Сочинитель - Андрей Русланович Буторин
– Кто такой Карлсон? – спросила Светуля. – Какой-то… как у вас там… сталкер из вашего мира?
– Не совсем сталкер, но тоже парень не промах – низводить и курощать у него хорошо получалось, я вам потом расскажу эту историю, когда все закончится. Вот и вы тем же самым займетесь, у вас это получится куда ловчее, чем у меня. А я буду просто по подвалу с фонариком ползать – думаю, на это меня вполне хватит. Что касается «синегура», то я придумал, где его можно взять. Потап ведь сказал, что знает об этом гостинце, так что вполне возможно, у трубников где-нибудь один завалялся. Ну или поспрошает у людей, ежели у самих не найдется, – он же говорил, что особой популярностью «синегур» не пользуется, так что отдадут без проблем, думаю. Тем более нам ведь он не навсегда, а только на время нужен, потом вернем.
– К Потапу сходим мы, – сказала Анюта. – Мы хорошо знаем все закоулки, пройдем незаметно.
– По-моему, «мы» сейчас – это все мы, – проворчал, обведя рукой всех собравшихся Околот. – Не «ОСА», не «Сталкер», а вся «Монча». Прошу всех об этом не забывать, сейчас как никогда мы должны быть едины. Но я тебя понял. И поддерживаю. Всем идти – только светиться и нарываться на лишние неприятности. Кому-то одному – слишком опасно теперь. А втроем в самый раз. Ступайте. Но знаешь что, Анюта, не говори Потапу, для чего нам «синегур» понадобился. Скажи просто, что я попросил на время. Мол, интересно стало, что это за гостинец такой, никогда раньше не видел.
– Боишься, что иначе трубники за нами к «черным виноделам» в Агушу попрутся? – хмыкнула Анюта. – Вот уж вряд ли. Они люди хоть и смелые, но практичные, безумствовать не любят. А особняк Агуновича, как всем, кроме нас с девчонками, известно – это верная смерть.
– Вот потому он вам, если правду скажете, «синегур» и не даст, – в свою очередь усмехнулся Околот. – Из-за своей практичности. Ведь тот, кто с гостинцем в Агушу войдет, тот так с ним внутри навек и останется. В общем, скажи, что я попросил на день-другой любопытства ради.
* * *
И вновь от давящего тревогой ожидания не находил себе места Васюта. Только на сей раз эта тревога была куда сильнее, ведь опасность угрожала его любимой Олюшке. Чтобы хоть как-то отвлечься от давящих мыслей, сочинитель опять стал писать стихи. Вернее, даже не стихи, а, как и в прошлый раз, лишь какие-то рифмованные огрызки. Из которых лишь один получился более-менее нормальным, хотя и не особо оптимистичным:
Мальчику скучно сиделось без дела, Вот и решил он сходить к «виноделам». Кровью своей винный погреб украсил Мальчик по имени Сидоров Вася.
Тем не менее Васюта вовсе не отдался полному пессимизму, не хоронил себя заживо. Скорее, он таким несколько странным образом себя подбадривал, изгоняя шуткой, пусть и откровенно чернушной, страх. Впрочем, нужно сказать, что и особого страха он не испытывал, лишь осознание грядущей опасности, реальной и смертельной, но такой, которую можно и нужно было постараться избежать. Еще пару недель назад он при куда менее серьезных проблемах уже бы трясся в лихорадочном волнении и бегал по потолку, кусая локти. А сейчас – всего лишь стишок, всего лишь осознание. Он куда больше переживал сейчас за Олюшку, чем думал о том, на что подписался, хотя, говоря откровенно, любимой сейчас грозила пусть и явная, но понятная и привычная опасность, ему же предстояло столкнуться с практически неизведанным, таинственным ужасом. Но вот не было у него ожидаемого душного, липкого страха – да и все тут! Оставалось признать, что он, сам не замечая того, сильно изменился за эти несколько дней «сталкерства». Не стал храбрецом, но перестал быть трусом. Не стал силачом, но перестал быть слабым. Зона Севера выковывала его новый характер, и она же с помощью своих загадочных оказий-аномалий вкупе с гостинцами-артефактами физически сформировала его новое тело, куда более подготовленное к жизни в Помутнении и борьбе за эту жизнь. И не только за свою, но и за жизнь любимой, за жизни друзей – настоящих, таких, за которых готов в огонь и в воду. И даже в подвал к «черным виноделам».
К счастью, осицы вернулись довольно скоро. И даже «синегур» принесли. Сказали, что Потап, узнав, что гостинец просят на время, даже не стал интересоваться, зачем тот понадобился, – у трубника хватало более насущных проблем. Девушки, кстати, рассказали, что Мончетундровск выглядит весьма неспокойно: туда-сюда шастают хмурые встревоженные люди, поодиночке никого, все небольшими группами, с оружием наперевес.
– Значит, тянуть нельзя, – ожесточенно потер лысину Околот. – Сегодня ночью и пойдем в особняк.
– Конечно, сегодня, – поддержал его коротким кивком Силадан, – не вижу смысла тянуть. Считаю, нам стоит сейчас подкрепиться и тщательно обсудить план действий.
Устроились вокруг дощатого стола. Околот принес со двора щепок и камешков, положил их на стол и кивнул Анюте:
– Только вы трое точно знаете, что в той Агуше внутри. Сложите из щепок хоть примерную схему.
– А где озеро? Надо ведь откуда-то ориентироваться.
Околот взял тряпку, которой вытирал стол, и расстелил ее с краю:
– Вот тебе озеро.
Анюта кивнула и стала раскладывать щепки. Отступив немного от тряпки, означавшей Маруськино озеро, она параллельно ей положила две щепки, оставив между ними зазор. Ткнула в него пальцем и сказала:
– Здесь вход. А еще до него вот тут была «тяжелеха», – положила она перед входом камешек, – а рядом с ней «печка», – добавила она к первому еще один камень. Два других камешка она выложила в ряд сразу за входом и пояснила: – Здесь были «зимник» и «батут».
– Правду, значит, говорят, что туда не пройти, – покачал головой помрачневший Сис. – На каждом шагу оказии!
– Вы бы хоть объяснили, что это за оказии, – сказал Силадан. – Когда Олюшка нам свою историю рассказывала, я не все их запомнил. Васюта, думаю, тоже, а ему туда идти.
Как раз Олюшка и взялась объяснять.
– «Тяжелеха» сильно увеличивает вес, – сказала она, – если ступишь – раздавишься всмятку. «Печка» – она печка и есть, жарко в ней очень, вмиг испечешься. В «зимнике» заледенеешь, если влезешь, а «батут» запулит тебя в небо.
– То есть в потолок, – попытался исправить Силадан, но осица мотнула головой:
– В небо. С той стороны крыши нет, не успели положить.
