Масонская карта Поволжья - Юрий Николаевич Москаленко
Здесь я минут десять-пятнадцать, так. Сюда ехали тоже минут пятнадцать, пусть двадцать. Допрос с пристрастием – минут пять-семь… Или десять? Пусть десять. Это уже минут сорок-сорок пять. Хулиганов я зачистил – это минуты три, не больше. Что ещё? Ещё меня отсюда до туда везли. Это сколько? Полчаса, вряд ли меньше, и связывали здесь, ну пускай минут десять-пятнадцать. Хотя, я бы, конечно, и за пять управился, но это я, а не они, значит, пятнадцать. Итого полтора часа. И-и-и? Мы с Лёхой сюда во сколько подъехали? И сюда ли, вообще?
Навигатор показывал отсутствие спутников. Хреново, что тут ещё скажешь. Как теперь узнать, где я сейчас нахожусь? Понятно, что нахожусь я где-то здесь. А где-то здесь – это где? Достать карту? Как это поможет? И спросить не у кого.
Я осмотрелся. Яснее не стало. Признаков жизни тоже не обнаружил. Валить надо отсюда, а то, как бы староверы с подмогой не возвернулись. И ещё не известно, что лучше, чтобы с подмогой из ментов или чтобы с подмогой из своих.
Сколько у меня есть времени? Пока они там объяснят, что случилось, пока соберутся, пока доедут. Я бы на их месте с телег на транспорт побыстрее пересел. А сколько они говорили, до их чувырловки шкондыбать? Те трое по-любому раньше успеют, но те трое не знают, куда я потом подевался, и не узнают, пока не объяснятся с этой сладкой парочкой. А вот когда объяснятся… Короче, минут на сорок я могу рассчитывать. Сорок минут быстрым шагом – это километров пять, а если рысцой, то все семь. Так, в какой стороне дорога?
Без навигатора, где Самара, где Тольятти я могу только гадать, поэтому прёмся на юго-запад, где юго-запад я и без навигатора вижу. Какая-нибудь дорога должна попасться, ну, а там уже на попутках. Дома и стены помогают. Всё, Андрей Иваныч, хватит сиськи мять, лопату в рюкзак, рюкзак за спину, ноги в руки и бегом домой! Лёха? А вот дома и разберёмся, кто кого в бою бросил.
Минут через десять впереди чуть левее показался лесок, значит, принять влево, а то в поле я как на ладони.
Сколько я уже бегу? Минут двадцать? Оглянулся: посадка, от которой я хотел бы удалиться на другой край Земли, виднелась километрах в трёх-четырёх. Остановился, достал бинокль, посмотрел. Ну, что ж, хорошо, если я их не вижу, то и они меня тоже. Привал устраивать рано, но воды пару глотков хлебнуть уже пора. Что, кстати, у Лёхи в рюкзаке?
Перейдя на шаг, я расстегнул вещмешок напарника. Бутылка с водой, термос, наверное, с кофе, планшет, повербанк к нему, футболка, контейнер с едой, дождевик. А тут в кармашке что? Ох, и ни хрена себе! Травмат! А какого икса он его в рюкзаке таскает? Даже не знаю, хорошо это или плохо? Мне с такой штукой ментам лучше не попадаться. Выбросить что ли? Лёха потом предъявит. Рискнём оставить: я пока в бегах, может и пригодиться.
Не забывая вертеть башкой по сторонам, я быстрым шагом продвигался к лесу. Обидно будет, если я сейчас ухожу от дороги, но ведь нет никаких признаков дорог ни слева, ни справа, а с линии Милютовка - Балабановка надо валить, там меня искать начнут в первую голову.
А Вы, товарищ старший прапорщик, баран бестолковый! Чего уж проще на двухвёрстной карте найти два населённых пункта, и посмотреть в какой стороне дорога?
Я остановился, присел, достал из своего рюкзака карту, пять минут добросовестно искал, однако в радиусе тридцати километров от нашей предполагаемой точки высадки ни Милютовки, ни Балабановки, на ней попросту не было. Как это понимать? А Вы, Андрей Иваныч, на ходу над этим подумать сумеете? Тогда в путь.
Чтобы неизбежной, на мой взгляд, погоне увеличить радиус поиска я снова перешёл на рысцу. Лесок приближался. До него уже пара километров, вряд ли больше.
Когда ты не хочешь, чтобы тебя нашли, отправляйся туда, где тебя не будут искать. Или туда, где искать тебя будет сложнее. Сейчас с открытого пространства мне нужно убраться в лес. Незаметно ходить по лесу меня научили ещё в армии, семнадцать лет назад. Вот я там почти девять лет этим и занимался. Не всё время, конечно, но порядочно. А потом в один прекрасный день жизнь моя круто изменилась. К сожалению, не в лучшую сторону. День тогда действительно выдался хороший, но вот вечер…
Это был отпуск, море, набережная, кафе, девушка Рита и второй день нашего с ней курортного романа. Всё шло хорошо, до тех пор, пока наш марьяж не попытались разбить. Один пиковый валет возомнил себя королём и решил указать мне на моё место в жизни, как он его представлял. Многие выходцы из бывших союзных республик изучение русского языка начинают с ненормативной лексики, типа: «Я твой рот… твой маму…» и всё такое прочее. Что отвечать в таких случаях, я знал получше него, но решил в этот раз ограничиться простым предложением заткнуться и удалиться. Не в пеший эротический тур, как он того вполне заслуживал, а в безопасное для него место – подальше от меня.
С валетом оказалось несколько шестёрок, тоже пиковых, и он отважно приказал им меня «как свыню зарэзать». Ножи себя ждать не заставили. Вот только джокер побьёт любую шестёрку, даже козырную, а джокер спецназначения побил их всех. Кроме вальта. Тот доблестно сверкая пятками, склеил ноги.
Итог той встречи – шесть ноль по очкам, и восемь лет общего режима по приговору. Полтора десятка свидетелей подтвердили, что потерпевшие начали драку сами, и убитый, кстати, тоже на нож сам спиной напоролся. И нож в это время находился в руке не у подсудимого, а у другого потерпевшего, вон у того, который на костылях.
Через четыре года, как участник боевых действий я был амнистирован. Вот только обратно в армию мне теперь путь заказан. И не только туда. А сейчас, похоже, похожий случай.
Однако, лес. Углубившись в него метров на пятьдесят, я снова из своего рюкзака достал карту, а из Лёхиного контейнер с бутербродами. Его Людка жарит отличные котлеты, а поскольку мне котлеты жарить не кому, то и нехрен Лёхиным пропадать. И, кстати, если ещё и кофе
