Алексей Пехов - Под знаком мантикоры

Король пошевелился на троне, давая вновь прибывшим понять, что он полон царственного внимания. Как и в де Фонсека, в Карлосе III чувствовалась порода. Король и герцог даже были похожи, если только отбросить в сторону тот факт, что Его Величеству было тридцать с небольшим, а Великому герцогу давно перевалило за шестьдесят. Де Фонсека и де Фонзека. Герцоги и короли. Различий между этими двумя могущественнейшими родами Таргеры было всего ничего – одна буква в названии рода, разные цвета на одинаковых во всем остальном гербах и разные судьбы династий – одни потеряли корону из-за слабости и мечтали ее вернуть, другие подобрали то, что уронили их родственники, и не хотели так просто возвращать Львиный обруч в руки де Фонсека.

Все дело в том, что сто сорок лет назад, после череды кровавых и опустошительных войн с Иренией власть королевского рода де Фонсека, которые правили Таргерой больше четырехсот лет и вели свою историю от Эрландера Завоевателя, пошатнулась. А тут еще и чума – посланник Искусителя, не щадившая ни правых, ни виноватых, ни бедных, ни богатых. Король умер. Все его сыновья, кроме шестимесячного кронпринца герцога Лоссии и Эльтаны, – тоже. Младенца спасло лишь то, что он в это время находился далеко от дворца, под опекой дядюшки де Фонзека. Под эту опеку ребенок попал в связи с маленькой политической рокировкой в болоте высших родов… впрочем, это уже другая история.

Итак, король умер. А младенцы, как известно, не могут управлять королевствами. Поэтому к власти пришли де Фон-зека. Тот самый добрый дядюшка – герцог Нисси, что держал у себя юного кронпринца, решил стать регентом, пока малыш не подрастет. Сказано – сделано. Вот только регентство и власть так просто отдают только дураки. Герцог Нисси дураком не был. Прошли годы, де Фонзека собрал вокруг себя сильную политическую коалицию. И стал королем. А юный кронпринц… Юный кронпринц остался герцогом. Хотя, на взгляд Фернана, новый король поступил глупо и совершенно не в стиле своего времени. Подобных опасных соперников надо убивать, иначе лет через сто они или их куда более тщеславные потомки начнут показывать зубы. Лосские стремились к своему трону как пчелы, что хотят попасть в свой улей.

Нынешний король, к сожалению, мало чем напоминал своего знаменитого и хваткого предка, больше интересуясь не политикой, а женщинами (прозвище Охотник он получил отнюдь не потому, что любил охотиться на дичь в своих лесах). Можно было сказать, что он – хороший король. Но только до той поры, пока рядом находятся знающие советники, подсказывающие Его Величеству правильные ходы в той или иной ситуации. А еще Его Величество был слишком наивен, добр и беспечен, а потому и слышать не желал, что его любимый старший «братец» герцог Лосский отнюдь не прочь занять жесткий Львиный трон.

Герцог Лосский – высокий и крепкий, словно ему и не перевалило на шестой десяток, – стоял рядом с троном, приветствуя гостей. На его шее висела цепь вице-короля. И опять же вся нелюбовь Фернана к этому человеку объяснялась только одной причиной – он и герцог находились по разные стороны поля боя, в разных политических лагерях. Блестящий военный. Маршал пехоты. Де Фонсека. Сеньор де Суоза признавал, что этот вечный враг короля, который «всегда друг» (не подкопаешься и не докажешь обратное!), политически силен, быстр, умен, и, будь он на троне, быть может, Таргере было бы лучше. Но есть такие слова, как «присяга», «род» и «честь». Фернан присягал единожды и поддерживал де Фонзека, а не де Фонсека…

– Сеньор Фернан Руис де Суоза маркиз де Нарриа и сеньора Рийна шан Марьердес ун Таш'шда из клана Дочедез, маркиза де Нарриа! – громко объявил церемониймейстер, и Фернан с Рийной, сделав положенные четыре шага, остановились перед королем.

Сеньор де Суоза поклонился, а Рийна присела и застыла в глубоком реверансе. Король благосклонно кивнул Фернану, впрочем, это ничего не значило, ответил кивком на реверанс Рийны. Задержал взгляд на глубоком декольте ламии. Восхищенно прищурился. Любитель женских прелестей в полной мере оценил достоинства Рийны. К сожалению Его Величества, ему тут же пришлось отвести взгляд и состроить неимоверно-скучающее выражение лица, ибо его нынешняя фаворитка смотрела разъяренной кошкой.

– Рад приветствовать вас у себя во дворце, сеньор. Сеньора, вы очаровательны.

– Благодарю, Ваше Величество.

