Алекс Орлов - Конвой
– Что такое «Корсар»?
– Они тоже поначалу удивились, что я не слышал о «Корсаре», но теперь я знаю, что это такой отряд или дивизия, полк – я точно не помню – голова шла кругом от таких перемен. Одним словом, они перестреляли всех урайцев из автоматов вот с такими стволами.
– Ну уж и с такими?
– Я тоже был удивлен, мистер Дзефирелли, – с жаром проговорил Ник, – но урайцы были закованы в мощную броню, и иначе их было просто не взять.
– Ну а что было потом?
– Потом майор Зиглер…
– Постой, он тебе представился?
– Да, он представился. Пригласил меня лететь с ними, потому что корабли урайцев были уже близко, но я отказался – как будто предчувствовал их конец.
– Они погибли?
– Да, на моих глазах. Огромный крейсер – я заметил его силуэт только мельком – он выстрелил невидимыми лучами, и судно исчезло в облаке космической пыли…
– Та-ак, – протянул Дзефирелли и сделал глоток пива. – Ну и что было потом?
– Потом я решил, что пора спасать собственную жизнь… – ответил Ник, уставившись в одну точку. – Я забрался в кабину «интерфайтера», и тут по грузовику шарахнул этот огромный корабль. Вот так. А уже следующей остановкой для меня стал госпиталь на Ловусе.
– Понятно, – кивнул Дзефирелли. – А что против тебя имеет Эдгар Хубер?
– Мистер Хубер против меня? – удивился Ник.
– Да, ведь это за его денежки были наняты эти рубщики мяса, которым так не повезло с Лили.
– Не знаю, сэр. Может, ему не понравилось, что я не довел до места конвой?
– Вряд ли. Просто он опасается, что ты узнал о содержимом трюмов грузовиков.
– Да, я знаю. Там были танки, но это было известно всем…
– Ну, танки так танки, – согласился Дзефирелли. – Нужно сообщить твоему благодетелю, что ты жив и здоров, – возможно, он захочет с тобой поговорить или даже встретиться. Это умерит его кровожадность, я уверен.
– И он снова возьмет меня на работу? – В голосе Ника послышалась надежда.
Он уже приходил в себя и постепенно задумывался о своей дальнейшей судьбе. Думал об этом и Дзефирелли. Он мог бы наговорить этому мальчишке разных глупостей и гарантировать ему спокойную смерть в возрасте ста лет, но на самом деле не мог обещать ему даже завтрашнего дня, ведь он сам только недавно стал догадываться, кто подлинный хозяин обитаемого космоса. Не величайшая из держав – ОАМ и не ее флот. Не контрразведка, не террористы из Треугольника, а Некто гораздо более значимый. Тот, кто легко покупает и легко продает, тот, кто может уничтожать свидетелей на глазах у всех спецслужб, не боясь, что возникнут вопросы.
Кто по сравнению с ним был Колин Дзефирелли?
«Сопливый мальчишка, – сказал себе свободный агент. – Мальчишка, который считал, что он самый крутой во дворе».
– Прошу прощения, сэр. – В тесное помещение, где сидели Ник и Дзефирелли, протиснулся человек, одетый в глухую черную одежду. – Скоро контрольная точка, сэр. Какие будут указания?
– Указания? – Дзефирелли сделал еще один глоток пива и заметил, что вовсе не чувствует вкуса. Хотя какое это имело значение, ведь главное в пиве – пузырьки.
– Онслейм, дружище.
– Онслейм? – не поверив, переспросил подчиненный. Но тут же поклонился и вышел вон. Ник даже не понял, куда он делся, поскольку никаких дверей здесь не было.
Глава 63
На Онслейме Ник оказался впервые. Он столько слышал о здешней скученности и перенаселении, что ожидал увидеть толпы граждан прямо у ворот порта, где сел их корабль, однако людей здесь было не больше, чем в других местах. А вдоль шоссе, ведущего в город Байберру, росла луговая трава, и довольно большие пространства были свободны от построек.
В город ехали примерно на таком же автомобиле, что возил их на Ловусе. Даже шофер выглядел столь же мрачным и молчаливым.
– Куда мы едем? – уже в который раз спрашивал у Дзефирелли Ник, и тот повторял свой неизменный жест – пожимал плечами.
«Ну и хрен с тобой», – решил Ник и снова впал в апатию. Скоро впереди, в туманной голубоватой дымке, показались белоснежные горы. Ник не успел выразить свое восхищение этим феноменом природы, как вдруг понял, что эти громады являют собой не что иное, как человеческие муравейники. По мере того как автомобиль приближался к городу, в расположении «гор» начал различаться какой-то закономерный порядок и архитектурные повторения.
