Дэн Абнетт - Рейвенор Отступник

— Не испытывая трения, я скольжу вдоль по коридору к той комнате, где спит Заэль. Это еще один из обитателей дома. Второй — Вистан Фраука, который, как обычно, сидит на стуле возле кровати Заэля. Вистан — мой тупилыцик, мой неприкасаемый, человек абсолютно непроницаемый для любых псионических воздействий. Он с высокомерным выражением на лице смолит одну за другой лхо-папиросы и развлекается чтением примитивной эротики.

— Он просто восхитителен. Его высокомерие наигранно. Это я могу прочесть, невзирая даже на непроницаемость Вистана. Он заботится о Заэле с тех пор, как мальчик впал в летаргию, в кому, в транс, или как там это называется. Фраука носил его, купал, читал ему и присматривал за ним.

— И этот же человек пообещал мне, что убьет Заэля в тот же миг, как тот пробудится. Если, конечно, мальчик окажется именно тем, чего мы так боимся.

— Заэль Эффернети. Заэль Слит. Оборванец с нижних уровней стеков Петрополиса, беспризорник со способностями псайкера, не выявленными во время периодических прочесываний территории и проверок. Он был не просто псайкером, а «зеркалом» — очень редкий дар.

— И - надо сказать, что это очень важное «и», — потенциально Заэль был самым опасным существом в этом секторе. Существует комплекс предсказаний о том, что в нашей реальности родится демон по имени Слит, Слайт или что-то вроде того. Предполагается, что случится это из-за меня или кого-то из моих людей на Юстисе Майорис во временной промежуток между 400-м и 403-м. М41. Если верить предсказанию, то сотни, а может быть, и миллионы людей погибнут, когда Слайт вырвется на свободу. Но меня предупредили. И я принял меры. Судьбу можно изменить, пророчества — разрушить.

— Во время нападения на Дом Грусти, отнявшего у нас Зэфа Матуина, Заэль подвергся психической атаке. Через некоторое время насевшие на него псайкеры стали выкрикивать имя Слайта. С тех пор Заэль оставался недвижим. Возможно, его разум не сумел справиться с ними. А может быть, его кома стала результатом того, что мальчик оказался слишком слаб, чтобы вместить в себе демона.

— Мы все узнаем, когда мальчик проснется. Либо он останется Заэлем, либо окажется демоном во плоти. И если именно последнее будет иметь место, то мой неприкасаемый сдержит силы пробуждающегося демона. Кроме того, Вистан держит пистолет в кармане своего плаща, чтобы убить тело-носитель, пока не стало слишком поздно.

— Многие собратья по Инквизиции, включая моего достопочтенного наставника, отчитали бы меня за это. Они посчитали бы, что я слишком снисходителен. Сказали бы, что я дурак и что нельзя рисковать. Мне стоило бы прервать жизнь Заэля прямо сейчас, пока он еще беспомощен.

— Но я решил не делать этого. Во-первых, я не могу быть уверен, что это не разбудит спящего демона.

— Во-вторых, я могу таким образом зарезать самого обычного спящего подростка. Возможно, что Заэль неодержим. Возможно, что он не Слайт. И пока остается такая надежда, я не возьму на себя его казнь.

— Делает ли это меня слабым? Излишне милосердным? Глупым? Сентиментальным? Возможно. Делает ли это меня радикалом? Да, думаю, что так и есть, хотя и не в том смысле, в котором обычно используется это слово. Я не могу и не стану подписывать Заэлю смертный приговор, оправдывая его только словами «а что, если?»; мальчик имеет право на презумпцию невиновности. И да поможет мне Трон.

— Я возношу молитвы Терре, чтобы в случае моей ошибки мне удалось остановить разрушения. Но если я прав, возникают вопросы: где же настоящий Слайт? Прервали ли мы его рождение? Предотвратили ли исходящую от него угрозу? Сейчас 404-й, а значит, мы уже вышли из временного промежутка, отведенного пророчеством. Значит ли это, что все завершилось? Не знаю. Может быть, Слайт скрывается где-то, куда я не могу заглянуть? Как, например, Молох? И это мне тоже неизвестно.

— Приходится полагаться только на то, что у меня есть.

— Вистан поднял взгляд, когда я вплыл в комнату. Так мы поступаем каждый день. Я даю ему передохнуть от бессменной вахты.

— Все в порядке? — спрашивает он, кивком поприветствовав мое обтекаемое металлическое кресло.

— Я-то в порядке. Ты читал ему вслух?

— Сказка на ночь.

— О том, чем люди занимаются по ночам?

— Он смеется и выключает информационный планшет.

— Мальчику не важно, что именно я читаю.

— А если важно?

— Все равно это познавательно.

