Юрий Волгин - Хирург. Бегун. Беглец
— А что тогда? — Бородин перевалился через стойку, болтая головой и ногами, словно в невесомости. Легкость, охватившая все тело, радовала его.
— Это привычка, — серьезно сказал хозяин. — Когда-то я носил бронежилет. Каждый день. Но потом понял, что все в основном стреляют в голову. И снял его, оставив лишь это. — Агний поднял руку с прикрепленным к предплечью дробовиком.
Бородин внимательно посмотрел на его руку:
— На твоей коже, под ремнями, потертости, папаша. Эта штука тебе не мешает?
— Нисколько.
— Ну и ладно. Тогда слушай. Мы можем расплатиться сполна за все, за что ты берешь деньги. Но условимся: я буду договариваться с твоей девочкой сам.
— Она не моя. Она сама по себе, я просто даю ей работу и клиентов.
— Какая к черту разница? — отмахнулся Бородин. — Ты ими управляешь или они в доле?
— А что, есть какой-то конкретный интерес? — настороженно спросил хозяин гостиницы. — Нужно уточнить.
— Шлюха шлюхой, но я не собираюсь ее бить или мучить. — Бородин сдул волосы со лба и тяжело вздохнул, будто вспоминая, что же он с ней собрался делать. — И мы не станем трахать ее втроем. Но это будет нестандартно, ну, ты понимаешь.
— И как же это будет?
— Тс-с! — Бородин приложил палец к губам. — Секрет. Невинные игры для двоих. Я верну ее в целости и сохранности. Просто осуществлю ма-аленькую фантазию. И, прежде чем ты откажешься и у нас начнется словесная потасовка, потому что я не люблю отказов, позволь озвучить свою цену: за все про все я отдам тебе генератор.
— Генератор?
— Да. Солнечный. Заряжаешь его, как обычный, но энергии в три раза больше. Редкая штука. Не знаю, как он ее там преобразовывает, но факт, что за одни сутки зарядки батареи будут греть твой бар четыре-пять дней без проблем. Генератор здесь. — Бородин кивнул в сторону стола, под которым лежала большая прямоугольная сумка с длинным ремнем для носки через плечо. — Договорились?
Агний задумчиво погладил дробовик:
— Четыре-пять дней?
— Может, и больше.
— С девочкой точно ничего не случится?
— Ни единого синяка!
— Тогда ладно.
— Выводи своих куколок.
Хозяин таверны поднялся наверх, а Бородин вернулся к столику и поднял с пола кожаную сумку. Внутри нее на самом деле находился солнечный генератор. Еще пару таких же экземпляров он оставил в корабле. Поэтому с этим расстаться было несложно.
Он вытащил генератор, упакованный в легкий и прочный металлический контейнер, и положил его на барную стойку.
В это время на лестнице показались женские ножки в аккуратных бордовых туфлях, и Бородин расплылся в улыбке.
— Вот, — сказал Агний, показывая на двух проституток. — Это Лаура. А это Анжела.
Лауре на вид было не больше двадцати пяти лет. Чистая кожа, наивный взгляд, вымытые волосы, уложенные в опрятную прическу. Именно ее ноги первыми увидел Бородин.
Анжела же была из другой категории женщин — слегка за тридцать, ее усталые, но с поволокой, оценивающие глаза буквально сожрали пиратского капитана. Она обладала в хорошем смысле выдающимися формами, излишки которых до высшей степени сексуальности утягивали корсет и сетчатые чулки.
— Улыбнитесь, — сказал Бородин, и проститутки послушно и почти искренне захихикали.
У Анжелы сразу же обнаружилось отсутствие левого переднего зуба. Пирату это не понравилось.
— Ты хорошо работаешь ртом? — спросил он у Лауры.
— Более чем, — сказала девушка.
Бородин бросил быстрый взгляд на Агния, и тот утвердительно кивнул, зачем-то добавив:
— Она стоит дороже.
— Хорошо. Я выбираю ее, — сказал Бородин. — А ты, деточка, извини.
Анжела фыркнула, резко развернулась на каблуках и чуть ли не бегом поднялась наверх. Проследив за ее задом, который смотрелся превосходно, Бородин обратился к Лауре:
— Проводишь до апартаментов? Я обещаю тебе чудную ночь, леди.
— Не люблю пустых обещаний. — Лаура взяла пирата за руку, переглянулась с Агнием и повела Бородина наверх.
Второй этаж «Белого шторма» целиком занимали номера, переделанные под нужды гостиницы. Самый дальний конец коридора отводился под проституток. Там в красном плафоне тускло горела самая маломощная лампа из всех, что можно придумать, и витал сигаретный дым, видимо еще не выветрившийся, после того как девушек повели на «смотрины».
Комната Лауры была просторной и обставленной, можно сказать, со вкусом. Здесь сохранилась дорогая гостиничная мебель. То ли взятая из других номеров, то ли этот номер раньше предлагали лишь богатым людям.
