Дмитрий Старицкий - Наперегонки со смертью
— Как все у вас лицемерно, — заключила Бисянка.
— Запад весь стоит на лицемерии, — спокойно ответил я за Охеду. — Особенно протестантский.
Перед нашей колонной линчеватели расступились, и, отойдя к своим автомобилям, что столи запаркованные на обеих обочинах дороги, пропустили нас.
Что меня удивило до глубины души, так это то, что ни перед мостом ни за ним не было никакой охраны вообще. Не то, чтобы блокпоста, даже символического шлагбаума не было. И айдишки никто не регистрировал. Таких городов я здесь еще не видел.
На наше удивление таким явлением Вероника пояснила.
— Здесь нет нужды в войсках или наемниках. Город охраняет его репутация.
— А кроме репутации? — поинтересовалась Анфиса Иванова.
— Его необходимость для Новой Земли.
— Необходимость? — выдохнули девчата хором.
— Да, необходимость, — подтвердила Охеда. — В первую очередь для всех, кто хоть каким-либо образом связан с криминалом. Продать краденое, сбыть бандитские трофеи, продать и закупить наркотики, набрать проституток в бордель и продать рабынь — все происходит здесь. Во-вторых, уничтожь этот город — и практически все преступники Новой Земли растекутся по ее городам, и уже там заново отстроят все криминальные связи, которые естественным образом образуются в Нью-Рино. И всем это встанет намного дороже, чем пока они кучкуются здесь. Сюда можно привезти рабов на продажу, но никого из свободных нельзя сделать рабом в пределах города. Все же основной заработок тут не рабы, а развлечения.
Мы въехали в город. По бокам были серые двухэтажные дома, скорее что-то промышленное, нежели жилое. Дорога без покрытия. По краям узкие деревянные тротуары на лагах, как временные обходы вокруг строек в Москве. Разве что без крыш.
Оставив нас вкуривать озвученую информацию, Вероника наклонилась к водителю и спросила.
— Где ипподром знаешь?
Тот утвердительно ответил.
— Вот и кати пока к нему, — дала она указание.
Потом повернулась ко мне.
— Как тебе Нью-Рино?
Я подумал и выдал ей цитату из Вийона.
Когда за деньги любят насИ всех подряд, то это значит,Что вся любовь всего на час:Смеются девки, деньги плачут.Все норовят поймать удачу,Но рыцарь, — упаси Господь, —Он к благородной даме скачет,А не в кабак, где тешат плоть.[63]
— Не думала об этом месте с такой стороны, — почесала Вероника свой нос и как-то странно посмотрела на меня.
Новая земля. Автономная территория Невада и Аризона. Город Нью-Рино
22 год 16 число 6 месяца, среда 12:00
До ипподрома пришлось покрутиться по узким улочкам — две машины разъехаться. Даже свой госпиталь Вероника показала мне издали, мелькнувшим в просвете между домами. Зато сам ипподром впечатлил. Фасад его был грандиознее даже, чем сталинское великолепие в Москве на Беговой улице. Над дюжиной проходов красовалось мозаичное панно в духе Самокиша. Три качалки рысаков в стремительно беге наперегонки.
Перед ипподромом была немаленькая площадь с ухоженным сквером. Пешеходная зона. Афишные тумбы. Скамейки. Питьевые фонтанчики. И кучки игроков около уличных букмекеров, которые тут же принимали ставки «по маленькой» дробя минимальную ставку ипподрома еще на десяток долей, таким образом, распределяя риски.
А вообще дома в Нью-Рино были очень разнообразны по архитектуре, хотя преобладало деревянное строительство, оштукатуренное по фасаду под краску, как в дореволюционной Москве или Петербурге, где такой стиль родился, после петровского запрета на деревянное строительство в столице. Типа, мы — каменные.
Ларчик как всегда открывался просто. Камень добывать можно, хватало на это и сил и средств, но далеко. Автомобильное транспортное плечо проигрывало в рентабельности Мормонской реке, по которой плотами сплавляли древесину в город из верховий. В сочетании с большими яркими деревянными вывесками все вокруг напоминало города американского Дикого Запада в голливудском исполнении. Не мощеные улицы и приподнятые над ними деревянные тротуары-гульбища только добавляли ощущений. Город как город. Ничего не указывало на его бандитскую ипостась.
А вот заборы часто были каменными. Просто крепостные стены, из-за которых видны были только крыши как мусульманских аулах южного Азебайджана.
