Вячеслав Шалыгин - Экзамен для гуманоидов
– Где ты откопал такую ловушку? – облегченно вздыхая, спросил я и поднялся с колен.
Паша молча обошел вокруг обездвиженного тела и, присев на корточки, провел над ним рукой.
– Надо уничтожить все трупы и разобрать ремонтных роботов, – твердо заявил он, так и не ответив на мой вопрос. – Еще не мешает закрепить или упаковать любые острые предметы.
– Порядок уже выпорхнул из этого тела?
– Да. Нам с вами лучше лечь в камеры, Александр Николаевич, при выходе в обычное пространство Порядок ощутит нечто вроде сильной боли, и эта «боль» может довести его до крайнего исступления. Какие последуют наваждения в результате этого, трудно и представить. Так что, лучше не искушать судьбу…
– Хорошо, хорошо, Паша, ты, похоже, гораздо более опытен в таких вещах, только расскажи мне, пока мы готовимся ко сну, что происходит на борту на самом деле? У меня складывается впечатление, что все это придумано совсем не мной. Что наш полет – это только эпизод какой-то очень сложной игры, в которой я разбираюсь, как неандерталец в шахматах. Это так?
– Не знаю, – неубедительно соврал Паша.
– Знаешь, – я повысил голос, – так же неплохо, как знаешь инопланетные языки и способы борьбы с мертвыми врагами! Хватит валять дурака! Я не настолько глуп, чтобы не заметить, что все это происходит не случайно, что мою экспедицию превратили в поле боя! Кто и почему решил выяснять отношения на «Ермаке»? Отвечай немедленно!
Паша сдался, я это видел по его усталым глазам и дрогнувшей линии губ. Он молчал, уже не упорствуя, а собираясь с мыслями. Видимо, ему было что порассказать.
Я поудобнее уселся в покинутом Порядком кресле и почти приготовился слушать, когда в поле моего зрения попал монитор, напрямую связанный с управляющим компьютером корабля. Мы почти вернулись в родной мир, и сквозь остаточные помехи и искажения начинали пробиваться размытые картинки встречающих нас звезд. Живых, стремительно движущихся вместе с остальным веществом нормальной Вселенной, тех самых звезд, что кажутся унылыми и бездушными, пока не побываешь там, где так оно и есть. Вся упорядоченность и непрерывность их пути теперь казалась хаотичным подпрыгиванием в сравнении с абсолютной стабильностью безвременья. Пусть их порыв однонаправлен, но это порыв, это движение, это серфинг на крутой волне бушующего времени…
И все бы виделось мне весьма радужно, вот только три огонька из сонма звезд летели почему-то не «по течению», а произвольно. Вернее, летели к нам. Курсом перехвата.
29
Рубеж Исследованных Миров, звездная система С-12 35 20, планета Иго
– До объекта шесть стандартных астрономических единиц. Он выйдет из «элементарного» пространства через четыре минуты. Его контуры уже видны без радаров, пока нечетко, но этого достаточно, чтобы провести идентификацию. Это не наш корабль.
– Кочевники?
– Нет. Принцип работы силовых установок неизвестен, необычная компоновка узлов и агрегатов, процедура разночастотного сканирования затруднена в связи с наличием вокруг объекта странного силового поля…
– Впервые в жизни слышу такой интригующий рапорт. А почему вы все время применяете термин «объект»? Почему не корабль?
– В «элементарной вселенной» нет разумных существ или процессов, способных строить корабли. Я склонен расценивать происходящее, как транзитную торпедную атаку кочевников, подобную тем, что они проводят, запуская автоматические баркасы через гиперпространство.
– Вот именно – баркасы. Утверждая, что перед нами не корабль, а «объект», вы противоречите сами себе. Нет, это что-то другое… Но для спора у нас нет ни предпосылок, ни времени. Через четыре, нет, уже три минуты мы все поймем и так.
– Разрешите отправить перехватчики?
– Два перехватчика и абордажный линкор…
– Вы все же думаете, что это звездолет?
– Убежден. Поверьте, на это у меня есть веские причины.
Когда Старший Воин вышел, Контр-адмирал Мобильного Флота удовлетворенно потер мозолистые от ежедневных занятий с гантелями руки и, вызвав адъютанта, приказал:
– Выведи на все доступные терминалы приказ Совета, тот, что пришел позавчера с курьером.
– О снятии карантина?
