Кристофер Банч - Последний легион

Не вполне проснувшись, Гарвин понял, что хочет пить, и на цыпочках поплелся в санузел. Там сидела компания из четверых мужчин и двух женщин. Одна из женщин охраняла проем входного люка. Остальные пятеро, в их числе Петр Кипчак, кто сидя, кто на корточках рядом, расположились на двух одеялах, расстеленных на полу из ребристого пластика. Новобранцев здесь не было.

На одеялах валялись карты и деньги. Рядом с Кипчаком — всего несколько купюр и монетки, а вот перед дилером громоздилась внушительная кипа разношерстных банкнот происхождением из дюжины звездных систем.

Все пятеро покосились на Гарвина. Он не выказал к игре никакого интереса и направился прямиком к писсуарам. Краем глаза он наблюдал за игрой, и на какое-то мгновение в глазах его вспыхнули огоньки. Но тут же огоньки погасли, и его лицо приняло прежнее выражение спокойной добродетельности.

Глотнув напоследок воды из-под крана, Гарвин повернулся и подошел к одеялам. Дилер, плотный лысеющий мужчина, поднял на него взгляд:

— Иди-ка ты спать, сынок. У нас тут игра не детская.

— Что, выигрывать у школьников деньги на завтраки не позволяет совесть? — спросил Гарвин.

Дилер неодобрительно поцокал языком, но вдруг расплылся в улыбке, точнее — в довольно отвратительном оскале. Рассеянно покручивая туда-сюда массивное серебряное кольцо на пальце левой руки, он оценивающе взглянул на Янсму и сказал:

— Хочешь проиграть нижнее белье? Твое дело. Я не возражаю. Кто-нибудь против?

Кипчак как будто хотел что-то сказать, но только помотал головой. Остальные тоже покивали или пожали плечами.

— Ставки не ограничены, — сказал дилер, — так что крепче держись в седле, ковбой! И не распускать нюни, когда мы тебя обчистим. Иди, доставай свою заначку.

Гарвин отправился к своей койке, набрал цифры на замке небольшого вещмешка, достал пару носков. В носках оказался плотный рулон из банкнот. Гарвин поспешно оделся, с особой тщательностью проверив, хорошо ли застегнуты ремни на ботинках.

Тут обнаружилось, что Ньянгу тоже не спит.

— Что происходит? — поинтересовался он.

— В санузле играют. Думаю присоединиться.

— Не знал, что ты игрок.

— Я и не игрок. — Гарвин помедлил. — Но парень, затеявший игру, тоже не игрок. Он фокусник.

Ньянгу сел на койке:

— И что ты собираешься делать в этой ситуации?

— Выиграть немного денег.

— Смотри, осторожно!

— Я всегда… — Янсма замолчал на полуслове. Немного подумал. — Хочешь поучаствовать в представлении?

— Я не играю в карты.

— Тебе и не придется. Слушай, у меня только что родилась потрясающая идея. Всем будет очень весело.

Гарвин заговорил очень тихо и быстро. Ньянгу сначала хмурился, но потом усмехнулся.

— Один вопрос, — сказал он. — Зачем мы это делаем? Ведь это грозит неприятностями.

— Ты сам ответил на свой вопрос. Мы любим неприятности.

— Пожалуй, — ответил Иоситаро. — Да, ты прав. Договорились.

Янсма отделил от своего рулона несколько банкнот:

— На. Твой выход — через пятнадцать минут.

Гарвин расправил в руке пять карт, внимательно посмотрел на них Ни хорошо, ни плохо. Он играл четвертый кон. В двух раздачах он пасовал, в третьей поднял ставку и проиграл.

— Для начала — по десять кредитов, — сказала женщина, швырнув банкноту в центр одеяла.

Гарвин бросил на кон пару монет. Туда же легли и другие бумажки. Все, включая Кипчака, остались в игре.

— Ну давай, сынок, — сказал дилер. — Я тебя сделаю.

— Меняю одну, — ответил Янсма, снося карту и взяв другую из прикупа в пять карт. Дилер тут же пополнил прикуп из колоды в своих руках.

— Не подошла, — вздохнул Гарвин и бросил карты. Без него ставки поднимались еще два круга, пока наконец Кипчак не сорвал небольшой куш.

Дилер тасовал колоду, когда в помещение проскользнул Иоситаро.

— Хей, Кипчак! — сказал Ньянгу. — Могу отдать долг. Вчера выиграл в кости.

Уставясь на Ньянгу, Петр поморгал, хотел что-то сказать. Иоситаро слегка повел головой вверх-вниз.

— А! Ну да! — Кипчак поднялся с места. — Я сейчас вернусь!

— Деньги у меня в рюкзаке, — сказал Ньянгу, и они вышли вдвоем.

Сыграли еще один кон. Выиграл дилер.

Вернулись Петр и Ньянгу. По лицу Кипчака проходили штормовые волны, но постепенно он успокоился и сел играть. Ньянгу растянулся вдоль переборки, неподалеку от женщины на стреме. Этакий мучающийся бессонницей прилипала.