Публики было много и она толпами шастала во все стороны, презирая какие-либо правила дорожного движения, поэтому скорость нашей колонны существенно замедлилось. Особенно поле того, как между нами и пешеходами стали вклиниваться моторикши, ведомые типичными сикхами в характерных тюрбанах с кукишами надо лбом.
Наконец, пропетляв по указаниям де Охеды на задах ипподрома, наша колонна остановилась у крашеных суриком металлических ворот в высоком бетонном заборе. Перед воротами лениво слонялось четверо мордоворотов в полувоенном прикиде с испанскими автоматическими винтовками на плече.
Не снимая с плеч винтовок, они уставились на нас сквозь солнцезащитные очки.
— Что-то слабенькая охрана, — съязвил я как бы в пространство.
— Она и не должна быть сильной, — спокойно ответила Вероника, вставая с сидения. — Это знак «к нам не лезь». Местная традиция. Они все равно не заменят ни камер слежения, ни тревожной группы караула.
Водитель открыл дверь, и Охеда грациозно вышла на улицу, сразу вступив в оживленное общение со скучающими на посту охранниками.
Один из них тут же скрылся с воротной калитке. И через пару минут ворота стали открываться внутрь двора.
Вероника, встав в проеме, приветливо замахала рукой в приглашающем жесте.
Я мысленно перекрестился и сказал водителю.
— Давай, помалу туда, куда врачиха показывает.
И на всякий случай снял «ругер» с предохранителя.
Автобус первым въехал в ворота. За ним броневик, «лапландер» и оба «хамви». И почти сразу остановились на большой гравийной площадке, используемой как автостоянку. Судя по обилию аляповатых машин с претензией на шик. Причем шик такой, новорусский, но оказалось, что он просто сутенёрский, если смотреть по-западному. Окрас яркий металлик, хром везде, где только может быть, на дугах с люстрами дополнительных фар, кенгурятниках, колесных дисках и даже подножках. Салоны в коже, дорогом дереве и полированном алюминии. «Рэнглеры», «сабёрбены», «додж», «линкольн-навигатор» и пяток третьих «хаммеров», которые только выглядят как военные «хамви» в парадной форме одной из банановых республик, а на самом деле это тривиальный «шеви-блейзер», который в родном кузове стоит в десять раз дешевле. «Ренглеры» еще и аэрографией размалеваны довольно безвкусно. Вот нас всех и поставили рядом со всем этим великолепием. Таких скромненьких. Камуфляжных.
Все моментально высыпали на улицу размять застоявшиеся мышцы. Но — молодца, все с оружием в руках.
И настороженные. Все же место, куда мы прибыли имеет очень плохую в наших глазах репутацию.
Новая земля. Автономная территория Невада и Аризона. Город Нью-Рино
22 год 16 число 6 месяца, среда 12:20
— Вы все не так нас поняли, — воскликнула Вероника по-русски.
— Всё мы правильно поняли, — ответил ей по-английски лэрд Тристан. — Эти девушки под моей зашитой. И пока я живой с них волос не упадет. А чтобы меня убить, со мной воевать надо!
Он не понимал русского, но интуитивно догадался, о чем кричит эта смазливая баба. И уже понял, что его хотят разлучить с Антоненковой и от этого медленно зверел, наливая лицо краской.
— Опустите оружие, — Охеда перешла на английский, и убавила тон. — Вам никто не причинит тут зла.
В эту минуту я возненавидел эту красивую докторицу. Надо же, сука какая… Заманила все же в ловушку. А Бригитта Ширмер предупреждала меня о возможности такого сценария. Опять попался как лох последний.
— Русские не сдаются, — крикнул я на английском, чтобы поняли все. — Лучше смерть, чем рабство. Свобода или смерть!
— Свобода или смерть! — громким криком поддержал меня гарем в общем порыве.
Даже птички какие-то с возмущенным граем поднялись над крышами. Девчата уже всех видимых окрестных мафиози держали на прицеле, укрывшись за своими и чужими автомобилями, и я уже понимал, что наступает наш последний и решительный бой. Жалел только о том, что в руках у меня «ругер», а не МГ-2 с полной лентой.
В наступившей тишине стало слышно, как жужжат и щелкают какие-то насекомые.
Охранники с винтовками остались за воротами. Те, кто были во дворе, кажется, были безоружными. Возможно, пистолеты у них были, но я их не видел. Только у Охеды в руках был карабин М-4. Но она его на нас не направляла.
— Не стрелять, — крикнул я по-русски и по-английски.
Все же лучше разойтись без крови. Больше всего я боялся, что начнут палить мои девчата, во все что видят. Все же кирасиры были более опытны, с тренированной выдержкой.
