Сергей Палий - Спутник
Пару раз мы осматривали помещения, используемые, по-видимому, для каких-то исследований: стеклопластиковые гермодвери, километры разнокалиберных проводов, тонны компьютерных внутренностей…
В одной из таких лабораторий, находившейся почти в конце нашего маршрута, на экране монитора светилась какая-то мудреная схема. Некоторые ее части горели красным цветом, некоторые – желтым. Вовсе не нужно быть Эдисоном, чтобы заподозрить: здесь что-то не так. Вот мои извилины и заподозрили.
– Берметов, ты у нас хакер недорезанный, – сказал я, брезгливо двигая стволом клавиатуру. – Ну-ка попробуй разобраться. Что это?
Сашка принялся неуклюже тыкать толстыми пальцами перчаток скафандра в клавиши. Он еле слышно матерился и то и дело взбрыкивал плечом, поправляя съезжающий автомат.
– Что у вас там, Леша? – спросил Дорчаков.
– Схемка на мониторе забавная, – ответил я. – Красненькая вся такая…
– И мертвенькая, по-моему… – резюмировал Петр. Он вскинул руку, намереваясь по привычке почесать черную кавказскую щетину на скулах, но лишь долбанул замурованной кистью в стекло шлема и разочарованно вздохнул.
– Что за схемка? – поинтересовался невидимый Дорчаков.
Я открыл рот, дабы хоть что-то сказать, как Сашка вдруг резко повернулся, и из глубины скафандра на меня уставились округленные глазища.
– Ты чего?.. – испугался я.
– О чем бредил свихнувшийся, которого Минотавр подстрелил? – вопросом ответил Берметов, медленно вставая из-за компьютера. Его зенки, по-моему, даже не собирались принимать нормальные размеры.
– Про христианство вроде что-то нес… – растерянно пробормотал я.
– И про пустое небо, – добавил Смаламой.
– Во-во, – сглотнув, произнес Сашка. – А еще он про дождик говорил. Знаете про какой?
– Саша, ты в порядке? – негромко спросил я. В эфире было слышно напряженное сопение, похоже, нас внимательно слушали все.
– Он про метеоритный дождик говорил, идиоты!!! – заорал вдруг Сашка.
– Тут же поле защитное, – вполголоса возразил я.
– Вот твое поле! – Он выставил палец в сторону красно-желтой схемы на экране. – Это состояние генератора, Лешенька!
Я выругался. Денис пока молчал. Он знал, когда нужно дать человеку выговориться, даже если жить осталось всего пару минут. Он умел руководить.
– Я немного астрономией увлекаюсь, хобби у меня такое, понимаете? – нервно поправляя АКЛ, сказал Берметов уже значительно тише. – Так вот, в это время года Луна проходит через небольшое скопление космической пыли. Ирландец один любопытный открыл это дело в 24-м году. Не знаю, о чем думали на Земле, но явно не об отказе защитного поля в сезон «ирландских дождей»! Я видел однажды видеозапись, как такой дождичек… моросит. Нас, ребятки, с землей… то есть с Луной сравнять может в любую секунду. Удивляюсь, честно говоря, почему купол до сих пор цел…
Раздался оглушительный хлопок и противный свистящий звук. Не верю я в карму! Но это, по всей видимости, была первая капля смертоносного дождя.
– Все быстро ко входу, – скомандовал Денис. – Техники, вы слышите меня?
– Да… – дрогнувшим голосом ответил один из них.
– Вы о чем думали?!
– Мы думали…
– Да харкать мне, о чем вы думали! – заорал вдруг Денис. – В слове «хер» три ошибки делаете, а вас в космос отправили на боевую операцию! Лунники скоро атакуют, а тут еще метеоритный ливень ожидается! Если вернусь, собственными руками гексогена под «Росавиакосмос» натаскаю!
– Вот это правильно! – неожиданно встрял капитан нашего горе-челнока Л-5011. – В щепу их!
Через минуту все собрались возле шлюза.
– Я в туалет хочу, – сказал представитель Минюста.
– Ну так достань свой дуралекс и поссы! – рявкнул Минотавр.
Я глянул на представителя: кажется, ему даже не потребовалось ничего доставать.
– Так, – распорядился Денис, – техники сейчас пойдут в соседнее строение и займутся починкой генератора. Если такое вообще возможно, то система, питающая противометеоритное поле, должна быть восстановлена через полчаса. А мы, ребятки, будем занимать позиции и готовиться к атаке лунников.
– А ми где? – поинтересовался бледный негр, делая ударение на слово «ми».
– А ви – ком вувуле, как говорится!
– Это нарушение плана операции, – попробовал возразить представитель Минюста. – Согласно приказу президента, вы обязаны охранять нас!
– Открывайте шлюз. – Денис не обратил на протест никакого внимания.
