Макс Острогин - БОГ КАЛИБРА 58

Я вспомнил. Как растянул ногу. В самом начале, на этой проклятой пади. И как на следующий день она уже не болела. И щека. Я ее сжег – и почти сразу забыл, так зажила быстро.

– Она что, ведьма?

Старший покачал головой.

– Нет. Просто ее энергетический потенциал гораздо выше нашего. Поэтому раны и затягиваются. Так что убивать ее не станем. Будем держать, а там посмотрим…

– В каком смысле посмотрим?

– Посмотрим. Эй, внизу проверили все?

– Все, – ответил стрелок. – Больше никого. Еда, игрушки? Там много.

Стрелок достал из кармана конфету. И какие-то еще штуки, наверное, финики. Старший плюнул. Стрелок вывернул карманы, ириски раскатились по земле.

– Хорошо подготовилась, – повторил стрелок – Как?

– Нет, ничего не брать, выжечь логово.

Старший протянул стрелку матовый стальной шар. Тот подкинул его в ладони, сжал руками, внутри щелкнуло, стрелок запустил шар в лаз, отбежал в сторону.

Земля больно стукнула в пятки, с дубов просыпались круглые шишки, на церкви глухо ударил колокол, грохнуло еще сильнее, на ногах не устоял никто. Из лаза выплюнулся огненный язык, разошелся змейками, загорелась земля.

Колокол ударил еще.

– Надо уходить, – сказал стрелок – Место какое-то нехорошее, не по себе мне.

– Да, надо уходить.

Старший снял с пояса пистолет с ненормально толстым стволом и выстрелил в небо. Из ствола вырвался круглый желтый шар, взлетел высоко, на несколько мгновений завис в воздухе и стал падать, разворачиваясь в воздухе в огненный зонтик

Дети стояли с отсутствующими взглядами и пустыми лицами. Наверное, со мной творилось что-то похожее, я куда-то проваливался, голова кружилась, хотелось спать, и, чтобы не рассыпаться окончательно, я стал читать тропарь Силы Духа.

Рядом оказался Шнырь. Он принялся дергать меня за рукав.

– Да не расстраивайся ты, – говорил он. – Все в порядке. Ты жив остался, она могла тебя ведь убить, а не убила. Не убила ведь! Ты радуйся! Радуйся!

Колокол прогудел. Я радовался.

Глава 18

– Ты хочешь ответов? – улыбнулся Старик – Их нет у меня.

Мы сидели в странном помещении. Слишком чисто и никакой рухляди, только целые предметы, видимо, из старых. Диваны, обтянутые кожей. Стол. Кресла. Светильники. В углу большой белый шкаф, от которого исходил ощутимый холод, казалось, что в этом шкафу поселилась зима.

Мне здесь было неуютно. Я чувствовал, что могу как-то неправильно пошевелиться и что-нибудь тут сломать. Хотелось отсюда побыстрей убежать. Наверное, потому, что это помещение выглядело слишком нормально, так, как и должны выглядеть любые помещения, в которых живут люди.

Старик был очень старым, я думал, таких, наверное, уже нет. Сморщенный, но с виду вполне активный. В простом комбинезоне.

– Ты откуда? – спросил он.

После того, что случилось с Алисой, мне совсем не хотелось рассказывать первому встречному, откуда я. Поэтому я соврал. Соврал. Это, конечно, грех, но я ведь сделал это не во зло, а для блага. А вдруг этим подземникам тоже от меня что-то нужно?

– Из Рыбинска, – сказал я. – Там рыбу ловят.

– Из Рыбинска?

Старик расстелил на столе карту, принялся смотреть, приговаривая:

– Рыбинск, Рыбинск, Рыбинск…

Я сейчас думал, что он спросит меня, где этот самый Рыбинск находится, но старик не спросил. Сказал:

– Ого! И ты сюда из Рыбинска дошел?!

Видимо, Рыбинск находился действительно далеко.

– Да. Не один только, нас шестеро вышло, а сюда я уже один.

– Остальные? – Старик сощурился.

– Все погибли, – сказал я.

Ной, надеюсь, не погиб, но…

– И зачем вы из Рыбинска к нам добирались? – продолжал расспрашивать Старик

А что, оно понятно. Ему интересно. Они тут сидят в своих подземельях и думают, что вне Кольца никакой другой жизни нет,

чудобища одни да ветер в дебрях свищет. А там мы, оказывается. Рыбу едим, ежами закусываем.

– За невестами. У нас невест совсем нет, очень мало то есть. На каждую надо зачисляться с детства. А тем, кому не повезло, так и живут.

Старик рассмеялся. По-доброму, так Гомер иногда смеялся.

– А мне и другим ребятам возраст уже пододвинулся, вот и пошли.

– И как же вы хотели невест получить?

– Выменять, как еще?

– Выменять? На что же?

– На порох.

– И как?