Игра шла еще около часа. Гарвин заметил, как один из игроков облизывает губы, когда блефует, и как женщина рассеянно дергает себя за прядь волос, если у нее хорошие карты. Заметил он предательские жесты и у других игроков. Но главное внимание — на дилера. Удача улыбалась то одному, то другому, но деньги медленно, но неуклонно перетекали к толстяку с кольцом на пальце. После часа игры Гарвин выпрямил ноги и задел Кипчака.

— Прошу прощения, — сказал он.

Петр не ответил и только через несколько секунд буркнул:

— Хорошо бы по коктейлю. Такой проигрыш, как у меня сегодня, легче перенести, если ты не слишком трезвый.

Сдающий собрал карты, принялся быстро их тасовать.

— Не возражаешь, если я сниму? — спросил Янсма.

— Нет, — сразу согласился дилер, — имеешь полное право.

— Пополам — к слезам, слегка взяться — смеяться, — пробормотал кто-то.

Гарвин взял колоду в руку и легонько сдвинул. Дилер пристально посмотрел на него, принял колоду. Быстро полетели карты. В санузле повисла глухая тишина, нарушаемая только негромким шумом кондиционеров и пощелкиванием карт — звуком немного более отчетливым, чем обычно.

Дилер посмотрел в свои карты. Его губы дрогнули.

— Похоже, этот кон будет дорого стоить, — объявил он и зашуршал деньгами. — Сотня, чтобы просто посмотреть, не блефую ли я.

— Я в игре, — сказал Кипчак и поставил на кон почти все свои деньги.

— Я тоже, — поддержал Гарвин.

Еще два игрока остались в игре, двое пасовали.

— Меняю две, — сказал Янсма и, сбросив карты, взял две из прикупа. Когда он рассмотрел новые, в его лице ничто не изменилось.

— Дилер меняет одну.

— Я играю своими, — ответил Кипчак и не стал менять карты.

Женщина поменяла две, последний игрок — три.

— Ставлю еще сотню, — объявил дилер. Женщина пасовала, последний игрок повысил ставку.

— Надеюсь, мне повезет, — сказал Янсма, — Две сотни сверху.

— Поднимаю еще на сто, — ответил Петр.

— Дорогая игра, как я и говорил, — сказал дилер. — А потом — уже поздновато. Не хочу портить цвет лица недосыпанием. — Он пересчитал деньги. — Поднимаю на пять… на шесть сотен.

— Сейчас школьник сваляет дурака, — объявил Гарвин и подбросил на кон еще несколько банкнот. — Еще две сотни.

— Я пустой, — признался Петр.

— Нет проблем, — вступил Ньянгу, отходя от переборки и вытаскивая деньги из кармана. — Играй спокойно, у тебя надежный кредитор.

— Спасибо.

Дилер неприятно захихикал:

— По-моему, мне будут сниться очень-очень приятные сны. — Он выложил на стол свои карты. Все пять карт были одной масти.

— Наверно, вопросов не будет, — и он потянулся за деньгами. — По порядку, старшая карта — регент.

— Вопросы есть! — И Петр по одной выложил карты на одеяло. — Властитель… властитель… властитель… властитель… и пятая — мутант.

У дилера расширились зрачки:

— Да вы!.. — И он сунул руку в задний карман.

— Рьюб! — крикнул Гарвин, вскакивая на ноги. Коротко сверкнув сталью, над одеялом просвистело узкое лезвие ножа и засело в предплечье у дилера. Он взвизгнул, хлынула кровь.

Женщина, стоявшая в дверях, двинулась в сторону игроков с откуда-то взявшимся обрезком железной трубы в руках. Ньянгу подскочил к ней сбоку и ударил в висок тыльной стороной ладони. Качнувшись вперед, она споткнулась об одного из сидящих, упала и больше не двигалась.

В дело собрался было вступить еще один, но Гарвин врезал ему кулаком в солнечное сплетение, потом ребром ладони ударил по затылку, и тот свалился.

Дилер уставился на свою кровоточащую руку, на нож, застрявший рядом с локтем. Петр выдернул клинок, и толстяк опять заверещал.

Остальные игроки сидели неподвижно, скрестив на груди руки с растопыренными пальцами.

Иоситаро бросил взгляд в барак.

— Никто ничего не слышал, — сообщил он. Петр тщательно вытер нож и спрятал его.

— Не люблю мошенников, — сказал он дилеру. — Ради твоей же пользы стоило бы перерезать тебе сухожилия. Играй в свои карты с чертями.

Дилер застонал и умоляюще посмотрел на Петра.

— Эй, народ, — спросил Петр. — Вы сегодня что-нибудь видели или рано легли спать?

Все дружно закивали: мол, спали, спали.

Охранница поднялась на колени, закашлялась, сблевала и поковыляла в сторону туалета. Парень, которого свалил Гарвин, оставался без движения.