Мичман Империи. Часть вторая - Александр Четвертнов
Настал мой черёд хмыкать. При беглом чтении оказалось, что первые же пункты рекомендуют не покидать без веской причины кубрик или рабочие отсеки. Заказывать доставку еды, и вообще держаться старших офицеров.
— Странно, что не надо ещё и готовить самому себе.
— Это уже низость, — осуждающе протянул капитан. — Еда на флоте неприкосновенна.
— Теперь понятно, почему ни разу не видел курсантов СБФ на корабле, — протянул я, убирая бумажку в карман. — Никифор Андреевич, а зачем это? Почему бы не прекратить? Ведь одно дело делаем.
— Тут-то собака и зарыта, — капитан уселся на койку, и внимательно, даже цепко посмотрел на меня. — Далеко не одно. Армия защищает империю от внешнего врага, а мы защищаем её от внутреннего, в рядах армии, — его глаза сверкнули, — и не понятно, какой опаснее.
— Прям теория заговора, какая-то, — вырвалось у меня от удивления. Не ожидал такого услышать.
— Никаких теорий, — нахмурился капитан, отчего на его лице проступили морщины, и стал понятен истинный возраст, где-то за шестьдесят. — Только практика. Армия — это машина, каждый её боец — смертельное оружие. — Он поднял вверх палец и продолжил спич: — более того, обладающее разумом. Порой хитрым, изворотливым. Потому, чтобы в головы военных не закрадывались дурные мысли, надо держать их в ежовых рукавицах, — под конец речи он слегка расслабился, и расправил покрывало на койке. — Для того мы и нужны.
— Какая-то демонизация… — начал было я, но он меня прервал.
— Вы видели, что может сотворить военный отряд посреди мирного города? — снова этот цепкий взгляд на моём лице. — Не знаю где, но Вы точно видели, — кивнул он удовлетворённо и поднялся на ноги, — подумайте об этом, Туров, а я пойду нести службу.
Да, я видел. Даже участвовал, но это потом. Во мне сейчас такой коктейль противоречия кипит. Прям бурлит. Не могу отпустить его вот так, не на этих словах. Я не безопасник, я морпех империи! Поле боя всегда остаётся за нами! Даже словесное.
— Никифор Андреевич, — я развернулся, пропуская его к двери, и мы застыли друг напротив друга, глаза в глаза. — С Ваших слов выходит, что Армия — это орудие уничтожения, и всё равно кого, — я на секунду перевёл дыхание под его взглядом и продолжил: — но это не так, я из династии военных, и знаю, как важна Империя для моих родных и друзей, они готовы умереть за неё.
— Ростислав, — капитан слегка поднял голову и мягко, словно неразумному ребёнку, улыбнулся, положив руку мне на плечо. — Ты превратно меня понял. Естественно, нельзя так говорить о тех, кто готов отдать жизнь на благо Империи. Более того, армия тоже часть Империи, и также нуждается в нашей защите от предательства. Как внутреннего, так и внешнего.
— Я…
— Погоди, присядь, и послушай, — капитан указал на стенной табурет, и я выполнил его распоряжение, откинув сидушку, и облокотившись о стол. — Всё намного сложней, чем кажется на первый взгляд.
Он встал в дверях, задумался на мгновение, а я почувствовал себя словно на лекции в академии.
— Империя огромна и многообразна, есть как довольные императором и сложившимся порядком люди, так и нет. Люди разных сословий и профессий. Гражданскими занимается жандармерия, мы же контролируем армию, конкретно флот, самую боеспособную её часть. — Он достал из кармана маленькую флягу и отпил, а мне в нос шибанул запах спирта. — Аристократы пытаются внедрить сюда своих людей, внешний враг засылает шпионов, некоторые моряки оказываются не чистыми на руку и мысли. Конечно, их не так много в общей массе, но если нас не будет, то вся машина флота рухнет, армии не будет, империя погибнет. Понимаешь?
Я кивнул.
— Работа важная, кропотливая, — продолжил он, — выявить злодеев сложно, они ничем не отличаются от хороших ребят, отлично маскируются, говорят правильно и дают такие же клятвы. Потому нам важно подозревать всех. Быть всегда начеку. Потому необходимо привить с юности понимание, что здесь нет друзей, каждый может оказаться врагом.
Он говорил, а я вспоминал допрос у Гривасова, как он прошёлся по всем морпехам, словно катком.
— Это у бойцов есть понятие дружбы, у нас его нет, — продолжал капитан, — и вот такая нелюбовь с первых дней службы помогает формированию нужных взглядов. Только так мы защитим флот и Империю.
Так по ходу это снова психологические игры, как у нас с Бобровым в своё время. Спорный момент. Это же убийство чувства единения с флотом. Натерпятся юные безопасники издевательств, а потом отыгрываются. Не нравится мне это. Можно же по-другому? Не знаю как, но по-другому. Неужели нет других подходов? Но сказал я не это:
— А кто защити вашу службу, Никифор Андреевич? Враги и сюда могут внедриться.
— Бывает и такое, — он недовольно поморщился, и насупился. — Либо сами, либо последний щит империи. — Он хотел закончить, но продолжил под моим вопросительным взглядом: — Бояре, только мало их.
Я хотел узнать о боярской службе подробнее, даже вопросы в голове появились, но тут на инфопланшет пришло расписание приёма пищи в столовой.
— Уже четвёртое за последний час, — хмыкнул я, показывая экран капитану.
— Издеваются и выманивают, — пожал он плечами. — Рекомендую заказать в кубрик, чтобы избежать нежелательных моментов.
И окончательно оторваться от коллектива, как и задумано. Нет уж.
— Знаете, а я рискну, — убрал планшет и улыбнулся капитану. — Думаю, найду нужный подход к людям.
— Дело ваше, — пожал плечами Никифор Андреевич, он как-то резко потерял интерес к беседе. — А я пойду, работы много, приятного полёта.
Он ушёл, а я победил. Вроде и хорошо, но чувство на душе, что обидел человека. Блин, а как иначе? Ну не нравится мне такой подход.
Хотя, если задуматься, это же классическое «разделяй и властвуй». Но, опять же, если задуматься, это же сплошная демагогия. Вроде, и есть зерно истины, но выглядит, как отговорки, чтобы не бороться со сложившейся ситуацией.
Точно отговорки! Я же не совсем зелёный, а с таким впервые сталкиваюсь. Ну не было у нас на корабле такого. Даже мыслей не было, хоть как-то издеваться над курсантами безопасниками.
