Ульяна Каршева - Детский сад
Мика зевнул и безразлично, будто не впервые, сказал:
– Попробуйте только! Без меня – заржавеете! Кто вас смазывать будет?
Бронированные штуковины немедленно лязгнули, захлопнув ужасающие пасти, и будто притаились. Поскольку Мика всё не уходил, Лена, опасливо поглядывая то на него, то на «сторожей», тоже выжидала, что ещё будет.
Дальнейшее оказалось таким неожиданным, что она снова не поверила: штуковины медленно подросли сантиметров на десять – да они на ножки встали! Лапчатые! И быстро полезли на стенки выхода прятаться: одна – за металлический лист, другая – за толстое, напоминающее шинельное полотно.
Лена перевела дыхание.
А мальчишка побрёл к костру – Лена за ним, постоянно оборачиваясь.
Словно сообразив, Мика посмотрел на неё (Лене показалось – в большей степени с сожалением на её куртку) и объяснил, поминутно зевая:
– У них память полетела. Приходится каждый вечер напоминать, что без меня им туго будет. – И снова зевнул.
У вороха ветоши – старой одежды – он постоял немного, скептически глядя на неё. Потом, не оглядываясь, нагнулся разбросать тряпки. Лена опомнилась, подошла к мальчишке, отодвинула его в сторону. Осторожно потрогала тряпки. Сухие. Но ветхие до пыли. Ничего. Не помрём.
Куртку она когда-то приобрела на два размера больше. Не растолстеть надеялась, а потому, что эту отдавали за смешные деньги. И она купила, уверив себя, что выглядит в свободной одежде довольно стильно. Теперь она быстро расстегнула нагревшуюся куртку, уложила на кучу мягкого тряпья, легла сама и кивнула:
– Мика, иди сюда!
Мальчишка немедленно шмыгнул к ней чуть ли не под мышку. Она закрыла его краем куртки, вспоминая его быстрый вопросительный говорок совсем недавно: «У тебя есть место, где ты можешь переночевать? Возьмёшь меня с собой?» Возьмёшь меня с собой… Она обняла мальчишку, хотя сомнения всё ещё оставались: а вдруг он не просто полукровка, а вдруг ночью… Страшно же… Но хлеб-то он ел с удовольствием.
Она услышала сопение под своим подбородком, почувствовала на руке тёплую тонкую кожу, чуть прикрытую тканью ветхой рубашки, и отчётливо твёрдые тонкие косточки… Один… Сколько же времени этот ребёнок один?
Странное ощущение. Никогда она раньше не обнимала ребёнка. Спала разве что с кошкой в обнимку… Кажется, в этом мире ей придётся учиться жить заново. И начинать с основ, которые даёт только детский сад. Потому что лишь этот мальчишка может взять её за руку и познакомить с этим миром в меру своего понимания. Вряд ли пригодится всё то, что она оставила в прошлом, все её знания. Библиотечный техникум был только началом. Поработала и в ВОХре, и продавщицей на рынке, и санитаркой в больнице… Интересно, хватятся ли её в больнице? А дома? Если и будут искать, то недолго…
Тихий треск сгорающих сучьев был таким мирным и уютным, что Лена… ммм… Селена постепенно задремала.
…Утро вообще оказалось весёлым. Мика давно проснулся, но вылезать из куртки не хотел. Он кутался в нее, нежась в тепле, благо Селена встала и уже при свете утра обследовала маленькое убежище. Тогда она быстренько пригрозила, что остатки сладкого кефира выпьет сама, не дожидаясь некоторых сонь. Мальчишка вылетел из-под одёжки немедленно. Опять босой, но в какой-то большой рубашке, на которой не хватало пуговиц, и в штанах, о ткани которых трудно было судить по причине их жуткой заскорузлости от грязи. Они позавтракали, причём во время завтрака Селена объяснила Мике своё положение в этом мире так:
– Понимаешь… Меня не выгнали. И я не совсем больна. Просто я упала на камни, а когда пришла в себя, поняла, что ничего не помню. Мне надо заново всё вспоминать.
– А такое бывает? – недоверчиво спросил мальчишка. – Чтобы упал – и ничего не помнить?
– Со мной же случилось, – пожала плечами Селена. – Поэтому я тебя попрошу: я у тебя много чего спрашивать буду, а ты мне помогай. Но, если тебе это не понравится…
Он, кажется, думая – незаметно, покосился на её куртку, а потом на сумку.
– Помогу. Булка у тебя вкусная.
– А чем ты питаешься? Что ты обычно ешь?
– Тут речка недалеко, – уже деловито сказал мальчишка. – Я на большую реку не хожу, там бумбумы живут, сожрать могут. А в речке рыба есть.
Селена поёжилась: бумбумы – звучит жутковато.
– Мика, а почему ты живёшь в трубе? Здесь вообще есть где-нибудь дома?
– Полно, – отмахнулся мальчишка. – И целые есть, и погромленные… Можно было бы вселиться. Бесхозных много. Только я не умею оберечь их. А вот ты… – Он вдруг внимательно оглядел её. – Селена, ты и правда колдовство забыла?
