Единый - Александр Цзи
— Правильная позиция, — одобрил Витька. — Вот и я хочу разобраться…
— И как ты будешь разбираться? Дальше строить гипотезы?
На сей раз пришла очередь Витьки пропускать мимо ушей шпильку.
— В детстве я жил в деревне, — сказал он. — Неподалеку от города. У бабушки и дедушки там дом. Правда, бабушка умерла, так что там живет один дедушка… Так вот, возле той деревни в лесу есть этот самый… дольмен. А вокруг него кто-то выложил круг из камней поменьше.
— Ведьмин круг? — оживился я.
— Получается, да. Когда ты рассказал, где меня… э-э-э… похоронил, я сразу вспомнил про тот дольмен. А до нашей встречи думал, что он мне и снится. Нам надо туда съездить и…
— …переночевать в нем? — догадался я.
— Именно. Надеюсь, сработает.
Витька проводил взглядом пару девочек его возраста. Они оглянулись, наткнулись на его взгляд и дружно захихикали. Витька покусал губы, взгляд его расфокусировался. Я понял, что он едва заметил этих девчушек, усиленно размышляя.
— Да, — сказал он, отвечая на собственный мысленный вопрос, — придется сделать так…
— Сделать как?
— Сбежать из дома. С тобой. Мать и отчим меня одного не отпустят. Если я скажу, что хочу навестить деда, отчим велит Матвею отвезти меня. А с ним никакой ночевки в Ведьмином круге не получится.
— А с дедом получится?
— А он немного не в себе, — отмахнулся Витька и впервые за все время нашей встречи улыбнулся. — Забудет, что я приехал, через несколько минут. А его горничной наплевать на то, чем мы будем в лесу заниматься.
— У него и горничная есть?
— Да, отчим нанял одну тетку ухаживать за дедом.
— Если ты сбежишь из дома со мной, меня обвинят в киднеппинге. А это серьезная статья.
— Статья будет, если заявление написать, — парировал грамотный Витька. — А я постараюсь, чтобы не написали… Да и вообще, если мы вернемся в Поганое поле, это будет неважно.
Повисла пауза. Солнце зашло за крыши высоток на западе, на аллею легла тень, дневная жара спала. Гуляющих стало еще больше.
Я повернулся к Витьке и некоторое время наблюдал его профиль.
— Ты тоже хочешь вернуться? — наконец тихо спросил я.
— Для меня тот мир как сон, — ответил он. — Но если он реален, я хочу туда. — Он воодушевился и в кои-то веки стал соответствовать своему возрасту. — Это же охренительный шанс доказать, что мир не такой скучный и унылый, как думает большинство! Вероятно, мы докажем реинкарнацию, множественность вселенных и еще неизвестно сколько всего. И я ни за что не упущу такой шанс, Олесь!
Это азарт передался мне.
— Ну так поехали прямо сейчас. Сядем в автобус, или я возьму тачку в аренду и…
— Куда это ты собрался увозить моего подопечного? — проговорил кто-то над нами.
Я поднял голову.
Перед нами, уперев руки в боки, стоял Матвей.
Витька полувозмущенно-полуудивленно воскликнул:
— Ты как меня нашел?
— Я профессионал, — сказал Матвей, надувшись от гордости.
— Какую-то прогу на мой телефон установил? — нахмурился Витька.
— Ага! — радостно ответил Матвей. — Но не я, а твои родители. Для твоей же безопасности. Чтобы, если с тобой свяжется такой проходимец, как вот этот гражданин…
Он посмотрел, сощурившись, на меня.
А у меня внезапно кончилось терпение. Я вообще по жизни человек гневливый и вспыльчивый. Сначала бью в табло, а потом разговариваю. А тут столько всего навалилось на мою бедную головушку, что ни о каком здравом смысле и речи не шло. Я встал со скамейки и оказался на полголовы выше этого грубого водителя-няньки.
— Ты кого назвал проходимцем? А? — рявкнул я.
— Спокойно, — протянул Матвей, не отступив передо мной ни на шаг. — У тебя и так проблемы, так что не усугубляй…
— Ты. Кого. Назвал. Проходимцем? — чеканил я, толкая его при каждом слове ладонью в грудь.
От каждого неслабого тычка Матвей отшатывался, а лицо его вытягивалось в гримасе злобы и испуга. Весил он с центнер, и легкость, с какой я отпихивал его к противоположному краю аллеи, водителя-телохранителя наверняка впечатлила.
Очутившись у самого бордюра, он попытался сопротивляться — резко отпихнул мою руку и попытался ударить кулаком в челюсть.
Я уклонился и во время реверсивного движения туловищем врезал ему под ребра.
Матвей издал всхлип и согнулся вдвое, но я не дал ему сложиться, схватив одной рукой за горло, а другой — за ремень под пузом.
Рядом кто-то испуганно вскрикнул, но я, не обращая на прохожих внимания, поднял Матвея, как соломенное чучело, и швырнул на клумбу. Он бухнулся, как мешок с песком. Снова кто-то вскрикнул, и я обернулся. Неподалеку стояли, закрывая рты ладонями, давешние малолетние смешливые красавицы, строившие глазки Витьке.
— Фигасе, — проговорила одна из них, глядя на меня округлившимися глазами.
Витька вскочил со скамейки и встал рядом со мной. По всей видимости, никакого сострадания к Матвею он не испытывал. Скорее, наоборот. Он с улыбкой следил за попытками Матвея подняться на ноги.
Наконец, — далеко не с первого раза, — водителю это удалось. Он весь перемазался в глине, а на брюках налипли лепестки хризантем. Клумбу он раскурочил знатно — здесь будто свинья с поросятами отдыхала. К тому времени мой гнев иссяк, но и у Матвея начисто пропало желание драться. Косясь на меня и спотыкаясь, он пошел в обход меня в сторону выхода из аллеи.
— Поедет предкам жаловаться, — прошептал Витька.
Я и сам это понимал. Вдоль аллеи на каждом столбе и дереве висят камеры. Нашу маленькую возню стопроцентно засняли и записали в память компьютеров. На этом видео ясно видно, что я первым начал пихаться, а потом надумал сделать жим штанги стоя, причем вместо штанги использовал живого человека.
А еще чуть позже похитил ребенка.
Прежде чем сообразить, что делаю, я выставил вперед тыльную сторону предплечья (на мне была рубашка с короткими рукавами) со Знаком Урода и приказал:
— Ко мне!
Не знаю, на что я рассчитывал. Знак в этом мире не работал — я сто раз проверял. Наверное, сработали рефлексы.
Но на сто первый раз Знак сработал, удивив в первую очередь меня самого.
Матвей словно споткнулся о воздух, остановился, затем развернулся ко мне и повлекся вперед походкой ходячего мертвеца.
Девчушки к тому моменту зашагали дальше, решив, что инцидент исчерпан, а другие прогуливающиеся были далековато. Так что никто не заметил моего “гипноза”.
Матвей остановился прямо передо мной и вытянулся по стойке “смирно”. Перепачканная рожа утратила осмысленное выражение.
Мое сердце пропустило удар, а потом застучало с
