Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Ты смотри, как он её… — вторила ей Эйди, на губах которой бродила мечтательная улыбка. — И ведь может нагнуть, как угодно, она совсем послушная… А вместо этого так её облизывает! Какая же Мира дура! Если кто-то из вас только попытается поломать такого… моего… кота… Я глотку перегрызу и сердце когтями вырву!

В глазах миленькой кошечки на этих словах вспыхнула какая-то первородная ярость — даже стоявшая рядом Рита отшатнулась от сестры прочь. Только Сайна, с материнской улыбкой на устах, подсела к милахе поближе и обняла за плечи.

— Тихо, кошечка, тихо… Никто не собирается его обижать… Он наш боевой брат. Член семьи. Видишь, даже когти уже отрастил? И такое ими вытворяет… Ещё толком не научился бить, а уже ласкается… Ты посмотри, кошка! Вот ведь! Я тоже так хочу!

По мере рассуждений выражение лица Сай становилось всё более напряжённым, она словно пребывала сейчас там, в кровати, на которой кувыркались двое одержимых страстью и нежностью валькирий. Бесстыжие. Любящие. Самоотверженные в любовных играх. Ей мучительно хотелось к ним.

— Послушайте, кошки, — вдруг обернулась к остальным рыжая. — Я давно хотела предложить. Давайте уйдём от этого… конвейера. Каждой из нас нужно от Кошака что-то своё. Неправильно будет так, как мы это обычно делаем. Мы можем и должны его поделить. Поровну.

— На части, что ли, ты его разделить собралась? — фыркнула вошедшая в комнату Мисель. — Не забудь тогда одну часть Высшей оставить. Которую она так любит… вон, видишь, как облизывает?

— Покусаю, Миска, — рыкнула на неё Сайна, но наткнулась на полный веселья взгляд боевой сестры, и поняла, что её банально разводят. Поэтому спустя мгновение сама прыснула со смеху.

— Я «за», сёстры, — отсмеявшись, вдруг совершенно серьёзно заявила эта безбашенная метиллия. — Я бы предпочла оттащить Кошака поближе к катеру… а ещё лучше — в гравитационный байк… А ведь это мысль! Надо его на нём покатать! Кот как раз сзади усядется… и начнёт…

Мордашка метиллии вытянулась в предвкушении того, что именно он начнёт с ней делать на байке, и Мисель на некоторое время выпала из разговора, но своё слово уже сказала. Этого оказалось достаточно для Сайны, которая тут же продолжила продавливать собственную линию.

— Вот видите! И Тина, кстати, наверняка тоже поддержит эту инициативу. Чтобы мы, когда она его дерёт, под ногами больше не путались. Так что? Кто «против»?

— Вот ты как вопрос ставишь… — протянула Рита. — Сразу: кто «против»? А если я промолчу, то автоматически окажусь «за»?

— Я не против интима, — не восприняла возмущения сестры Триша. — Мы взрослые опытные женщины. У каждой свои предпочтения в сексе. И Кошак будет только «за» — он вроде бы уже что-то подобное предлагал с самого начала, когда они с Мирой собачиться начинали. Только как это будет выглядеть… чисто технически?

— Я уже думала, — ворвалась в разговор Мисель. — Мы встаём в 7.00. Ложимся… ну, пусть в 21.00. Три часа на сон коту, и нам как раз остаётся каждой по часу.

— Маловато, — тяжело вздохнула Сайна.

— Кто хочет, может объединяться. Да хоть втроём! Тогда три часа получится! — с истерической ноткой в голосе предложила Эйди.

— Так зачем тогда разделяться, чтобы потом объединяться? — не поняла Тиш.

— Ну… мало ли…

— Я предлагаю поступить так. Кто-то один, раз в неделю, будет получать целых два часа — аккурат перед сном… Кошака, — деловито потирая руки, заявила Мисель. Её глаза уже горели предвкушением. Было очевидно, что эти три часа Кошаку спать в её «вахту» не светит. — А двое каждый день буду объединяться… Или можно начинать уже с 20.00 его пользовать. Нет, ну а что? Чем не план?

В это время в помещение как раз зашли Милена и Викера. Последняя, уловив масштаб планов сестры, нахмурилась.

— Вы забываете, кошки, что он не обычный кот. Ему нужно учиться рукопашке. Учиться использовать когти. Последнее, на мой взгляд, самое важное. Пусть ими потом мечниц дерёт — они против них ничего сделать не смогут, никогда не уделяют должного внимания имплантам, как оружию. А уж кота я натаскаю так… А Тиш мне в этом поможет. Да и Тина… Будет его неплохо «экзаменовать», — на последнем слове даже невозмутимую ариалу пробрало на улыбку. — Поэтому никаких 20.00. Он будет только до 19.00 вкалывать на полигоне или на татами, и это минимум. А три часа на сон… Он так сдохнет уже через пару недель.

