Снова 30 лет. Господин Президент - Данил Замятин
— Твою Мать! — уже тише сказал я, понемногу успокаиваясь. Смысл — то глотку рвать?
Наоравшись, я открыл "мензурку" и смочил горло. Нужно экономить водичку. Засунул "мензурку" опять в импровизированный рюкзак, где находились 4 огромных белых гриба, которые нашел по дороге.
Немного посидев на пеньке и отдохнув, я опять отправился в путь. Очень хорошо, что я больше не слышал слоноволка, еще лучше, что я его не видел….
Или, правильнее сказать, хорошо, что он меня не слышал и не видел.
— А то разорался как девчонка. Нужно держать себя в руках и не поддаваться панике. Паника — это самый плохой союзник в таких делах, — бормотал я сам себе под нос простые истины.
Ближе к вечеру я стал задумываться, где мне переночевать — на земле в шалаше или на дереве. Вспомнив ночной концерт, я аж чертыхнулся. Лучше на дереве. Теперь я шел и высматривал подходящее дерево. Солнце почти село, когда я увидел подходящее дерево похожее на прошлый дуб. Ветвистый, диаметром метра два. Он стоял одиноко на поляне, как былинный богатырь.
— Ты то мне и нужен! — обратился я к дереву — разрешите на Вас залезть.
Не дождавшись ответа, я полез вверх. Найдя там похожее на прошлое место, я удобно устроился. Открыл "рюкзачок" и увидел там грибы.
— Блин, их же приготовить нужно, — сам себе напомнил я.
Пришлось спускаться, собирать костер, жарить грибы и лезть обратно. Все это успел до заката.
И вот усевшись поудобнее на ветке, я разложил рюкзак, где лежали завернутые в лопухи печеные грибы.
Вкуснятина. А главное полностью удаляет голод. Запив водой, я прикинул, сколько ее осталось. Максимум хватит на утро и обед, и то, если постараться.
Проделав процедуру со мхом, распихав его по рукавам, карманам и также за пазуху я приготовился ко сну. И опять, только закрыл глаза, как усталость взяла свое и я вырубился..
Зря я беспокоился вечером о воде.
Ночью меня разбудил страшный раскат грома, и буквально сразу же небо разрезала супер молния — от горизонта до горизонта — в жизни таких не видел. Последовавший сразу же за ней громовой удар чуть не свалил меня с дерева.
На небе разворачивался Армагедон.
Стало светло как днем от количества молний. Сначала я прижался к дереву, потом к сознанию подобралась мысль, что мой дуб стоит на поляне, один-одинешенек, да еще здоровый как башня — милая мишень для молнии. Я не спустился — я скатился с дерева и отбежал метров на тридцать от него.
Небо бесновалось минут десять. Молнии будто соревновались между собой на конкурсе красоты — одна красивее другой, тут и сеточка, и молния-зигзаг, молния — ветка, молния — сплошная стена, а иногда толстенный луч света соединял небо и землю, как в фантастических фильмах, при атаке инопланетян.
И вдруг все затихло. Даже ветер исчез. Темнота и тишина вокруг были словно материальны. Будто черный густой туман скрыл и заглушил от меня реальность. Так продолжалось несколько секунд, а потом кто-то на небе открыл все краны, или прорвало трубу — ливень обрушился без предупреждения, водопадом.
Я расставил на земле посуду для сбора дождевой воды. Вдруг откуда-то взявшийся ветер уронил мою мензурку. Я поставил ее еще раз, но ветер опять ее свалил. Я посмотрел на кувшин и горшочки — они уверенно стояли. В третий раз поставил мензурку, и опять она упала под силой ветра.
— Ну ладно, — махнул рукой я, — не хочешь, как хочешь.
Стало холодать, и я поспешил под дерево с мензуркой в руках. Встал под дерево, хотя смысла уже не было — я был мокрый с головы до ног.
Убивая время, где-то с полчаса, простоял с мензуркой в руках, ловя ручейки стекавшие с листьев, пока мензурка не наполнилась. Отхлебнул из нее.
— Боже, какая вкусная дождевая вода! С запахом озона, — не сдержал я восхищения.
Ливень превратился в мелкую, противную моросяку. Я скрючился под деревом в три погибели, стараясь удержать тепло.
То ли поза навеяла, то ли еще что, но я вдруг подумал, что еще ни разу не ходил в туалет по большому, хотя столько дней прошло. И я столько раз уже плотно кушал…
Только подумал — и на тебе, организм среагировал. Появилось огромное желание присесть за кустик.
Я встал и пошел искать место, где растет побольше лопухов.
Вернувшись через минут пять под дерево, довольный, что теперь никакого застоя в кишках нет, опять согнулся буквой зю, и стал ждать утра.
Утро долго не наступало. Я успел десять раз замерзнуть и перемерзнуть. Не помогали даже приседания и отжимания. Только энергию зря потратил.
И все-таки оно наступило. Как только солнышко вышло — сразу стало теплее, а как стало теплее — сразу захотелось есть…
Т.к. из еды была только вода — ей и поел. Выдул все горшочки. Все равно их тащить полными нереально.
Загрузив в рюкзак кувшин и мензурку, отправился в путь, зорким взглядом выискивая что-либо сьедобное.
Ближе к обеду голод и усталость взяли свое. Я нашел полянку, развел костер и вскипятил травяной чай в одном горшочке, а во втором заварил иголки ели.
— Лепота, — пробормотал я ставя опустевший горшочек с чаем. И вдруг голосисто закашлялся… Прислушался к себе, начинающийся кашель мне очень не нравился — неужели перемерз ночью?
Повторил чай еще раз, и еще, пока полностью не опустел кувшин.
Как-то незаметно солнце приближалось к закату — еще пара часов, и станет темно. Что делать? Искать дерево для ночлега или искать дрова?
Я огляделся. Вокруг были одни березы. Я забрел в какую-то березовую рощу. Даже самая большая береза была неудобной для ночевки.
— Ну что ж, выбор сделан за нас, — констатировал я и пошел собирать дрова.
Минут через двадцать я наткнулся на огромную поляну подберезовиков. Чуть не расплакался от умиления. Подняв глаза вверх, от души поблагодарил Небеса. Следующие полчаса я рвал грибы и собирал лопухи. Решил половину грибов запечь в лопухах, а остальную часть пустить на шашлыки. Тем более попалось пара семейств личинок — из них тоже отменный шашлык.
Еле успел сделать шалаш, на каждом входе приготовив по костру. Дрова сложил как в самом шалаше, так и вокруг костров.
Когда развел основной, "кухонный" костер, уже совсем стемнело. Дополнительный костре, у второго входа в шалаш, решил пока не разжигать — дров хоть и много, но нужно экономить, пока есть возможность.
Пока грибы пеклись и жарились на костре — заварил себе чай. Нашел мяту