– Точно, о снятии карантина с планеты 57 89 47 52, самоназвание – Земля, и применении к ее представителям галактических законов. – Контр-адмирал недобро усмехнулся. – Раз уж вышли в свет, пусть учатся танцевать…
Адъютант понимающе моргнул и бесшумно скрылся в серебристом мерцании силового поля входной двери. Контр-адмирал задумчиво прошелся по расширяющемуся в такт шагам кабинету и, вернувшись к рабочему дивану, щелкнул пальцами, вызывая к жизни объемное изображение над его личным терминалом. Пока он листал текущие сообщения, стены кабинета, сообразив, что хозяин больше ходить не собирается, вернулись на места. Контр-адмирал недовольно покосился на эти новомодные «умные» силовые поля и продолжил просмотр почты. Как истинный атлет и военачальник, он не слишком любил надежные, прочные, но неосязаемые нововведения. Сталь и огонь, вот во что он верил безоговорочно. Ну, а научные изыски Хозяев или третьих рас он воспринимал как и положено военному – в сугубо прикладном ракурсе. Вот и вышедший из трехмерного пространства «объект» волновал Контр-адмирала не потому, что представлял научную загадку, поскольку раньше никому еще, кроме самих клайров, не удавалось взглянуть на ту часть мира. Больше всего командующего Флотом Рубежа интересовало окружающее корабль поле, потому, что было понятно без всяких пояснений – именно в нем заключался секрет этой межпространственной посудины. А насчет Земли – сработала интуиция. Контр-адмирал мог себе позволить такую вот роскошь: отдавать приказы на основе догадок. Дальше Рубежа служить не отправят, разжаловать тоже не посмеют. Кто еще сможет так бдительно нести здесь вахту, не сходя с ума от скуки? Так что принимая зачастую нелогичные решения и делая выводы на основе догадок, контр-адмирал не слишком рисковал карьерой. В случае успеха очередного эксперимента он бодро рапортовал о новом подвиге во имя Великого Долга. В случае провала – молчал. Сегодня, правда, ситуация складывалась немного иная. Приказ о снятии карантина пролежал два дня невостребованным не потому, что Контр-адмирал о нем забыл. Просто к приказу была приложена записка из штаба Мобильного Флота, где пояснялось, что впредь до особого распоряжения действие решения Совета Галактики приостанавливается. На такую наглость Штаб мог пойти только в одном случае – если освобождаемые от карантина троглодиты отмочили нечто совершенно невероятное по военно-космической части, и флотская разведка не хочет, чтобы снятие карантина помешало ей выяснить «что?». Выплывающий из «элементарного» пространства звездолет под такую версию вполне подходил. Поэтому дальнейшее умолчание о снятии запрета на контакты с землянами могло привести к тому, что ценнейшее изобретение просто уплывет в неведомую даль по своему маршруту вместе с усилиями клайрских разведчиков. Но теперь все в порядке. Десять к одному, что это земной корабль, и двадцать к двум, что через день после его перехвата Контр-адмирал получит приставку Главный и просторный диван в штабе флота.
– …Приказываю снять защитное поле и осветить стыковочный шлюз. Ваш корабль подлежит досмотру пограничной службой Галактики… – голос из приемника доносился приятный, но слишком уж нахальный.
Паша усмехнулся и посмотрел на Афанасьева.
– Эти так просто не отвяжутся, им беспредельно скучно и одиноко, так что придется нам подчиниться.
– Твои? – задумчиво спросил академик, разглядывая растущие на экране силуэты.
– Отчасти, – уклонился от ответа Павел.
– Вы командуете этим звездолетом? – офицер снисходительно окинул взглядом Афанасьева и заложил руки за спину.
– У нас принято прежде всего здороваться, – глядя клайру в зеленые глаза, ответил академик.
– Ваши традиции меня не интересуют, – офицер криво улыбнулся и покосился на вальяжно развалившегося в кресле Кольченко. – Это ваш пилот?
– Один из пилотов, – вступил в беседу Павел, небрежно отсалютовав клайру почти так, как принято в Мобильном Флоте.
Грунмарец удивленно ответил тем же жестом и снова обратился к Афанасьеву, на этот раз более вежливо:
– Вы предпочитаете присутствовать во время досмотра лично или наблюдать за всем из рубки?
– Я бы предпочел просто лететь дальше…
– Это невозможно без письменного разрешения пограничной службы. С вашей планеты недавно снят карантин, и отныне вы попадаете под действие всех галактических законов. В частности – закона о режимных участках пространства. Вы имеете право на сохранение своих технических секретов в тайне, однако обязаны предоставить нам возможность убедиться в их сугубо гражданском назначении.
– Пожалуйста, – Афанасьев развел руками. – Наша экспедиция преследует исключительно научные цели. У нас на борту даже личного оружия и того нет, а вы говорите – секреты…