— Ну почему же сразу три часа? — не согласилась Сайна. Она лихорадочно пыталась найти аргументы за их с Мисель гениальный план. — Пока мы будем с бронёй работать, пока то, да сё… Он запросто может поспать до 8.00 или даже до 9.00, а потом, часикам к десяти, быть на полигоне. Только надо ему транспорт какой сообразить… Не пешком же ему каждый раз добираться. Мы ведь его так совсем потеряем. Без вести в наших лесах сгинет, когда на него сёстры из других стай охоту объявят.

— Видите, сёстры, как оно одно к другому получается? — оскалилась довольная Миска. — Берём за рабочий вариант? А по ходу дела скорректируем?

— Миска, — нехорошо глянула на неё Викера. — Если увижу, что он невыспавшимся будет после твоих двух часов… Будешь со мной объединяться. На постоянку. Буду тебя учить, как ограничивать свою ненасытную… кхм… желание, в общем, своё ограничивать.

Девчонки ещё пообсуждали детали, немного поторговались по очерёдности, но Рита предложила стройную систему, при которой были учтены все пожелания, так что в итоге все остались довольны. Сидели и фантазировали, как именно они будут проводить свою «обычную» и «большую» очереди — как они назвали привилегированные два часа перед сном Кошака. Ну а потом закономерно скатились на обсуждение Миры и вновь немного приуныли. Именно в этот момент из постели выбралась Тина. Девочка тут же подсела к валькириям в их стройный кружок на пушистом ковре.

— Так, кошки, отставить сопли. Всё с Мирой нормально, — Высшая буквально лучилась ощущением полёта, счастья, совершеннейшего внутреннего раскрепощения. — Я её в вашем лесу подобрала. Истерика у неё. Но эта кошка драная даже в таком состоянии начала мне жаловаться, что её, понимаете ли, обидели. Из стаи её выгнала не сестра, а кот! То есть её задел не сам факт изгнания даже, а то, что это самое изгнание по решению Совета Стаи произвёл мужчина. Вот ведь упёртая! Звёздная, одним словом. Все они такие… Вон, и Кошак такой. Никак не могу понять, то ли он настолько фаталист по жизни, то ли просто терпеливый… Никто до него мою «активную фазу» психоза не выдерживал, начинал в ногах валяться и сопли со слюнями пускать. А он терпит… Звёздный! Мой! И знаете что, сёстры? Если бы не он — я бы так и не узнала о существовании этого потрясающего, неземного состояния, которое наступает, когда я полностью вызверюсь. Такое освобождение от всего… Ощущаешь себя, словно омытой утренней росой, посвежевшей, готовой на любые подвиги… И главное — готовой на всё ради такого потрясающего котика! Моего котика!

Я к тому времени подошёл к вольготно разместившимся кошкам, и с интересом прислушивался к их разговору. Этим не преминула воспользоваться Высшая. Закончив свой прочувственный спич, девочка гибко поднялась на ноги и доверчиво прильнула ко мне всем телом. Особенно мило смотрелось, как она положила головку мне на грудь — ни дать ни взять, примерная жена, верная и абсолютно преданная.

— В общем, кошки, я позаботилась об этой дур… девочке. Даже успокоила её немного.

— Потрясающе! Ты просто волшебница, милая, — погладил я по головке это белобрысое создание.

— Я Высшая. Это почти то же самое, только прозаичней. Предложила отправить её на Второй псионский. Посидеть в стальной коробочке, без этих жутких порождений пустоты — мальчиков. Поделиться наболевшим с боевыми сёстрами. Рассказать им свою душещипательную историю…

Со стороны Сайны послышался какой-то хлюпающий звук. Я бросил заинтригованный взгляд в её сторону. Моя рыжая республиканка каталась по полу, держась за живот. При этом весь ковёр перед ней был усыпан рыжими прядями, да и она сама в них натурально утопала. То есть девочка увлеклась настолько, что банально утратила контроль над причёской. Следом на пол сползла Эйди. Миска упала на спину и принялась дрыгать ногами, как припадочная. Даже Милена зафыркала, и, что характерно, ей вовсю вторила Тиш. Только Рита с Викерой сохраняли спокойствие, ограничившись дежурными улыбками. Видимо, только я как всегда ничего не понял.