Повелитель теней. Том 1 - А. Никл
— Что делает это существо в родовом гнезде Ломоносовых? — спросил я, махнув назад.
— О, господин Марк, вы же были последним человеком в Роду. Когда вас отравили, кто-то должен был управлять имениями, следить за семейным бизнесом и выплачивать жалованье слугам, — поспешно выпалила шатенка и оттеснила рыжую в сторону, прижалась грудью к моему плечу. — Ваши Боги-покровители объявили аукцион на опекуна.
— Мои покровители меня продали? — я действительно удивился. Не думал, что божки-пьяницы настолько опустились.
— Да, — с сочувствием произнесла рыжая и погладила меня по спине, как будто пытаясь успокоить. Не то чтобы удачно. С каждой секундой мне всё сильнее и сильнее хотелось надрать задницы тупой пятёрке Богов. Рыжая поняла моё молчание по-своему, прижалась с другого плеча и тяжело вздохнула: — Но так как Род ослабел, обеднел, да и Боги у него… проблемные, то дворянство отказалось от этого счастья. Ой, — рыжая смутилась и закрыла рот ладошкой. — Не слушайте меня, господин.
— Продолжай, я не из обидчивых.
— Да чего продолжать? — влезла шатенка. — Как говорится, из грязи — в князи! Отдали вас и всё ваше имущество разбогатевшему кузнецу. Чокнутая семейка! На вашем месте, я бы первым делом проверила банковские счета, больно уж часто они таскались со всякими бумагами, а ещё в дом постоянно захаживали такие представительные дядьки… — она важно надула щёки и выпятила вперёд пышную грудь. — Гордые такие, как петухи!
— Как хорошо, что вы проснулись! — пропела рыжая и остановилась перед дверью в мои покои, уточнила: — Вам помочь, господин?
— Сам справлюсь, — я их отпустил и сразу же направился в душ. Попытался подключиться к информационному полю, но наткнулся на стену. Больше я не мог получать информацию из эфира. Странно. Я спешно вызвал Тени и с облегчением выдохнул — на месте. Но в любом случае необходимо выяснить, почему мои способности внезапно ограничились.
Искупавшись, я обнаружил, что слишком рано отослал служанок — в покоях Марка не было никакой одежды. Комнату полностью очистили от личных вещей. Выкинули, что ли? Вздохнув, я снова оделся в розовую шёлковую пижаму — ну не в простыню же заворачиваться — и направился на кухню. От голода сосало под ложечкой, а желудок выводил соловьиные трели.
За вторым же поворотом я столкнулся с высокой, чуть ли не под два метра ростом, женщиной — её волосы были идеально уложены, в глубоком декольте блестело жемчужное ожерелье, а платье идеально подчёркивало фигуру. Но несмотря на это, она выглядела… нелепо, словно не привыкла так наряжаться. Она в бешенстве ругалась себе под нос, как матрос, но как только увидела меня, расцвела в льстивой улыбке и распахнула объятия:
— Марк, мой дорогой мальчик! Ты проснулся! Мы так рады были это услышать! Гена ждёт-не дождётся с тобой поговорить! Вам так много нужно обсудить… Пока ты лежал в коме, столько всего изменилось!
— А вы, простите, кто? — я увернулся, не позволяя себя обнять.
— Ой, конечно, конечно, — она всплеснула руками и представилась: — Анжелика Ракова, жена Геннадия Ракова — твоего временного опекуна. Мы управляли твоим состоянием, пока ты лечился. Пройдём, пройдём со мною, я провожу тебя к Гене, он очень просил тебя привести…
— Я бы сперва переоделся.
— Немедленно прикажу всё принести! — пообещала Анжелика. — Мы отправили ваши вещи на хранение, чтобы моль не поела. Всё доставят в кабинет мужа, пока вы будете с ним обсуждать дела.
— Хорошо.
Мы спустились на один этаж и прошли по длинному коридору до самого конца, к огромной резной деревянной двери, из-за которой раздавалась приятная музыка. Я не обратил на это внимания, сконцентрировавшись на магическом ядре. Энергетические каналы работали… странно. Я пока не понимал, что происходит с моей магией, но был уверен, что ничего хорошего.
Анжелика с некоторым пафосом распахнула дверь, пропустила меня вперёд и громко произнесла:
— Дамы и господа, я принесла радостную новость! Марк Ломоносов пришёл в себя! — я поднял голову, выныривая из размышлений, и осознал, что стою перед огромной нарядной толпой. Стерва привела меня в бальный зал, а не кабинет мужа! Сохраняя невозмутимость, я взглянул на Анжелику. Она милейшим образом мне улыбнулась и сообщила своим гостям: — Мальчик после болезни ещё плохо соображает. Так рвался сюда, что даже забыл переодеться!
