Сергей Шангин - Окончательная синхронизация
Мы с огромным сожалением расстались с новой игрушкой, с еще большим сожалением понимая, что помыться снова не удалось. Через пару километров путешествия по причудливо изгибающейся тропинке Алексею все-таки удалось «проткнуть» землю. Палка свободно проникала вглубь некоторой площадки, и выходила обратно без признаков клыков, слизи или надломов. Если проследить за движениями кончика палки, то создавалось впечатление, что он словно ощупывал некоторую невидимую глазу дыру в земле.
— Занятная штуковина, первый раз такое своими глазами вижу, — бормотал Алексей больше себе под нос, чем для нашего информирования, — дай-ка мне руку, Сеня, попробуем эту штуковину на вредность.
— Вы что, собираетесь туда сунуться? — ужаснулась Эвелина, — Да ведь это ловушка, она вас просто заманивает, а сунетесь глубже, тут вам и конец!
— Может конец, а может и венец, — Алексей подмигнул Эвелине, — не журись, коли помру, значит, не утону! Сеня, мне два раза у тебя руки просить? Ты же не невеста, — он откровенно язвил.
— Надеюсь, что вы знаете, что делаете, — проворчал я, подав ему руку, и покрепче уперся ногами в тропинку. Кто его знает, может придется неожиданно выдергивать нашего проводника.
Эва в свою очередь вцепилась в меня, прямо дед с бабкой и внучкой собрались репку тянуть. Алексей хмыкнул, но ничего не сказал, и начал помаленьку погружать в «дыру» палку. Вот уже вся палка скрылась в земле, пальцы прикоснулись к поверхности и легко скользнули вглубь. Алексей на мгновение замер, но сразу же резко погрузил руку по самое плечо. Потом выдернул ее и внимательно осмотрел.
— Ничего вроде, даже сквознячок чувствуется. Попробуем поглубже сунуться.
— Может, для начала отправим туда что-то неживое? На веревку привяжем и опустим, сколько получится? Боязно как-то, — замялась Эва.
— Так и сделаем! — не став спорить, моментально согласился Алексей, — Давай, к примеру, Сеню туда опустим, все равно он бревно бревном стоит!
— Ну уж нет, это бревно у нас самое ценное! — в тон ему ответила моя ненаглядная Эва, — Из него еще отличное Буратино получится!
— Шутите, да? — меня откровенно раздражала их неуместная веселость, — А чего смешного спрашивается? Взрослые люди, стоят посреди дурацкой зоны и шутят дурацкие шутки.
— Да ладно тебе, не бери в голову, Сеня! Совсем шутки перестал чувствовать, так недолго и в начальники выбиться! — куратор хохотнул, и по свойски хлопнул меня по плечу.
— А я и не беру! — буркнул я, потирая ушибленное дружеским шлепком плечо, — Только вы давайте что-нибудь делайте! Надоело тут чувствовать себя закуской для всякой инопланетной живности.
Мы отвязали от себя все веревки и соединили их в одну длинную. К одному концу привязали камень, второй надежно прикрепили к стволу сосны, проверив ее предварительно на отсутствие кусательных способностей. Веревка плавно утекала в «дыру», не сообщая подробностей своего путешествия.
— Ну, опустим мы камень на всю длину веревки и что дальше? Что нам это дает? — наше действие казалось мне нелепым и бесполезным.
— Есть вероятность, что это не просто дыра, а ход! Точнее выход! — сообщил Алексей, — А вот куда он ведет, я не знаю, — пресек он сразу возникшие у нас вопросы.
— А как мы узнаем, что… — Эва оборвала свой вопрос на середине, так как веревка сперва резко дернулась, а потом со свистом начала улетать в дыру.
— Интересные пироги получаются, — Алексей с интересом следил за исчезающей веревкой, — порвется или нет?
— В смысле?
— Без всяких смыслов. Если ее кто-то или что-то тащит, то, в конце концов, он вытащит ее полностью. И тогда…
Бдз-з-з-з-нь. Веревка натянулась как струна, земля у края дыры начала сминаться под воздействием неведомой силы, которая уже пыталась выдернуть молоденькую сосенку вместе с корнями и… внезапно ослабла. Алексей подергал веревку, она не поддавалась. Создавалось впечатление, что нечто неведомое вцепилось в тот конец веревки и не желало с ним расставаться.
— Что дальше?
— Остается только попробовать. По крайней мере, мы знаем, что у веревки есть второй конец.
— Хорошенькое начало.
Алексей достал из наружного кармана заляпанного грязью комбинезона металлическую загогулину.
— Вот это цепляется так, — он прицепил ее к веревке, — называется схват или тормоз, кому как удобнее. Служит для плавного спуска по веревке или ступенчатого подъема.
