Максим Хорсун - Чужая победа
Основной удар пришелся на передовые «штурмовики» и «преобладатели» Европейской эскадры. Но досталось и нам, и следовавшей далее эскадре КК и ракетных крейсеров, и Североамериканской эскадре, и даже арьергарду из «кондоров» и «левиафанов».
Соседний ЛК-16 выдал сигнал бедствия и запустил тормозные двигатели. Один из ближайших спасательных кораблей изменил траекторию, принялся подбираться по широкой петле к выбывшему из строя. Нам же оставалось только переглядываться, потеть и молиться, чтобы ЛК-50 пронесло через злополучное облако шрапнели невредимым.
– Эта песня теперь надолго… – процедил Любимов. – Кучер! Ильин! Переходим на курс триста восемь.
Естественно – надолго. Железа у «мумий» достаточно, чтобы сеять его на протяжении всей битвы. Самое паршивое, что оно невидимо, и сейчас ты летишь, боевой и бодрый, а через секунду – у тебя в рубке дыра в метр шириною, а то и несколько дыр в ряд.
– Почему они швыряются этим песком? Где их хваленые лазеры ПКО? – удивился старпом. – Мы ведь уже в зоне огня!
Старпом, тут все просто. Союзники отправили вперед землян и приберегли свои более совершенные корабли именно для того, чтобы «мумии» стрельбой выдали расположение лазерных батарей. Как только лазеры начнут работать по нам – европейцам и русским, – Крылатые и «островитяне» ударят во всю мощь своих «кондоров», «левиафанов», «грифов» и «мурен». А «мумии» хоть и психи, но не умственно отсталые и ждут, пока корабли союзников подойдут ближе.
– Новое целеуказание! – принял команду контр-адмирала Любимов. – Радарная станция врага. Расстояние – пятьдесят, азимут – двенадцать, отклонение – минус тридцать один.
«Элки» начали перестраиваться. Мы опустились на две сотни километров в направлении эклиптики, дали залп из четырех рельсовых пушек и опять изменили курс.
Впереди рванула одна из необезвреженных мин, затмив белое солнце. Наши приборы заныли, регистрируя предельную нагрузку электромагнитного щита, но «элка» выдюжила.
Величко приказал набирать скорость. Передовой эшелон Европейской Дальнекосмической оказался изрядно побит отступающими крейсерами «мумий» и огнем пневмопушек, нам нужно было соединиться с ним и продолжить атаку.
Мы запустили маршевые двигатели. В течение нескольких минут ЛК-50 походил на комету, волочащую за собой широченный газовый хвост. А потом мы приткнулись между двумя «преобладателями» – крейсерами, вроде наших КК, но лучше вооруженных и бронированных.
И тут зазвучали тревожные трели: «мумии» запустили радары наведения. Широкая полоса мелких меток пронеслась по экранам сверху вниз: это ударили пушечные мониторы и отведенные на низкие орбиты Эдема крейсеры.
Я бросил взгляд в иллюминатор и увидел прямо по курсу серебристую россыпь: так отражался свет всех компонентов Кастора на оболочках приближающихся снарядов рельсовых пушек. Завораживающее и одновременно смертельно опасное зрелище…
– Лево на борт – пятнадцать градусов… – проговорил Любимов. – Тангаж – восемь. Не нервничаем, пацаны: места для маневра хватает…
Обогнав снаряды, нас накрыла волна наведенных помех. Сейчас же все метки на экранах радаров смазались, радиосвязь с другими кораблями прервалась, эфир наполнился оглушительным треском.
– КРЭБы? – спросил Кучер.
– И несколько станционных генераторов помех на орбите, – ответил Любимов. – Держим прежний курс и пробуем навестись по оптике. Наблюдатели! Найдите генераторы помех и передайте целеуказание на носовую артиллерию!
– Командир! Нам сигналит лазером «преобладатель» ОХ-122, его капитан готов передать нам координаты генераторов помех… – радист осекся. – Сигнал прерван, ОХ-122 уничтожен.
Вот и все. А мы даже вспышку не увидели. Снаряды «мумий» нашли свои цели. Этот блистающий рой вклинился в наши ряды и сделал их еще реже.
Мы все на пару секунд затихли, поглядели кто в подволок, кто в иллюминатор… Но небытие обошло нас стороной, мы продолжали полет, подбираясь все ближе к планете обетованной.
– Засекли девять генераторов помех, – последовал доклад с поста наблюдателей. – Цель номер один…
– Какого союзники тянут кота за хвост? – пробурчал Задорожный. – Нам нужна огневая поддержка тяжелых кораблей!
Мы снова подкорректировали курс, разрядили четыре носовых рельсотрона, и из пневмопушки добавили для верности. Едва мы отстрелялись, как крейсер крутануло, развернув почти на девяносто градусов. Удар мы не ощутили, но в нас явно что-то попало. Скорее всего, одна из «горошин», которыми продолжали бить батареи ПКО.