Створка уползла вверх. Все заскочили в шлюзовой отсек. Пока шла разгерметизация, Дорчаков спросил капитана челнока:
– Тебя как зовут?
– Максим.
– Максим, ты умеешь автомат держать в руках?
– Обижаешь. Я же все-таки подполковник ВКС.
– Чудненько. Бери ствол в ангарах, там, в помещениях охраны, полно этого добра, и держись с нами. Нужно будет перекрыть небольшой каньон, по которому скорее всего пойдет противник. Этот каньон находится в полукилометре отсюда. Вам, юристы херовы – ответственное задание: найти запасные баллоны с кислородом и боеприпасы. После того как мы займем позицию, поднесете их. Вопросы?
– Ми где?
– Слушай, – Минотавр повернулся к представителю Минюста, – потрудись объяснить своему французишке поставленную задачу. А то я вас того… пифи-пафи…
Раздался еще один приглушенный хлопок, и полумрак шлюза пронзил тонкий луч солнечного света. Метеор проплавил дырку рядом с ботинком Смаламоя. Петр скосил глаза и машинально сделал два небольших шага в сторону.
Блеснул зеленый огонек, и перед нами открылся серый лунный пейзаж.
– Задачи гражданских понятны?
– Кислород и боеприпасы, – тихо сказал наш служитель закона.
– Правильно, будешь хорошо себя вести – досрочно лейтенанта получишь. Технари?
– Генератор… – пискнуло в наушниках.
– Точно. И еще постарайтесь наладить связь с Землей. И навигационно-посадочные системы, а то побьются корабли, которые начнут прибывать сюда через несколько часов. К чертовой матери побьются – не все пилоты у штурвала стоят так, как наш Максим! Но в первую очередь – генератор. Ну всё, погнали! Вон купол, видите, вам туда. Капитан… точнее, подполковник, бери блюстителей прав человека и дуй к ангарам, во-он, плоские здания. Всем! Изменить частоту по группам! Эфир не засорять, в экстренных случаях докладывать непосредственно мне. Всё, пора. Дождь начинается…
Денис, не оглядываясь, побежал по дороге в сторону холмов. Дьявол! Как он в этом аквариуме ориентироваться умудряется? Не было же времени на изучение планов местности и строений…
Мы растолкали в разные стороны гражданских и двинулись следом, постепенно приноравливаясь к рысце по лунной поверхности в скафандрах. Выходило, честно говоря, совершенно по-идиотски.
Челнок наш блестел грудой раскоряченного металлолома на искореженной поверхности взлетной площадки. Все-таки что-то рвануло в нем, правильно Максим боялся. Наверное, это довольно зловещее зрелище – взрыв в безвоздушном пространстве, где нет звуков. Безмолвный ужас гигантских температур и наносекундного скачка давления, тихая вспышка и мгновенно исчезающие в пустоте искры осколков…
Пробежав метров сто, мы наткнулись на труп лунника. Его можно было узнать по характерному белому скафандру, которые, как нам было известно, хранились на складах для обслуживающего персонала тюрьмы; наши комбинезоны, а также скафандры подразделений охраны и надзора были защитного в лунных условиях сероватого цвета. Человек лежал на спине, вытянув руки над головой, будто потягивался. Пуля пробила небольшую дырочку в нагрудной панели. А вторая, наверное, попала в шлем, потому что обзорное стекло оказалось рассыпано мелкой сверкающей крошкой на мягком слое стального цвета пыли. Лицо лунника было сморщено от жары и изъедено язвами от жестких космических лучей. Пятна давно вскипевших капель крови были еле заметны.
Смерть в мертвом мире – это ведь не страшно? Или наоборот?
Наше подразделение долго не задержалось, разглядывая тело. Незачем. Довольно одного взгляда, чтобы адреналин брызнул в жилы.
Снова бежим.
Тени длинные, дрожащие на каждой выщерблине поверхности. Вечер. Скоро солнце скроется за горизонтом, и наступит ночь.
Бежим.
Впереди что-то вспыхивает, вздымается пыль и каменное крошево. Причудливо разлетается. Часть облачка-всполоха будто исчезает, растворяется, а оставшаяся полупрозрачная взвесь начинает плавно оседать. Остается глубокий, полуметрового диаметра, кратер.
Вдалеке вспухает еще один пепельный клубочек.
Жуткие бесшумные капли. Застывшие навек круги на каменных волнах. Море дождей…
Бег.
Бег тех, кто уже погиб для Земли – молочно-зеленого овала, плывущего над головой. Там тоже был бег, всю жизнь, каждый день… Там каждый удар сердца был похож на шаг. Тук… Не остановиться, не отдохнуть. Тук-тук. Бесконечное шарканье мышц, непрерывный тик мысли. Не движение, лишь жалкий тик! Мы гибли там миллионы раз, умирали после каждого удара сердца, после очередного шага.
