Юрий Леж - Знак махайрода

А за простенькой, ситцевой занавеской от потолка до пола, видимо, доставшейся Машке в наследство от прежних обитателей помещения, скрывалась совсем уж микроскопическая кухонька с газовой плиткой и узким столиком у кирпичной капитальной стены, с открытой душевой кабинкой, обложенной зазеленевшим, старым кафелем и таким же открытым унитазом в маленьком углублении, символически обозначающем отделение санитарных удобств от пищеблока. В непонятного назначения нише в самом дальнем углу помещения скрывался древний, в черных пятнах облезшей эмали, но все еще рабочий холодильник с чудной, больше похожей на автомобильную, ручкой на дверце.

На столик в кухне Котяра и Олигарх вывалили закупленное в подсказанном Машкой магазинчике: мясо крабов, королевские креветки, кальмары, копченую осетрину и даже баночную икру. Наверное, такого роскошества стол не видывал со времени своего рождения. А вот из спиртного гастаты приобрели вместо водки хорошего джина, хоть и местного производства, но, уже за прошедшие три дня пребывания в городе, опробованного и оцененного на «отлично».

А вот с посудой и под выпивку, и под закуску моментально образовалась напряженка. По всему видно было, что гостей более одного, редко если двоих, сюда Маша не приводила, да и сама старалась питаться где-нибудь в городе, не напрягая себя кухонными заботами. Но все-таки два бокала под шампанское, старый граненый стакан и две чайные чашки после десятиминутных поисков обнаружились, так же нашлись и несколько тарелок и блюдец, похоже, давно в употреблении не бывавших.

Кое-как разложив не требующую приготовления закуску, захватив с собой бокалы, стакан, чашки и бутылку джина, Уголек и Котяра повалились на застеленную зеленовато-голубым покрывалом постель, полурасстегнув кители, но даже не сняв сапог. А вот Маша разулась, едва войдя в помещение, пробормотав как бы про себя: «С этими каблучищами все ноги переломаешь…», и еще в тесном тамбуре-прихожей повесила на невидимый в темноте, но хорошо ей известный гвоздик тоненький, почти невесомый ярко-желтый плащик, в котором она ходила по улице.

— А что это у нас так всё тихо и скромно, как на показательных учениях? — спросил Уголек, подтягивая под себя ноги и пытаясь одновременно глотнуть пахучего джина из чайной чашки.

— А как должно быть? — поинтересовалась Маша с угла постели, скромно присевшая там и усиленно налегающая на обильно политое майонезом крабовое мясо, когда еще достанется поесть такого деликатеса вволю?..

— Должен быть бардак, суматоха и неразбериха, как во встречном бою! — провозгласил со стула Олли, расстегивая до конца френч и демонстрируя белоснежную, подстать короткому псевдопрозрачному платьицу девушки, нижнюю рубашку.

— Да ну тебя, вспомнил тоже, — поморщился Кот, да и Уго с легким неудовольствием покачал головой.

Встречный бой положительных ассоциаций у гастатов не вызывал, и проштрафившийся Олигарх предложил следующий вариант:

— Ну, тогда хотя бы, как в армейском штабе, когда там узнали о танковом прорыве в пяти километрах от себя…

— Такое годится, — всхохотнув, согласился Уголек, кажется, даже припомнивший, что тогда творилось в том самом штабе. — Машка, ты чего все еще по полной форме?.. давай, не сачкуй, раздевайся…

— Прямо так сразу?.. — почему-то удивилась Маша, поспешно запивая глотком джина из тонкостенного бокала очередной кусочек лакомства.

— А чего ждать? — поторопил её и Олигарх. — Через полчаса, считай, все равно все голые будем, так что — начинай, не задерживайся, а мы поддержим…

— А и правда, — быстренько и изящно облизав остреньким розовым язычком измазанные в майонезе пальчики, махнула рукой Маша.

Несмотря на небольшой профессиональный стаж, она уже давно не испытывала никакого смущения, находясь перед клиентами без одежды. А чем эти мальчишки отличаются от прочих взрослых и даже иной раз пожилых дядечек? Разве только тем, что платят побольше, да хотят всё сотворить вместе, втроем, ну, так у каждого свои причуды в голове и в жопе… а от нее с такого дела не убудет…

Маша столкнула с груди вниз край своего воздушного, никаких прелестей её фигурки не скрывающего платья, качнула из стороны в сторону талией, приподняла попку, задрала ножки и — осталась в одних малюсеньких трусиках, заметить которые на её теле мог только опытный мужской взгляд.

— Вот это дело! — удовлетворенно сказал Уголек, без стеснения рассматривая упругую грудь девушки с торчащими, как крохотные экзотические ягодки, темными сосками в маленьких кофейного цвета ореолах.

Он даже протянул руку и с любопытством потрогал один из бугорков, кажущийся искусной нарисованным на женском теле.