– Что за твою мать?! – выкрикнул Любимов.
– Пробит шестой топливный, – тут же отчитался инженер.
– Сбрось его на хрен! – приказал командир.
– Есть.
Крейсер вздрогнул, сбрасывая поврежденную часть, точно ящерица – хвост. Я выправил курс. Эдем в иллюминаторе вырос, – теперь его не закрыть и ладонью. Над темной поверхностью что-то сверкнуло, осветив неказистые, кратерированные скалы.
– Товарищ командир, цель номер один уничтожена!
Мы все-таки сбили один из генераторов. Но помех-то меньше не стало. Мы по-прежнему летели, визуально определяя направление и цели. Но глаза – инструмент, надежность которого сводится к нулю на таких скоростях и с такими расстояниями.
– Ничего-ничего, – проворчал Любимов. – Наши – не дураки, сами разберут, куда стрелять! Выходим на цель номер два! Параметры – на носовую артиллерию!
– Товарищ командир! По лазерной связи поступает сообщение с ЛК-55! – доложил наблюдатель.
– О! Сейчас Величко прикажет ликвидировать генераторы помех… – язвительно предположил Любимов. Задорожный хмыкнул.
Но командир не угадал:
– Корабли врага в задней полусфере, – прочитал офицер-наблюдатель, – ожидайте нападения.
И снова все замолкли, точно в телесериале в драматический момент. Потом Кучер шумно выдохнул, а Задорожный матюгнулся. Вот и конец численному превосходству флота союзников!
– Вот так новость! – вырвалось у меня. – И как это, интересно, они оказались позади нас?
– Да какая теперь разница! – отозвался Любимов. – «Оптики»! Внимание на заднюю полусферу! Проверить силуэты ближайших кораблей!
– Это вражеское подкрепление, Валерий Петрович, – высказался Задорожный. – Они вышли из «искажения» между нами и тяжелыми кораблями союзников. А у нас все сенсоры забиты помехами: нейтринный всплеск профукали.
– Что, Олег, думаешь, у «мумий» не тонка кишка выпрыгнуть между эшелонами? – засомневался командир.
– Думаю, что они – психи ненормальные, – ответил Задорожный. И я мысленно с ним согласился.
– Ладно, – протянул Любимов. – Будем надеяться, что при таком раскладе хотя бы батареи ПКО заткнутся.
– Товарищ командир! – раздался голос «оптика». – Видим взрыв в задней полусфере на расстоянии три мегаметра от нас.
– Эти упыри сели на хвост янки, – прокомментировал Задорожный.
– Вы определили тип вражеских кораблей? – спросил командир.
– Предполагаем, что это «виверны» с вероятностью семьдесят два процента.
– Принято – «виверны», – сквозь зубы проговорил Любимов. – Что-то есть еще?
– КК из Околосолнечной подтягиваются в первый эшелон – на место выбывших. Европейская Дальнекосмическая почти полностью уничтожена, товарищ командир.
Еще одно ошеломляющее известие. Европейцы честно отработали пушечным мясом. Мир их атомам, разметавшимся по воле солнечных ветров.
– Ясно, – Любимов безропотно проглотил горькую пилюлю. – Передать целеуказание по «вивернам» кормовой артиллерии.
– Есть.
– Товарищ командир! – послышался напряженный голос Озеряна. – Кормовая пневмопушка повреждена. Пытаемся устранить неполадки, но, товарищ командир, вряд ли на нее стоит рассчитывать.
– Вот черт! – Любимов дернулся в своем кресле. – Придется вертеть задницей – наводить рельсотроны. Ну ничего… Еще немного, и мы снимем все генераторы помех, станет полегче. Держитесь, ребятки!
– Цель номер два поражена! – сообщили наблюдатели.
Я посмотрел на Эдем: из-за его ночной стороны выплеснулась россыпь огней. Снова включились наблюдатели:
– Часть кораблей «мумий» совершила гравитационный маневр, выходит на встречный курс.
– Похоже, они предпочитают мордобой, – заметил Задорожный.
– Будет им мордобой, – согласился Любимов. – Почему эти блядские союзники до сих пор не стреляют?
– Наверное, это гениальная стратегия одного из флотоводцев, – предположил Задорожный.
– Надо найти «семнадцатый» Величко, – поразмыслил вслух командир. – Не нравится мне это все.
– Товарищ капитан… – голос «оптика» прозвучал удрученно; мы сразу напряглись, хотя, казалось бы, куда уж дальше… – Союзники меняют траекторию. Похоже, они решили отступить.
– Отступить? – не поверил Любимов. – Вы уверены? Проверьте еще раз!
– Их корабли – в красном смещении, они удаляются. Все точно, товарищ командир.