– Никак, – грустно ответил я. – Не получилось ничего. Я хотел Алисе предложить, она мне нравилась… Но она это, сами знаете… Не получилось.

Старик кивнул.

– Такое случается, – сказал он. – Натиск с запада все увеличивается. Алиса… Я знал ее маленькой.

Он замолчал и почесал нос.

– Некоторые считают, что это эвакуация. Навки собирают детей, спасают…

– А на самом деле?

– Легенда, не более того. Никого они не спасают. Губят только. Они зло. Это болезнь, вирус, наверное, мы как раз пытаемся выяснить. Что-то с материнским инстинктом. Он гипертрофируется и уродуется, плюс видимые изменения…

Старик сказал еще несколько слов, которых я совсем не понял, неприятных по звучанию. И по голове постучал.

– Вот такие у нас дела, – сказал он. – Сам понимаешь, невесту мы тебе выдать не можем, невесты нам самим сильно нужны. Почему-то рождается гораздо больше мальчиков, чем девочек.

– Это понятно, – сказал я. – Близится Последняя Битва. Конечно, мальчики рождаются.

– Да, действительно. Ты знаешь, что это?

Он указал на карту, висящую на стене, и тут же сам ответил:

– Это Москва. Последний город. Во всяком случае, о других мы ничего не знаем.

Москва была похожа на паука, есть такие, с кружочками на спине. Небольшая часть карты, та, что справа, была зеленой, остальная красной. Кроме этого были нарисованы кольца, одно, зеленое, поменьше, другое, черное, побольше. Черное было как раз в форме птичьей лапки.

– Что в центре, мы не знаем, здесь… – Старик кивнул на зеленку, – здесь относительно безопасно. Днем, разумеется. Сохранились общины, сохранились запасы. Одним словом, можно жить.

– Жить? – усмехнулся я.

– Понимаю. Ты не привык жить, ты привык бороться. В этом мы с тобой согласны, бороться надо. Но с умом. Простым истреблением тут не обойтись, популяции восстанавливаются, мы измеряли. Нужно действовать по-другому. И мы надеемся…

– У меня вот вопрос как раз, – перебил я. – Узнать хочу…

– Почему все это случилось? – усмехнулся Старик.

Я кивнул.

– Есть лишь обрывки воспоминаний, дневников и легенды, – сказал Старик. – Мы даже не знаем, сколько прошло времени. Но не думаю, что больше ста лет. Хотя, может, и меньше. Мне семьдесят три, и при мне все было так. И даже хуже.

– Хуже? – усмехнулся я.

– Гораздо. Когда прошла Волна, в город хлынули беженцы, порядок рухнул, настоящая война началась. Всех против всех. Военные, преступные группировки, эскадроны смерти, эпидемии, землетрясения… Котел. А потом китайское бешенство. Настоящий ад. Но все равно людей много оставалось, миллионы. А потом случилось нечто…

Старик замолчал.

И я молчал. А он думал, рассказывать или нет.

– Потом случилось нечто… – повторил он. – И стало так, как есть. Я все детство провел под землей. Мы научились прятаться, добывать еду и воду, даже бороться кое-как научились, например, с пугалами.

Я непонимающе поглядел на него.

– С рубцами, – пояснил Старик. – Со жнецами, их все называют по-разному. На самом деле это механизмы.

– Роботы?

– Да, роботы. Чрезвычайно сложные, крепкие и износостойкие, но механизмы. Впрочем, не о жнецах речь. Мы исследуем этот мир. Медленно в основном потому, что мало людей. Мы не можем сказать, что случилось. Зато можем с точностью утверждать, что не случилось. Ядерной войны не было. У нас есть небольшая лаборатория, периодически мы берем пробы. Воздуха, воды, атмосферы. Все чисто. Радиационного загрязнения нет. Возможно, сейчас даже гораздо чище, чем раньше.

– Может, само очистилось? – предположил я. – Ветром сдуло там…

– Само очиститься не могло. Во всяком случае, не так быстро. И потом, для того, чтобы возникло все это богатство – големы, мертвецы, все эти хмари и пади, для этого никакой радиации не хватит. Мутагенез…

Заметив мое непонимающее лицо, Старик тут же объяснил:

– Изменения. Мутагенез разворачивается столетиями – нужно постоянное воздействие радиационных факторов, причем, достаточно мягкое, чтобы не убило, а трансформировало. Кроме того…

Старик говорил наверняка правильно. Только вот я его плохо понимал. Наверное, потому, что он разговаривал, как раньше. На старом языке. Кажется, вот что он говорит – что все эти поганцы появляются не сами по себе, просто так самозаводом, а кто-то им помогает. Так я, во всяком случае, понял.

– И потом радиация влияет только на живые существа, на остальное не может. То есть объяснить существование, например, падей радиацией нельзя. Это что-то другое, мы не можем понять. Загадки. Тайны. А разгадки, там, на западе. За границей Третьего Кольца. Но туда не пройти.