Поклон герцогу Лосскому. Тот ответил вежливо-безупречно, безразлично скользнул взглядом по ламии, никак не отреагировав на то, что она явилась на прием несколько в ином облике, чем это ожидалось. Тот же безразличный взгляд, разве что более долгий, остановился на Фернане и тут же переметнулся на следующего дворянина, имя которого уже объявил герольд.

С официальной частью было покончено. Фернан подхватил с подноса проходящего мимо слуги два продолговатых бокала с игристым вином. Один из них протянул жене.

– Его Величество верен себе и опять смотрит туда, куда не следует, – нехорошо усмехнулась Рийна. – На его месте я бы наблюдала не за дворцовыми красавицами, а за собственными родственничками.

– Кто бы ему об этом еще намекнул… Они говорили тихо, но их все же услышали.

– Я намекаю ему об этом с утра до вечера, но к дуракам не прислушиваются.

– Вы себе льстите, маркиз, – сдержанно ответил шуту Фернан, досадуя, что де Армунгу удалось услышать их разговор.

– Ну что вы, дружок! Как можно! В последнее время я – пустое место. – За дурашливостью скрывалась горечь.

– А де Оливейра? – выстрелил наугад сеньор де Суоза.

– На этой неделе у фельдмаршала с головой хуже, чем у меня. Даже придворный лекарь, потчующий фрейлин слабительным, светлая голова между прочим, теряется в догадках и ничего не понимает. Боюсь, что из-за безумств нашего вояки я скоро лишусь своей работы.

– Все так плохо?

– Не представляете себе, как плохо. Многие не могут понять, что происходит, а мой добрый король, как всегда, ничего не замечает.

– Вы сегодня откровенны, сеньор де Армунг.

– Наверное, это оттого, что у вас такая красивая жена. Сеньора, я вами очарован. – Он галантно поцеловал руку ламии.

– Ваши шутки меня совершенно не трогают, маркиз, – сухо сказала де Армунгу Рийна.

– Наверное, это оттого, что они так же дурны, как и я. Впрочем, позвольте, я избавлю вас от своего назойливого присутствия. Я только что увидел сеньора де Каэло. Он мой кровник, знаете ли. Не могу устоять, чтобы не подергать его за усы. Эй! Дружок де Каэло!

Вопя на весь зал и закинув обнаженную шпагу с насаженными на нее булками на плечо, маркиз де Армунг стал пробиваться через разряженную толпу.

– Что он хотел тебе сказать? – Рийна провожала долговязую фигуру шута задумчивым взглядом.

– Возможно, что ничего… Возможно, что многое. Следует найти маршала.

– Думаю, нам стоит разделиться.

– Не сейчас, – он обнял ее за талию, – вечер только начался.

Она многозначительно хмыкнула и позволила увести себя туда, где играла музыка.

– Фернан, мой мальчик! Рийна!

Вдовствующая графиня де Коста, мать Мигеля, выскользнула из кружка беседующих дам и с улыбкой направилась к супругам. Фернан не видел ее больше четырех лет и теперь с грустью осознал, что слова Мигеля, не такая уж и правда. Графиня, которая раньше имела железную руку и держала всех своих домочадцев в ежовых рукавицах, очень постарела. Ей еще не было пятидесяти, а создавалось впечатление, что графиню грызла какая-то болезнь.

– Сеньора, счастлив вас видеть.

Она обняла его, поцеловала в щеку. Ее карие глаза сияли, а улыбка на тонких губах была радостной и искренней.

– Мой мальчик, как ты похорошел! – Она ошеломленно покачала головой. – Рийна, ты все так же неотразима.

– Благодарю вас, графиня. – Против сеньоры де Турсеко ламия ничего не имела и, в отличие от Мигеля, которого на дух не переносила, считала графиню обаятельной женщиной.

– Вы прекрасная пара. – Она подхватила их под руки и, защебетав обычную и ничего не значащую чушь, состоящую из вороха комплиментов, свежих сплетен разговора о погоде и грядущей войне, повела их в уголок зала. К зеркалам.

Фернан вежливо слушал, не желая обижать женщину, которая когда-то решилась пустить его на порог дома рода де Турсеко и уберегла своего дальнего родственника от нападок де Доресов и де Муора. Рийна иногда вставляла слово, стараясь повести разговор в нужном ей направлении. Сеньору де Суоза оставалось лишь вежливо кивать, пристраиваясь к маленьким шагам графини, и поддерживать разговор. Навязчивость матери Мигеля не была ему в тягость, он был ей слишком благодарен за все, что она для него сделала.

– Ты знаешь, что мой мальчик теперь капитан? – с гордостью спросила сеньора де Турсеко.

Фернану пришлось отвечать. По дороге к зеркалам он увидел епископа де Лерро, который в одиночестве стоял у распахнутого настежь окна. Церковная власть не гнушалась официальных приемов. Глава Ордена крови Бриана смотрел на звездное небо и не замечал Фернана. Оно и к лучшему.