— Все свое, без имплантантов, — чуточку развязно, но не переходя еще некой границы, поощрила его Маша. — У меня таких денег нет, чтоб силиконом накачиваться…

— Да он тебе и не нужен, — одобрительно поддержал девушку Олли, приподымаясь со скрипящего стула. — Вот и у меня тоже — все свое, думал-думал какой имплантант закачать, так опять же — времени нет на баловство…

Олигарх сдернул с плеч френчик, но не успел его пристроить на спинку стула, как Уголек сделал удивленные глаза:

— Стой-стой-стой! Что я вижу, Олли?!!! Глаза меня не обманывают?

— А что такое? — сразу не понял насмешки гастат.

— Несмотря на все запреты и неоднократные предупреждения ты таскаешь с собой оружие по мирному городу?.. — закатил в демонстративном возмущении глазки Уго.

— Тьфу на тебя, — в сердцах высказался Олигарх. — Я уж подумал, что подворотничок криво подшил…

С внутренней, левой стороны френча из самодельной, но хорошо подогнанной на место кармана кобуры торчала вороненная рукоятка армейского пистолета.

— Можно подумать, ты с одним засапожным ножичком в город вышел, — засмеялся Котяра, прислушивающийся к разговору товарищей.

— Не, ну вы слышите! — с театральным возмущением воскликнул Уголек. — Я-то, вообще, капрал, а мне делают замечание всякие рядовые… Кстати, а откуда у вас, господа рядовые плохообученные, нетабельное оружие? За пистолетики-то, небось, в ведомости не расписывались, по документам они за вами не числятся…

— Болтун — находка для шпиона, — выдал патриотическую сентенцию Олли, вешая френч на спинку стула. — Сейчас глянем, что у тебя запазухой…

И, как оказалось, предложил он это не напрасно. Уголек таскал с собой и большой армейский пистолет, подвешенный, как и у друзей, на левой внутренней стороне френча, и маленький, почти дамский, совсем, казалось бы, смешного калибра, но совершенно неприметно помещающийся в кармане брюк. Глядя округлившимися глазами, как со смешками и издевками демонстрируют свое оружие и запасные обоймы друг другу гастаты, Машка, казалось бы, даже не замечала шаловливых ручонок Котяры, ощупывающих её тело. Впрочем, разоружение это продолжалось совсем недолго.

— Ну, по чарочке и начинаем? — предложил Олигарх, деловито избавляясь от сапог и штанов. — Где наши индивидуальные средства защиты?..

— Мальчики, так ведь можно и так… — успела было пискнуть Маша, желая услужить таким симпатичным и необыкновенным клиентам, но Уго возразил:

— А лечить ты нас потом тоже так будешь? За десять минут?

— Ну, я же чистенькая, — оправдываясь, засмущалась девушка.

— Это ты знаешь, ну, может, еще венеролог твой, а мы — нет, — сурово «приговорил» Олли. — А на лечение нам время тратить нельзя, и так его у нас мало… Значит — поехали?..

Но — это предложение-тост-команда слегка запоздало. Кот уже приступил к «основному блюду», пристроившись за спиной аккуратно уложенной на бочок Машки.

— Как всегда, — со смешливой укоризной покачал головой Уголек. — Наш васька слушает, да ест…

— Да ладно, — махнул рукой Олли. — Он долгоиграющий, раньше начнет, авось к утру кончит…

«Это что ж — они до утра не угомонятся? — с безразличным к самой себе и даже каким-то веселым ужасом подумала Маша, ощущая внутри себя энергичные упругие движения молодого тела. — Без продыху, что ли… а ведь предупреждали же они тебя, дуру…»

А Уго и Олли, как ни в чем не бывало, будто и не занимались рядом с ними интимным делом, продолжали прихлебывать джин и обмениваться короткими, только им понятными репликами, казалось, к происходящему совсем не имеющими отношения. Впрочем, честно говоря, Машке было не до них, она полностью отдалась тем приятным и, что ни говори, желанным ощущениям, которые дарил ей Котяра. Все-таки, молодой паренек, пусть и не очень умелый, вовсе даже не испытывающий романтических чувств к профессионалке, обладает целым набором иных достоинств, ставящих его гораздо выше тех, кто значительно старше, опытнее, но — пресыщеннее и извращеннее.

Девушка теперь уже в охотку, полуприкрыв глаза, постанывая и двигаясь навстречу, отдавалась молодому гастату и просто не могла видеть, как Олигарх на несколько секунд выскользнул в тамбур, обустраивая там из подручных средств примитивную сигнализацию на вход. А Уголек деловито, будто всю жизнь этим занимался, припрятал среди разбросанных вещей, под матрасом мерно поскрипывающей кровати, под подушками и еще где-то все четыре огнестрела и обязательные, хотя также нетабельные засапожные ножи… А потом кто-то из гастатов выключил свет в комнатенке, заменив яркую лампочку в пестром стареньком абажурчике под потолком на куда более интимное освещение от ручного фонарика, поставленного на полу «на попа». И — сперва Уго, а следом и Олли присоединились к разгорячившейся в извечном движении парочке… и теперь уже шесть рук скользили по стройному телу девушки, оглаживая, пощипывая, крепко сжимая…