Чего она ожидала? Что я расплачусь, растеряюсь и убегу, выставив себя на посмешище? Не на того нарвалась. Я расправил плечи и слегка поклонился:
— Рад приветствовать вас в моём доме, — на слове «моём» лицо коренастого бородатого мужика скорчилось в гневе. Ага, Геннадий Раков, вас легко было вычислить. Огромные мозолистые ладони подтвердили мои догадки — только у него из собравшейся шайки-лейки были руки простого работяги. Я прошёл к фонтану с шампанским, взял бокал и произнёс тост: — Выпьем же за моё выздоровление!
Гости из вежливости пригубили напитки, но я видел, что особой радости они не испытывали. Геннадий Раков даже не подошёл ко мне. Выдержки не хватило, чтобы притвориться радушным опекуном. А вот Анжелика крутилась рядом — понимала гадина, что прямо сейчас ей ничего не грозит. Не устраивать же скандал на потеху публике?
— Мой дорогой мальчик, ты, наверное, очень давно не виделся со своим дядей, князем Прусским? Он о тебе расспрашивал, просил разрешения навестить, но сам понимаешь, запрет докторов… Однако сейчас, — Анжелика показала в глубину зала. — Думаю, он будет просто счастлив тебя увидеть.
Гадюка хочет, чтобы как можно больше народу лицезрело меня в розовой шёлковой пижамке с рюшами. Если я уйду прямо сейчас, это будет истрактовано как позорный побег. Но если останусь и не подойду поздороваться к князю Прусскому, то тварь-Ракова сто процентов напоёт ему, что я его не уважаю и потому отказался от встречи.
Поэтому я сделал глоток шампанского и согласился:
— Конечно же. Я очень хочу увидеть дядюшку. Так скучал по нему.
Князь Прусский оказался пожилым мужчиной лет шестидесяти. Под правую руку его держала женщина лет сорока — видимо, жена. Он смерил меня оценивающим взглядом, в котором промелькнуло лёгкое сожаление. Ему явно было неприятно видеть наследника Ломоносовых в таком неприглядном образе.
— Здравствуйте, дядя, — я слегка поклонился.
— Здравствуй, твоё неожиданное пробуждение — лучшее завершение этого вечера, — ответил князь Прусский и вдруг перешёл на немецкий язык: — Sie wissen, dass Rakovs den Verkauf einer Marinewerft in Archangelsk feiern?[1]
— Nein, aber danke, dass du es mir erzählt hast. Ich werde versuchen, es herauszufinden[2], — я улыбнулся, проигнорировав возмущённо пыхтящую Анжелику. Князь Прусский сказал об Архангельской верфи, но я понимал, что это было сказано с огромным таким, жирным намёком: семейка кузнецов нагло распродавала моё имущество. В глазах дяди загорелось уважение. Судя по всему, ему понравилась моя реакция на неприятные новости.
— Мы с твоим отцом когда-то были близкими друзьями, — вздохнул князь Прусский. — Жаль, что жизнь развела наши дороги. Но тебя я всегда рад видеть в Берлине, моём родовом особняке. А теперь позвольте откланяться. Мы с женой — старые люди, нам необходимо соблюдать режим.
Попрощавшись с ними, я вальяжно направился к фонтану с шампанским — взять новый бокал. Да уж, Раковы не поскупились — фонтан был ну, буквально фонтаном: из античной статуи били струи шампанского, которые стекали в неглубокий мраморный бассейн. Я продолжал как ни в чём не бывало разговаривать с гостями, и очень скоро они начали воспринимать меня на полном серьёзе, словно я был не в шёлковой пижаме, а в деловом костюме.
Анжелика не желала оставить меня в покое. Вертелась всё время неподалёку и, видимо, до сих пор не теряла надежды выставить меня полным кретином. Я не выказывал ни намёка на недовольство. Но когда она подошла к фонтану с шампанским, я призвал тени — они выскользнули из трещин мраморного фонтана, незаметно оплели ноги Анжелики и дёрнули. Она с громким воплем рухнула в шампанское, подняв миллион брызг.
— Любимая! — к ней бросился Геннадий Раков, помог подняться.
Весь лоск слетел с Анжелики. Мокрое платье плотно обволокло тело, подчёркивая все недостатки фигуры. Грудь едва не вывалилась из лифа, а слипшиеся пряди облепили лицо, макияж потёк. Анжелика тяжело дышала и затравленно смотрела на аристократов. Совсем рядом раздался громкий шёпот: «Деревню ничем не скроешь!» Немая сцена продлилась пару секунд, а затем Анжелика, не проронив ни звука, вылетела из бального зала. Вслед ей донеслось несколько издевательских смешков.
Я пробыл в зале ещё минут двадцать и направился в свои покои. По дороге раз за разом перематывал сцену, как вызывал Тени. И с кристальной ясностью понимал, что нет, не показалось — Тени действительно
