас успел перекинуть через них доски, так что попасть на верхний этаж тем путем можно. К тому же в отличие от главного выхода пожарный не слишком широк и больше подходит на роль Фермопил.
– Пути отхода? – лаконично, по-военному потребовал уточнения майор.
– У тебя есть компактная спусковая лебедка, – ответил я, успев продумать и этот нюанс. – На ней мы спустимся по шахте главной лестницы до завала – он возвышается до уровня третьего этажа. А потом через окно выберемся на крышу одноэтажного ресторана, пристроенного с той стороны здания, после чего – либо в парк, либо – в «Энергетик», либо куда еще…
Наше оперативное совещание прервал очередной протяжный вопль Искателя, явно выплескивающего свой гнев из-за неудачно проведенной облавы. Пыль над «Прометеем» быстро оседала – видимо, «пепельница» прекратила расти, и часть кинотеатра все-таки уцелела. Кальтер в последний раз оглянулся на восток, буркнул мне «твоя взяла» и припустил к гостинице. Довольный таким авторитетным одобрением, я бросил ему в спину «еще бы!» и побежал следом…
Глава 14
Отель «Полесье» был, конечно, и в лучшие свои годы далеко не «Хилтон», а ныне от него осталась лишь установленная на крыше большая вывеска, да и та зияла выпавшими буквами. Я отметил, что за полгода, прошедшие с моего последнего визита в эти стены, в них совершенно ничего не изменилось. Оно и к лучшему. Продравшись через разгромленный холл и загроможденный обломками мебели коридор, мы начали восхождение на шестой этаж (последний – седьмой – являл собой лишь надстройку, в которой некогда был оборудован актовый зал) под аккомпанемент долетающих до нас с востока протяжных воплей. С каждым преодоленным пролетом крики апостола становились все ближе и громче. Не было никаких сомнений в том, что он снова напал на наш след и с минуты на минуту прибудет в «Полесье» со всей своей взрывоопасной свитой.
Деревянные плахи, перекинутые через обрушившиеся пролеты, лежали на своих местах. Перебираясь по ним наверх, мы мысленно говорили спасибо тому неизвестному сталкеру, что однажды навел здесь переправу из кусков межкомнатных перегородок. Говорили, а потом бессовестно уничтожали результат его благородного труда, сбрасывая за собой мостки на дно лестничной шахты. Чудовищная неблагодарность, но зато мы создали врагу лишние трудности, отгородившись от него тремя непреодолимыми с наскока провалами.
Затем мы временно разделились. Пока Искатель не достиг гостиницы, Тимофеич направился по коридору к уничтоженной главной лестнице исследовать путь к отступлению, а я вошел в ближайший номер, окна которого глядели на восток, и, пристроившись у подоконника, занял наблюдательную позицию.
Что ни говори, а в погожий денек да при полном отсутствии мутантов есть в пустынной тихой Припяти свое очарование. Оно особенно заметно, если глядеть на город с высоты. Лишь витающая над развалинами «Прометея» пыль напоминала о том, что здесь сегодня творится. В остальном же открывшийся мне с верхнего этажа пейзаж казался настолько безмятежным, что было даже удивительно, почему с момента нашего появления в городе у меня не унимается дрожь в руках. Осеннее утро, легкая прохлада, колышущиеся на ветру золотистые и багряные кроны деревьев, безлюдные улицы…
А впрочем, нет, уже не безлюдные. Большая группа людей вышла из почти осевшего облака пыли и быстрой походкой двинула по улице к центру Припяти. Я отступил в тень и поднял бинокль. Четырнадцать человек. Тринадцать знакомых мне сталкеров, переродившихся в монстров, и их нынешний вожак – трехметровый и тощий как глист Искатель. Его я видел впервые и потому уделил ему сейчас особое внимание. С погибшим братцем-апостолом их роднила разве что кожа: темная, морщинистая и бородавчатая. Больше ничего общего у малахольного гремлина Скульптора и этого карикатурно тонкокостного дылды не было. Особенно разнились у них лица. Живой взор лупоглазого мастера телекинеза против мутного безжизненного блеска щелевидных глаз пожирателя аномалий. Огромные остроконечные уши против полного отсутствия ушных раковин. Мордашка смышленого зверька против вытянутой, словно плавящаяся резиновая маска, физиономии не то человека, не то инопланетного гуманоида… Вот уж не предполагал, что я вдруг начну думать о Скульпторе как о симпатяге, но при сравнении внешности его и Искателя иного вывода не напрашивалось.