– Впервые здесь? – угадал Дзефирелли.
– Да, – коротко ответил Ник.
– Тогда вас ожидает еще много сюрпризов.
Ник покосился на Дзефирелли, но ничего не сказал. Слишком уж двусмысленно прозвучало это предположение.
– Горди, сделай проверку на «хвост», – сказал Дзефирелли, и шофер, едва заметно кивнув, прибавил газу. Машина легко ускорилась и продолжала набирать обороты. Ее неброская внешность была обманчива, под капотом автомобиля скрывалась едва ли не судовая установка.
Дзефирелли оглянулся, но не заметил позади никаких нервных маневров. Нельзя было исключать, что его вели мастера слежки, тогда заметить что-то было бы чрезвычайно сложно.
Между тем Горди продолжал демонстрировать чудеса экстренного вождения. Он уходил на дорожные развязки и в последний момент возвращался обратно, нещадно подрезая огромные грузовики и заставляя их скрипеть тормозами. Потом машина пролетела через несколько туннелей, и в двух из них Горди менял движение на противоположное.
Словом, он старался, как мог, и если бы был «хвост», он непременно дал бы о себе знать.
– Хорошо, Горди, достаточно. Езжай по прежнему маршруту, – разрешил Дзефирелли и, откинувшись на сиденье, прикрыл глаза.
Однако «хвост» все-таки был. Одиночный автомобиль следовал за машиной Дзефирелли от самого порта, но, когда началась проверка, преследование прекратили.
Эти люди были знакомы с приемами Дзефирелли и понимали, что следить за ним нужно иначе. К их услугам были гостиничные портье, доступ в полицейскую систему наблюдения, подразделения контрразведки и множество других служб. Убрать Дзефирелли пытались многие, но лишь эти люди могли сделать это тихо и без лишнего шума.
Однако до поры Дзефирелли им не мешал. Вернее, мешал, но не до такой степени, чтобы встал вопрос о его ликвидации. Пока Дзефирелли можно было контролировать, он был неопасен.
Случалось даже, с ним играли в обмен информацией. Что-то у него покупали, что-то ему продавали.
Дзефирелли считали хорошим игроком, и не исключалось, что он о чем-то догадывается, но, безусловно, лишь о каких-то незначительных деталях, иначе он уже не ходил бы по этому свету.
Тем временем, безо всякого «хвоста», вся информация о передвижении Дзефирелли и еще одного автомобиля с его охраной поступала на терминал мистера Клауса Фарбиндера, имевшего официальную должность шефа безопасности компании «Слоу Энд». Штаты службы безопасности были слегка раздуты, однако и этого было мало, поэтому аналитические отделы выступали в качестве исследовательского крыла компании, и «Слоу» имела на это отдельный патент.
Фарбиндер просматривал текстовые донесения, цифровые фото и целые ролики, на ходу отбрасывая второстепенное и выделяя то, что, по его мнению, должно было заинтересовать начальство. После обработки пакеты информации отправлялись мистеру Козинскому – главе «Слоу Энд».
– Клаус, сегодня в шестнадцать ноль-ноль прошу ко мне. Будут все начальники отделов, – голосом Козинского проговорил навесной аудиобаг.
– Есть, сэр, – отозвался Фарбиндер и начал подводить итоги очередного массива информации.
Впрочем, напряжение уже спало, и агенты посылали все меньше сообщений. Дзефирелли добрался до отеля, и теперь в ход шли мобильные устройства шпионажа, а также подкупленные горничные и даже проститутки.
В шестнадцать ноль-ноль все были у Козинского. Семь человек – семь отделов безопасности, включая три аналитических. Из этих семи присутствующих только двое – Фарбиндер и Маленков – знали, что Козинский – это полковник Гумай Эренвой, руководитель местной резидентуры. Остальные были уверены, что Козинский просто умный малый, умеющий зарабатывать на получении и продаже горячей информации. Считалось, что под видом «Слоу Энд» растет и развивается частная спецслужба, что запрещалось законодательством, однако факт нарушения закона только добавлял компании черты подлинности.
Когда собрались все, Козинский коротко обрисовал ситуацию с проектами, которыми в данный момент интересовалась компания, и заслушал короткие отчеты и мнения начальников отделов. На все это ушло не более двадцати минут. Затем Козинский раздал несколько незначительных указаний и отпустил всех, кроме Клауса Фарбиндера и Лео Маленкова, что не могло ни у кого вызвать подозрений, поскольку всякий раз начальник оставлял у себя кого-то из командиров.
Когда в кабинете остались только трое, Козинский глубоко вздохнул и произнес:
– У меня появилась мысль, господа, и я хочу обсудить это с вами.