Он продемонстрировал нам работу незамысловатого механизма и кивком предложил попробовать сделать то же самое. После непродолжительных чертыханий мы освоились с фиксацией и освобождением схвата.
— Если там, — Алексей ткнул пальцем себе под ноги, — все в порядке, я дерну веревку два раза. Ну а если нет, то, скорее всего, что дергать будет некому, — он хмыкнул, похлопал нас по плечам и без дальнейших рассуждений прыгнул в «дыру».
Веревка дрожала и пела, вибрируя от скользящего по ней груза. Мы уставились на нее, словно она могла нам пропеть песнь избавления.
— Что делать будем, если он не дернет за веревку? — хриплым шепотом спросила Эва.
— Типун тебе на язык, сказал дернет, значит дернет! — раздраженно отмахнулся я.
Нашла время задавать провокационные вопросы. Можно подумать у меня не голова, а дом советов, заходи любой, спрашивай, что душу тревожит. У самого поджилки трясутся, меня, можно сказать, тот же вопрос мучает. Было у отца три сына, да один сгинул, а другой дурак с бабой остался.
— Ты про третьего забыл! — прошипела Эва, не отрывая взгляда от «дыры».
— Чего? Какого третьего? — не сразу сообразил я.
— Сына третьего. Хотя у твоего отца, похоже, все сыновья дураками были.
— Ща как врежу, не посмотрю, что женщина…
— Ну врежь, врежь! Посмотрю, как ты умеешь бить слабых и женщин. Ну давай, слабак, бей! — она раздухарилась не на шутку. Глаза ее горели праведным гневом, пальцы скрючились в некое подобие кулаков, а губы дрожали от невысказанной брани.
— А и врежу, чтобы неповадно было… это… чтобы знала… — я натурально не был готов к семейным ссорам. Откуда опыту взяться, когда семьи ни разу не было. Нужно сказать что-нибудь эдакое, забористое, чтобы с ходу и наверняка…
В этот момент веревка замолчала, ее звенящая песня оборвалась внезапно, мигом остановив наш, начинавший разгораться нешуточный скандал. Мы замерли, уставившись на нее. Сейчас он должен…
Веревка, словно почувствовав наше неуемное желание, дважды дернулась. Потом подождала немного и дернулась еще пару раз, словно подтверждая команду. Следом за этим она вообще забилась, как в паранойе, пока не замерла в неожиданном покое.
— Ты что-нибудь понял? — тихо спросила Эва, не отрывая взгляда от веревки.
— Неа… по крайней мере команда поступила… я так думаю. Хотя… с чего бы ему было ее дублировать? И вообще… — резюмировал я свое невнятное выступление.
— Спасибо за краткое и все объясняющее выступление, господин ясновидец! — хмуро съязвила Эва, — А по существу вопроса есть предложения? Прыгать нам следом или нет?
— По существу? По существу есть: команда была, значит прыгаем. Я бы задал вопрос по-другому — в каком порядке мы будем это делать? — я замахал руками, останавливая ее возмущенный ответ, — Если ты прыгаешь первой, то я не смогу тебе ничем помочь. А если я пойду первым, и со мной что-то случится, ты останешься одна. Согласись, что мы не знаем толком, что именно случилось с Алексеем после того, как он подал команду прыгать.
— Да ты просто трусишь, вот с этим я точно соглашусь! — взорвалась она.
— Вот только не надо переходить на личности! Да, я боюсь! И что в этом странного? Можно подумать, что ты готова бесстрашно ринуться в эту чертову дыру, которая ведет неведомо куда? Матросов в юбке!
— Да готова, потому что там Алексей и он может быть именно сейчас попал в беду. И пока мы с тобой препираемся, он из последних сил отбивается от врага.
— Ага, спасибо, что сама призналась! Я так и знал, что тебе больше по душе крутые мальчики с накачанными мышцами и стальными нервами. Коне-е-е-ечно, куда нам против него, это же Джеймс Бонд российского разлива.
— Может быть и так, тебе-то какое дело? Ты же… — она неожиданно замолчала и отвернулась от меня.
— Договаривай, раз уж начала! — во мне кипела ущемленная мужская гордость, она требовала немедленного отмщения. Я собрался было шагнуть к ней и развернуть к себе лицом, как это сделал бы на моем месте крутой мачо, но застыл не в силах сделать шага. Ее плечи вздрагивали от сдержанного рыдания.
Господи, ну какой же ты идиот, Сеня! Ущемленное самолюбие немедленно нырнуло под лавку, словно напроказивший щенок, уступив место всепоглощающему чувству раскаяния.
— Это… я не хотел… ну хочешь, врежь мне, как следует по морде… я мерзкое противное животное. Я не прав, глуп, груб… — бормотал я сконфуженно во вздрагивающую спину Эвелины.
