Николай Чадович - Дисбат
– А как быть в тех случаях, когда ваши каверзы приносят зло людям?
– Это вопрос сугубо философский. Насколько мне известно, лучшие умы человечества так и не нашли на него ответа. Читай «Фауст» Гете.
Обходя намертво сцепившиеся трамваи, Синяков обратил внимание, что оба они, как военные корабли, носят собственные имена – «Асмодей» и «Аваддон». Еще его удивило полное отсутствие над улицей каких-либо проводов.
– Обрати внимание, – Шишига кивнул в сторону разбитой витрины отделения связи.
Внутри операционного зала прямо на полу расположились три духа, судя по топорной внешности, голь перекатная.
Один из них, даже не удосужившийся обзавестись более или менее сносными чертами лица, был занят тем, что покрывал неразборчивыми каракулями лист почтовой бумаги, который затем был помещен в конверт.
Его принял второй бес, весь, как обезьяна, покрытый грубой рыжей шерстью, и официальным тоном поинтересовался:
– Какое письмо? Местное или иногороднее?
– Международное! – рявкнул первый бес.
Волосатый наклеил на конверт нужное количество марок, лязгнул штемпелем и торжественно вручил оформленное по всем правилам письмо третьему члену своей компании.
Тот с важным видом принял послание, небрежно распечатал и некоторое время водил носом над листом бумаги, изображая процесс чтения, а потом под общий хохот разорвал его в клочья.
Затем та же операция повторилась в обратном порядке.
– Можно только посочувствовать тому, кто сдаст сюда свое письмо, – сказал Синяков.
– Не зарекайся, – ухмыльнулся Шишига. – Тот, который в центре, со штемпелем в руке, считается у нас самым лучшим почтальоном. Если найдешь с ним общий язык, он доставит твою цидулку куда угодно.
– Даже на небо, в верхний мир? – Синяков и сам не знал, зачем он это спросил.
– Про верхний мир у нас упоминать не принято, – нахмурился Шишига. – А не то вдруг начнутся всякие сравнения не в пользу преисподней… Пусть пасут свои облака и упиваются солнечным светом. Истинные ценности обитателям верхнего мира недоступны. По крайней мере, мы, бесы, должны придерживаться такого мнения.
– Пусть тогда доставит записку моему сыну!
– Доставит, если ты сможешь указать точный адрес. Он же почтальон, а не сыщик. Напиши лучше семье или знакомым.
– Ладно, я подумаю, – пообещал Синяков.
– Пива не желаешь? – внезапно предложил Шишига.
– Разве духи пьют пиво? – Синяков не переставал удивляться делам, творящимся в столице Пандемония.
– Как правило, нет. Но уж если мы по воле судьбы оказались в чужой шкуре, почему бы нам не предаться чужим порокам. Это вполне отвечает нашему нраву.
– Мне вообще-то не советовали есть и пить из ваших рук. – В душе Синякова сомнение боролось с вожделением.
– Хочешь сказать, что здешнее пиво хуже того пойла, которым тебя угощал Решетняк? – разобиделся Шишига.
– Что я могу сказать, если еще не пробовал его.
– Тогда в чем дело? Пошли!
– Местные пивные я и без тебя знаю. Ближайшая, если не ошибаюсь, вон за тем углом.
– Верно. Именно туда мы и направляемся.
Пивная, в которой юный Синяков провел немало приятных минут, с тех пор внешне ничуть не изменилась. Вызывала удивление только ее вывеска: «Бар дель…» В принципе такое название вполне соответствовало нравам заведения, но, подойдя чуть ближе, Синяков убедился, что причиной столь смелой новации является отсутствие трех последних букв в слове «дельфин».
На входе всеми делами заправлял бес, похожий на борца-сумиста, облаченный в серую ливрею с блестящими пуговицами. Судя по тому, что половина этих пуговиц была вырвана с мясом, он по совместительству выполнял еще и роль вышибалы.
– У нас принято здороваться, когда входишь, – сообщил он с каким-то тягучим акцентом.
Синякову и Шишиге не осталось ничего другого, как хором сказать: «Здрасьте!»
– Фу! Как от вас скверно пахнет, – привратник помахал перед своим носом ладонью.
– Чеснок, – сообщил Шишига. – Еле-еле вырвались из лап Решетняка.
– Почему не найдется смельчак, который утихомирит этого ублюдка. – Бес закатил к потолку глаза, напоминавшие крутые яйца с точечками зрачков посередине.
– Вот это и подозрительно, – многозначительно произнес Шишига.
– Давайте проходите, – милостиво разрешил привратник. – Садитесь вон за тот столик с краю.
