Афганский перевал - Александр Тимофеевич Филичкин
Ну а то, что случилось с десантником, после взрыва байского дома, это боец уже вряд ли когда-то забудет. Всего и пришлось-то ему немного сместить, кое-какие акценты.
Так что, ни полиграф, ни коктейль из наркотиков, что назывался «сывороткой для извлечения правды», дознавателям, увы, не помог. Видно, после встречи с пришельцами, в мозгу у Степана произошли какие-то сдвиги. Теперь все шпионские штучки на парня совершенно не действовали.
Карим, командир «шахид-мобиля», погиб со своим отделением из семи моджахедов. Лейтенант Иззатулла Ахмади, покинул наш мир вместе частью отряда афганской полиции и хозяином «ранчо» с тремя сыновьями.
Про пастуха из того кишлака, вряд ли кто-то, когда-то узнает. Да и кто станет верить дехканину из азиатской глубинки? К тому, же тогда было довольно темно. Мало что мужику удалось рассмотреть. Он всё время держался чуть в стороне.
Вся электроника, что попала в зону удара пришельцев, мгновенно сгорела. Фотографии парня в смартфонах бандитов бесследно исчезли. Вот и выходит, что каких-то свидетельств уже не осталось. Ничего никому не докажешь. Поэтому, нужно держаться озвученной раньше легенды.
Полгода спустя, американцам уже надоело возиться с упорным десантником. К удивленью врачей, никакие спецсредства на человека не действовали. Методы психологического давления с ним не работали. Посулы или угрозы он пропускал мимо ушей. Полиграф верил каждому слову сержанта. Следователи не смогли ничего добиться от парня.
Без какого-либо суда Степану назначили смертную казнь через расстрел. Никакой апелляции он не добился. Представитель спецслужб широко ухмыльнулся и грубо сказал, что заключённый, которого звали Иван Сергеевич Шилов, у них нигде сроду не числился.
Бежать из американской тюрьмы, десантник не мог. Охрана за ним наблюдала круглые сутки, не было ни единого шанса. Подкупить их чем-либо, у парня не имелось возможности.
Сержант понимал, что рассказывать правду нет смысла. Ведь на нём всё равно, прочно повисли двадцать три человека, убитых пришельцем. За столько смертей, его в любой стране мира приговорят к смертной казни.
В данный момент, Степан по всем документам числился погибшим в секретной боевой операции. По крайней мере, родным будет легче услышать о таком положении дел.
Начни он болтать, это ничем ему не поможет. Зато он тотчас перейдёт в стан предателей Родины. Такой статус десантника станет тяжёлым ударом для всей его скромной семьи. В первую очередь, для больного отца.
К тому же, в американской традиции мучить всех пленников любыми возможными средствами. В том числе и вынести ему приговор, означающий смертную казнь. Ну, а в последний момент, расстрел отменить и заменить его пожизненным сроком.
Оставалось лишь ждать, чем же всё это закончится? Ужасная дата приближалась удивительно быстро.
Глава 4. В американской тюрьме
экранчик радара. Степан посмотрел на небольшой монитор. На нём замигала тревожная надпись — «В пяти милях на север обнаружены два боевых вертолёта».
— Пара «вертушек» заходит прямо на нас. — хмуро сказал сержант своему компаньону.
Дилэни метнулся к панели боевых установок. Ловкими пальцами он прошёлся по трём дисплеям и включил счетверённую зенитную пушку. Смертник дождался, пока бронеколпак приподнимется над задней частью крыши автобуса. Поймал ближайший летательный аппарат в перекрестье прицела, и дал длинную очередь.
В сторону геликоптёров ушли десятки двадцати миллиметровых снарядов. Спустя один миг, первый «Апач» резко снизил скорость движения. Он клюнул носом и, быстро снижаясь, ушёл в правую сторону. За ним потянулись большие клубы плотного чёрного дыма.
Уходя от огня мощной зенитки, второй вертолёт быстро юркнул за холм, торчащий в степи. Почти сразу оттуда послышался звук мощного взрыва. К небу поднялось высокое облако пыли и гари.
— Наверное, на провода ЛЭП напоролся. — удовлетворённо хмыкнул Степан.
Через минуту, на экране радара появилось ещё одно сообщение — «В трёх милях к востоку, замечены большие объекты».
Дилэни торопливо взялся за джойстик и развернул бронеколпак в противоположную сторону. На белесой поверхности выжженной степи он разглядел три крохотные тёмные точки. За каждой тяжёлой машиной тянулся внушительный шлейф мелкой пыли.
Капрал чуть повозился с регулировкой видеокамер. Включил максимальное увеличенье картинки и обречено вздохнул: — Танки «M1 Abrams». Их броню нашими зенитными пушками уже не пробьёшь. Разве, что гусеницы удастся им перебить и так обездвижить.
Капрал запнулся и печально продолжил: — Да, что с этого толку? Они нас и с пяти километров спокойно достанут своими снарядами.
— Вот тебе и ответ на недавний вопрос. Выпустят ли нас за границу. — бросил Степан и добавил: — По крайней мере, мы умрём в бою, как солдаты, а не как трусливые крысы в лабораторном отсеке…
Осуждённый на смерть
Всю свою, не очень долгую жизнь, Степан Казако́в обходился без всяких будильников. Он сам просыпался тогда, когда ему было нужно. Стоило только назначить себе нужный миг перед сном. Время подъёма всегда совпадало с хронометром с точностью до десятка секунд. Очень неплохая способность в наши сумасшедшие дни.
К сожалению парня, после того, как его приговорили к расстрелу, эта система почему-то разладилась. Теперь пробуждение узника происходило само по себе. Причём, значительно раньше, чем он себе приказал.
В три, в лучшем случае, в четыре часа после полуночи, он сильно вздрагивал, словно вдруг получил крепкий тычок. Рывком садился на жёсткой постели и резко распахивал дрожащие веки.
Как потом ни старался Степан, он не мог уже спать до самой побудки. Мысли о приближавшейся казни жерновами вертелись в измученном сознании парня. Они не давали забыться даже на пару минут. Бывший российский десантник шумно ворочался с боку на бок и мечтал хоть чуть-чуть подремать.
В его тесной камере почему-то не было ни одного, даже самого небольшого, окна. Поэтому, несмотря на смену времени суток, здесь постоянно горела нестерпимо яркая лампа.
Закрытый толстой решёткой, потолочный плафон пылал день и ночь напролёт. Он испускал невероятно мощное бело-голубое сиянье. Отвратительный неоновый свет заливал помещение и постоянно терзал воспалённые глаза человека.
Драконовские местные правила запрещали всем заключённым вставать с койки в ночные часы. Проснувшись, Степан был вынужден снова смыкать тонкие веки, пластом лежать на жёстких нарах и терпеливо дожидаться подъёма.
Спальное место клиента американской тюрьмы представляло собой прочный металлический щит. К нему прилагалась небольшая подушка и жидкий матрац с одеялом, списанным за негодностью с армейских складов.
Каждое утро, во всех блоках тюрьмы раздавался оглушительный вой. Разрывая барабанные перепонки в ушах, звук однотональной сирены гремел во всех помещениях блока.
Он мгновенно