Большую часть пространства занимала круглая кровать с шелковым одеялом и двумя скомканными подушками, на которых в профиль были изображены стилизованные негритянки. Бородин сел на край постели и притянул девушку к себе, жадно вдыхая аромат ее духов. Девушка не сопротивлялась. Наоборот, привычно завела руки за спину и начала расстегивать бюстгальтер, чтобы обнажить пышную упругую грудь.
— Постой. — Пират обхватил ее запястья. — Не спеши. Ты давно тут работаешь?
Лаура хмыкнула:
— С четырнадцати лет.
— А сейчас тебе сколько?
— Восемнадцать.
— Допустим, что я поверил, принцесска. — Бородин большими пальцами слегка надавил девушке на ребра под грудью, и та прыснула от щекотки. — Тебе нравится твоя работа?
— А что еще делать? Скитаться? Или жить в какой-нибудь дыре, помирая от голода?
— То есть для тебя это удачный выбор?
— Конечно. Но тебе не понять.
— Ты ведь даже не знаешь, кто я такой, я же не представился.
— Ты — пират, — просто сказала Лаура.
— И тебя это не пугает?
— Нисколько.
— Допустим, что я поверил, принцесска. — Новая щекотка и новый приступ смеха. — Скажи, а были у тебя, по работе, какие-нибудь совсем странные люди?
— Много чего было, всего не вспомнить.
— Ну например?
— Зачем тебе это, что за интерес?
Лаура прикусила нижнюю губу и коленом уперлась Бородину в пах. Тот вздрогнул и медленно провел ладонью по ее бедру, ощущая не только шершавую фактуру чулок, но и горячую плоть молодого тела. Явно не восемнадцатилетнего, но молодого.
— Меня терзает любопытство, — сказал Бородин. — А ты обязана меня удовлетворять. Так удовлетвори.
Лаура вздохнула, как обиженный ребенок, и закатила глаза.
— Однажды их было трое. Мужчин, — сказала она капризным голосом. — Было сложно, но весело. Потом был еще один — толстый, проповедник. Очень обеспеченный. Все о боге мне рассказывал, когда приставал. А потом почему-то про бога забыл. Минут на пять.
— И что же тут странного?
— Член в три сантиметра, — сказала Лаура, и Бородин громко рассмеялся.
— Так. А еще?
— Были еще странники. Муж с женой. Мы, значит, с мужем, а она подглядывала в чуть-чуть приоткрытую дверь. Потом зашла в комнату и снимала нас на видео.
— Во как, на видео. Это возбуждает, хотя исправные работающие камеры сейчас найти сложно.
— Да ну. — Лаура прищурилась. — Ты этого хочешь? Ведь неспроста эти вопросы?
— Неспроста, — сказал Бородин. — Я хотел узнать, насколько необычно мое предложение.
— Узнал?
— Да.
— И?
— Ты запомнишь меня, это уж точно.
Лаура испуганно распахнула ресницы.
— Нет-нет, что ты! — поспешно сказал Бородин. — Я тебя не обижу. Просто тебе нужно будет выполнить одну просьбу. Странную просьбу, хорошо? Но это доставит мне наслаждение.
— Говори уже.
Лаура заметно занервничала и инстинктивно попыталась отстраниться от пирата, но тот крепко держал ее руки. Когда же он отпустил их и поднялся с кровати, она постаралась быть от него как можно дальше и уселась на комод с зеркалом, положив ногу на ногу и стараясь придать себе как можно более беззаботный вид проститутки, живущей одним днем.
Бородин снял куртку и начал расстегивать рубашку.
— Главное — не бойся, это не страшно.
Он сбросил рубашку на кровать, повернулся чуть боком и поднял одну руку, заложив ее за голову. В слабом свете плафона стало видно, что по его мощному телу разбросаны красные надутые бляшки разных размеров и окружностей, от спичечной головки до циферблата будильника.
— Что это? — прошептала Лаура.
— Это? Чирьи.
Другой рукой Бородин достал из заднего кармана складную опасную бритву и со щелчком раскрыл ее.
— Суть в том, что ты должна отсосать у меня. Но не то, что ты привыкла, а чирьи. Это практически то же самое.
— Что? Их?! Нет! — Лаура отрицательно затрясла головой.
— А что тут такого? Результат один и тот же — что-то белое. Гной, сперма — какая тебе разница?
— Откуда их у тебя столько?!
— Грязная кровь — так сказал перед смертью доктор, которого я убил лет пять назад, потому что он не сумел меня вылечить. Мой отец был почти нормальным человеком, Большой Взрыв задел его слегка, по касательной. Но, как видишь, мне досталось не меньше, чем ему. И они приносят мне страдания, эти мерзкие друзья. Но без страданий не бывает избавления, а значит, и наслаждения. Иди сюда, принцесса.