Низкий полутемный зал был забит публикой почти до отказа, но указанный столик действительно оставался свободным, если, конечно, не считать батареи пустых глиняных кружек, громоздившихся на нем.
Тут же подскочил официант, не менее страхолюдный, чем привратник, и осведомился:
– Что будем заказывать? – Его оценивающий взгляд задержался на Синякове куда дольше, чем на Шишиге.
– Пару литров пива и что-нибудь солененькое, – с видом знатока ответил Шишига.
– Конкретнее.
– Рыбки.
– Рыбки нет.
– А это что? – Шишига указал на обглоданные селедочные хвосты, торчавшие из кружек.
– Это клиенты с собой приносят.
– Хорошо. Что вы сами можете предложить?
– Сыр.
– Две порции сыра.
Официант кивнул и, не притронувшись к пустой посуде, удалился. Шишига привстал, явно разыскивая кого-то взглядом. Синяков исподтишка тоже рассматривал посетителей пивной. И хотя он понимал, что сегодня здесь гуляют бесы, временно и не по своей воле принявшие человеческий облик, создавалось впечатление, что вернулись старые добрые времена, когда пиво и вобла были таким же дефицитом, как нынче совесть или душевный покой.
В одном углу кто-то спал. В другом кто-то мочился прямо на пол. Между столиками бродил похожий на Сократа старец и допивал остатки пива из бесхозных кружек. Вот только наряды публики отличались необыкновенным разнообразием да некоторые рожи могли напугать даже самых смелых людей.
Наконец-то вернулся официант и выставил на столик пару относительно чистых кружек, вместительный жбан, в котором что-то многообещающе шипело, а также две порции закуски – не сыра, а ржавой, небрежно нарезанной селедки.
– Вот, случайно осталось в помойном ведре, – сообщил он без всякого смущения.
К этому времени жажда окончательно доконала Синякова (решетняковское пойло сушило нутро не хуже самого поганого денатурата). Жадно схватив жбан, он наклонил его горлышко над своей кружкой, но не добыл и капли вожделенной влаги.
– Вы встряхните его, – посоветовал не успевший далеко отойти официант.
Синяков так и сделал, но вместо пива из жбана посыпались мелкие красновато-бурые насекомые, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся обыкновенными постельными клопами, судя по всему, успевшими недавно плотно перекусить. Энергично копошась всей своей массой, они производили звук, очень напоминавший шипение пивной пены.
Пока Синяков удивленно пялился на столь необычное угощение, Шишига сожрал одного клопа и громко заявил:
– Мы этого не заказывали!
– Ладно уж, – осклабился официант. – Фирменное блюдо. Специально для вас.
– В другой раз. – Шишига почти силком вернул ему жбан с клопами. – Нам просто пива. Без всяких изысков.
– Как хотите. – На корявом лице официанта промелькнуло недоумение, как если бы клиенты предпочли денатурат коллекционному коньяку. – Сейчас заменим.
На этот раз Синяков действовал предельно осторожно, однако в новом жбане на самом деле оказалось пиво, пусть и слегка выдохшееся, но еще вполне сносное. Он залпом осушил кружку, а селедку отодвинул подальше – похоже, в помойном ведре она провела не один день.
– Порядочки тут у вас… – пробормотал он в приятном предвкушении следующей кружки.
– Нормально, – пожал плечами Шишига. – Чем ты сейчас недоволен? Место бойкое. Душу отвести можно. Да и типчики здесь встречаются занятные. И, между прочим, не только из преисподней…. Вон, например, сидит один. Он-то нам как раз и нужен.
Шишига отставил недопитую кружку в сторону и направился в противоположный конец зала, где, судя по чересчур экзальтированным возгласам, пили не только пиво. Воспользовавшись его отсутствием, Синяков вытащил из кармана иголку и положил перед собой на стол. И хотя иголка ни на какие внешние воздействия не реагировала, Синяков краем глаза заметил, как резко вскочил и стал дико озираться по сторонам грубиян-привратник.
Шишига вернулся назад, когда иголка уже была спешно возвращена на прежнее место. С собой он притащил слегка осоловелого юнца, стриженного едва ли не овечьими ножницами и одетого в донельзя изношенную форму-афганку. Был он худ и бледен до такой степени, что под кожей просвечивала каждая жилка.
– А вот и мы. – Шишига усадил своего спутника за столик. – Это дезертир Леха. Местная достопримечательность.
Синяков недоуменно покосился на Шишигу, но, встретив его ободряющий взгляд, представился в ответ:
– Федор Андреевич.
– Между прочим, стопроцентный представитель рода человеческого, – добавил Шишига.