– Ага, – виновато сказала Селена. – Мне всему теперь надо учиться сначала. А ты? – осторожно спросила она. – Ты умеешь?
– Не-а. У нас соседка умела, но она меня не любила. Не показывала ничего.
– Тогда, Мика, вот что. Ты чем хотел заняться с утра?
– Хлеб есть. Рыбы надо наловить, – важно сказал мальчишка. – Пойдёшь со мной?
– Конечно. А по дороге будешь знакомить меня с местами.
Перед уходом мальчишка забрал с края бетонной трубы сторожей. Создалось впечатление, что он ухватил их за шкирки. Оттащил к куче других металлических деталей и велел им сторожить дом дальше.
– А почему не у входа? – спросила Селена, приглядываясь к действиям Мики. У неё появилось какое-то странное ощущение, что сторожа-штуковины вздохнули с облегчением, отчего и повисли в руках мальчишки, как покорные котята.
– Если их из трубы вытащить, они забудут, что должны её охранять. А здесь им напомнят, – и Мика бросил гордый взгляд на кучу металлических штуковин. Судя по всему, он набрал не только сторожей, но и ещё каких-то чудес. Впрочем, Селена опять затаила дыхание: показалось или нет, что остальные штуковины как-то потеснились, чтобы сторожа хорошенько могли разместиться среди них?
Потом мальчишка запросто предложил Селене сходить «в кустики», пока он посторожит её. Она вздохнула, но решила, что деваться некуда и пора привыкать к реалиям новой жизни.
Выйдя из трубы вместе с ним, Селена увидела вокруг огромные кусты, но не древесные. Росли они так кучно, что ничего вокруг не разглядеть, кроме едва заметной тропки, наверное, протоптанной самим Микой. Казалось, обычные травы выросли о-очень сильно. Даже опаска появилась: не радиация ли повлияла?
Вернувшись «из кустиков», она обнаружила, что мальчишка стоит с каким-то странным сооружением в руках. Он с гордостью продемонстрировал ей рыболовные снасти.
– Мика, ты извини, но я никуда не пойду, если ты мне какое-нибудь оружие не дашь, – предупредила Селена, приглядываясь к дубинке, укреплённой на его поясе. Пояс этот был сделан явно из ремня для взрослого, потому как кончик торчал, слегка вихляясь во время ходьбы. И дубинка, мягко говоря, была странной: тонкий конец из металла, а дальше что-то тёмное, непонятное.
Мика уловил её взгляд и заявил:
– Такой больше нет! Да и не справишься с ней!
– Тогда придумай мне что-нибудь вроде обычной дубинки. Ну, чтобы стукнуть можно было, если полезут!
– А ты им ножичек свой покажи! – засмеялся мальчишка.
Селена тоже засмеялась: успел залезть в карман её куртки?
– Ладно. Давай так. По дороге к речке есть обычные деревья?
– Есть. Сломанные тоже, – добавил Мика, сообразив, куда она гнёт.
– И ещё один вопрос, Мика. Тебе не больно ходить босиком?
– Привык, – лихо сказал мальчишка.
Так лихо, что Селена решила обязательно уговорить его пойти в пустующие дома на «этой стороне», вне защиты города. Надо найти ему обувь. Пусть не надеется, что, изрежь он ноги, она снова решится отдать ему свою кровь. Она, конечно, сделает это, но… Лучше убрать причину, чем постоянно тревожить едва затянувшиеся следы его укусов.
И они пошли. Речка оказалась недалеко. Опять спустились, как вчера ночью спускались к убежищу Мики. И опять Селена пожалела, что вокруг ничего не видно. На берегу речки, которая была шириной метров шесть, росли обыкновенные деревья. И от одного из них они совместными усилиями отломали здоровенный сук. Мика пообещал, вернувшись к трубе, хорошенько его обтесать, а пока они содрали с сука всё, что смогли, и счастливая Селена потащила его за мальчишкой.
Местечко на берегу у него оказалось очень удобным. С небольшого холмика вид на воду открывался замечательный. А поскольку вода была прозрачной, то рыбалка превращалась в азартное, чуть не с воплями и радостным визгом занятие.
Рыболовная снасть Мики представляла собой пластиковый шест-складень, на один край которого нужно было закручивать что-то вроде бидончика. Опускаешь этот бидончик в воду – он там распускается, словно пальцы из кулака. И сидишь, ждёшь. Подплывает рыбина, лезет посмотреть, что там, внутри, а «пальцы» – хап, и ловят! Поймав несколько рыбин, Мика передал снасть Селене, показав, как нужно с ней обращаться, а сам пошёл готовить костёр, в котором собирался добычу запечь.
Селена сидела, сосредоточившись на рыбной ловле, изредка оглядываясь назад. Мальчишка к приготовлению костра подошёл очень серьёзно: оттащил уже пойманных, довольно крупных рыбин ей за спину, туда же начал таскать сухие сучья.
