Снег и туман - Го Цзинмин
Юноша не без усилий поднялся на ноги, после чего услышал голос девушки, которой и принадлежало то лицо:
– Ты в порядке? – она вскинула руку, и нити, точно туман, с шелестом втянулись обратно в ее ладонь.
– Д-да… все хорошо, – щеки Ци Лина запылали.
Он взглянул на свою спасительницу и понял, что они примерно одного возраста. Ее элегантные белые одеяния напоминали только что выпавший снег, сквозь специальные вырезы на плечах проглядывалась нежная и светлая кожа, черные волосы мягко спадали сзади, напоминая льющуюся тушь, а аккуратные локоны по бокам были закреплены двумя искусными заколками. У нее были большие иссиня-черные глаза и длинные ресницы, обрамлявшие те, словно дымка, отчего взгляд ее казался неимоверно добрым. Лицо у нее было маленькое и аккуратное с кожей светлой и гладкой, словно нежнейший снег, казалось, она вся сияла изнутри.
«Какая же красавица…» – подумал Ци Лин.
– Меня зовут Шэнь Инь, я из Гланорта, – глядя на парня, слегка улыбнулась она.
– Меня зовут Ци Лин… – недавно собиравшийся дать деру юноша оказался совершенно покорен.
Если мгновение назад происходящее казалось ему кошмаром, то теперь стало походить на самый прекрасный сон. Затаив дыхание, он стоял рядом со своей спасительницей, а его грудь наполнял юношеский пыл: никогда прежде в Фуцзэ Ци Лину не доводилось встречать таких красивых девушек. Даже та считавшаяся красавицей танцовщица из гастролировавшей когда-то в поселке труппы была просто дурнушкой в сравнении с Шэнь Инь. Рядом с ней он чувствовал себя совершенно недостойным и все никак не мог успокоить дыхание. Однако если бы перед ним вдруг поставили зеркало, то юноша обнаружил бы, что участившееся дыхание было его меньшей проблемой: больше всего его выдавало лицо, уже успевшее приобрести цвет спелого красного яблока.
– Ты присаживайся, не стой, – махнула ему Шэнь Инь.
Испуганный и взволнованный Ци Лин опустился на сиденье. Юноша смотрел на прекрасное словно не из мира сего лицо Шэнь Инь и думал, что, привяжи его сейчас к телеге, и та, вероятно, не смогла бы утащить его отсюда. Недавний ужас отступал куда-то на задворки сознания.
– А ты… тоже мастер духа? – парень прямо уставился на нее.
– Да, как и остальные. – Шэнь Инь положила руку на стол, ее запястье украшал браслет из сверкающих синих драгоценных камней. – Наш клан достаточно известен в столице, все его члены являются мастерами. Эти люди – моя семья. Тот человек, кто только что говорил, вон там, в середине, – тихо объясняла девушка, наклонив голову, – это мой старший брат Шэнь Сы. У него всегда угрюмый и очень серьезный вид.
Ци Лин смотрел на наклонившуюся к нему девушку, ощущая, как сильно бьется у него сердце. Кончиком носа он чувствовал легкий, но четкий аромат цветов магнолии, исходящий от ее тела. Казалось, в темной ночи распустился цветок.
– Ух, значит, вы самые лучшие мастера духа в столице? – глаза юноши заблестели, его вновь начал переполнять интерес к миру магии духа.
– Мы-то? Наша семья и правда считается достойной среди мастеров. Но если говорить о духовной силе в целом, то самых лучших уже нельзя просто называть мастерами духа – таких называют князьями. Они – вершина всего мира духовной магии, – со слабой улыбкой объяснила Шэнь Инь, глядя на любопытного собеседника.
До появления Ледяного Енота еще оставалось время, и она решила, что лучше провести его, болтая с этим симпатичным парнем, нежели храня молчание в компании серьезных родственников.
– А? Значит, твой старший брат – князь? – спросил парень.
– Он-то? – Шэнь Инь взглянула на совсем не смыслящего в их мире паренька и, поджав губы, усмехнулась. – Куда уж… Князь мог бы уничтожить сотню таких, как Шэнь Сы, одним движением. Это называется мгновенным убийством.
– То есть?
– Это похоже на то, как Ли Цзиэр убила Лу Я и То Ка. Если уровень духовной силы двоих отличается настолько, что кто-то определенно имеет превосходство, тогда сильнейший может полностью подавить силу противника, лишить возможности высвободиться и мгновенно убить.
– Князья настолько сильны?! – глаза Ци Лина округлились. – Как же они тогда выглядят? Небось, имеют по три головы и по шесть рук да разъезжают на облаках?
– Три головы и шесть рук – это вряд ли, но что касается разъездов на облаках, то, думаю, на это они способны. Вот только большинству людей и за всю жизнь не удается увидеть князя, даже в столице можно на пальцах пересчитать тех, кто встречал их. Для нас, тех, кто с детства изучал магию духа, они подобны небесным божествам. Они редко появляются на людях, а если и появляются в городах, то очень тщательно скрывают свою личность, предпочитая жить в мифах и легендах.
– И сколько всего таких князей? – не удержался от вопроса юноша.
– Семеро, – в свете лампы лицо Шэнь Инь казалось вырезанным из гладкого нефрита, почти совершенным. – С самого начала ведения исторических записей империи Асланд всегда существовало только семь. Ни больше ни меньше. Лишь когда князь умирает, его место занимает преемник.
– И каждый из них настолько силен?
– Конечно же, нет, все далеко не так. В зависимости от их духовной силы эти мастера занимают положение от Седьмого до Первого князя: чем меньше число, тем больше сила. Что касается первых трех князей, то почти никто не знает, кто они и как выглядели ни до того, как стали князьями, ни даже после их становления. Эти люди не разгуливают по империи открыто. Я слышала, как в нашей семье говорили, что за год до моего рождения в ущелье на севере несметное число духовных зверей по неизвестной причине разом вышли из-под контроля и туда из столицы отправили множество мастеров, чтобы не дать им продвинуться на юг. Тогда моей матери довелось увидеть Пятого князя, который возглавил мастеров, пока они подавляли взбунтовавшихся зверей. Это был самый сильный князь из тех, кого встречал человек из нашего клана. Никто не знает, насколько на самом деле велика духовная сила князей, и никто никогда не видел, как выглядят их духовные звери.
– Как же так? Даже мне уже довелось увидеть двух зверей: одного льва и одну бабочку… Или же нет, то была летучая мышь… Не знаю, что это было, присматриваться я не осмелился – слишком уж страшная, у той штуковины были сотни липких усиков, просто жуть, – прошептал