— Иди отдохни, — говорю ему я. — Тебе надо поспать.

— Вистан кивает и покидает комнату. Но после него остается аромат его последней папиросы.

— Я заставляю свое кресло остановиться возле кровати Заэля. Его кожа бледна, а веки темные и запавшие. Он уже давно не приходит в себя.

— Заэль, — начинаю я. — Заэлъ, это я, Рейвенор. Просто решил тебя проведать. Ты как?

— Ответа нет. Нет даже легчайшего признака, что он почувствовал меня. Я разговариваю с ним каждый день уже очень давно.

— На тот случай, если ты вдруг слышишь, я расскажу тебе о том, как идут наши дела. Мы победили. На Юстисе Майорис мы победили. Сражение было тяжелым, и нам пришлось заплатить высокую цену, но мы справились. Всему ви ной, Заэль, оказался мой старый враг, Зигмунд Молох. Я уже дважды хоронил его собственными руками. Но у него есть дурная привычка воскресать. В тот раз он притворялся лор дом-губернатором субсектора и пытался воспользоваться тайной географией Петрополиса, чтобы возродить один древний язык.

— Я представляю себе, как Заэль смеется, и смущаюсь. Пытаясь пересказать случившееся, я понимаю, насколько странная получается история.

— Энунция, Заэль. Древнейший язык, дарующий говорящему на нем могущество творца, власть над Словом, способным созидать и уничтожать. Он годами пестовал свои планы. Город был только механизмом, который Молох собирался активировать. По мы остановили его. И это хорошо. Тысячи людей погибли, но зато уцелели миллиарды. Мы не позволили ему превратиться в бога.

— Я слегка разворачиваю кресло, отключая поле, и опускаюсь на опоры. Подкованные основания опор тонут в ковре.

— Но есть и плохая новость: Молох сбежал. Он был ранен, но остался жив и сейчас наслаждается обществом еще нескольких очень опасных людей. Ими руководит посредник культистов по имени Орфео Куллин. Он чрезвычайно опасен. Как и Молох. А вместе они...

— Заэль не шевелится и вообще не подает никаких признаков жизни. Он погружен в сон, напоминающий смерть.

— Я обязан найти их, выследить Молоха, прежде чем он сможет снова собраться с силами и продумать новый план действий. Понимаешь, именно так он и действует. Строит долгосрочные планы. Он, не задумываясь, берется за дело, где для получения результата потребуются годы, а то и десятилетия. Я хорошо изучил его. Мы уже больше семидесяти лет сражаемся друг с другом. И мне действительно хотелось бы наконец увидеть его мертвым.

— Когда-то, Заэль, существовала одна школа... академия: частная, тайная, давно закрытая. Это было около века тому назад. Управляла ею изменница Лилеан Чейс, теперь уже покойная. Ее цель состояла в том, чтобы при помощи пси-оники, евгеники и философии вырастить поколение людей, готовых способствовать распространению Хаоса в субсекторе. Все ее ученики были злыми гениями, чудовищами. Эти люди, как и то, что они создавали, досаждали Инквизиции в течение многих десятилетий. Тайное общество. Смертельно опасное. И Молох был одним из дипломированных специ алистов академии, одним из лучших учеников Чейс. Его изумительный интеллект был усилен экстраординарными ментальными тренировками. Зигмунд Молох, как можешь понять, один из самых разыскиваемых Инквизицией преступников. Он чудовищно злонамерен. Он выпускник Когнитэ.

— Именно поэтому я и преследую его. Того, что мы сорвали его планы на Юстисе Майорис, недостаточно. Он все еще жив, и мы обязаны разыскать его и уничтожить, прежде чем он снова сможет встать на ноги. Ни одно из моих прежних дел не было настолько серьезным. Ни преступление Гомека, ни даже дело Кервана-Холмана на Саруме, в котором, как я уверен, тоже отметился Молох. Выследить и казнить Зигмунда Молоха — наиважнейшая задача всей моей странной жизни.

— Я окидываю взглядом лежащее перед собой тело, кажущееся таким невинным во сне.

— Заэль Слит. Или все-таки Слайт?

— Как бы то ни было, мы близки к цели. Думаю, что мы догнали его. Он здесь. Точнее, мы там же, где и он. На Танкреде. В одном переходе от твоего родного мира, Юстиса Майорис. Проблема в том, что ордосы требуют моего возвращения. Я покинул Юстис Майорис в спешке. Теперь они хотят получить от меня ответы и объяснения. И дольше ждать не собираются. Я рискую потерять свои полномочия и оказаться объявленным в розыск как отступник.

— Мне это не нравится, Заэль, но придется остановиться и отчитаться перед своим начальством. Надеюсь только, что успею найти и прикончить Молоха раньше, чем они отнимут у меня инсигнию.