Ринат Таштабанов - Обратный отсчет
Лекарств на всех не хватает, и по общему решению совсем безнадежных в Убежище просто душат скрученным в жгут полотенцем. «Я обещаю вам смерть легкую и быструю», – новая клятва взамен Гиппократовой.
– Ну, щенки, теперь и вы дождались своей очереди! – разносится по коридору зычный голос. Пацаны поворачивают головы и видят, что к ним идет Игорь, здоровый красномордый детина лет тридцати пяти, которого за глаза в Убежище зовут Гнусом. Игорь обводит взглядом мальчишек, надолго задерживается на Сухове и продолжает:
– Встать, сопляки! Перекличка!
– Что, опять?! – удивляется Азат.
– Я сказал – встать! – рявкает Гнус. – Живо!
Вскочив, мальчишки по очереди выкрикивают свои фамилии. Когда очередь доходит до Сергея, Игорь его прерывает:
– Быстро сюда!
«Черт, неужели заложили», – думает пацан, вспомнив, что вчера перед отбоем, работая, как говорится, «на публику», потешал ребят, передразнивая манеру Гнуса постоянно шмыгать носом.
Протиснувшись между товарищами по несчастью, Сухов нехотя подходит к Игорю.
– Ближе, – цедит мужик сквозь зубы.
Мальчишка делает шаг вперед и тут же получает пудовым кулаком в челюсть. В глазах Сергея темнеет, он валится на бетонный пол.
– Вставай, слабак! – Гнус с размаху бьет его ботинком под ребра.
Согнувшись пополам, Сухов харкает кровью.
– Не нравится, да? – кричит Игорь, брызгая слюной. – Молчишь, падла? Что, только среди сопляков ты смелый? Как цирк устраивать – так ты первый, а как за слова ответить, так хвост поджал?! Поднимите его, – Игорь налитыми кровью глазами смотрит на ребят.
Сухова подхватывают под мышки и ставят на ноги.
– Ты, – палец Гнуса упирается в грудь пацана, – пойдешь в первом звене. Там и посмотрим, чего ты стоишь не на словах, а на деле.
Сухов сплевывает на пол, но молчит. Игорь окидывает его презрительным взглядом и бросает:
– Трепло!
Затем переводит взгляд на остальных:
– Сучата! Слушай мою команду. Задача у нас простая. Ищем еду, медикаменты, все, что не вымели с поверхности. Радиус ходки – пять километров. Хорошо, что снега в последние дни не было, идти проще будет. Местность наверху зачищена нашими бойцами, так что не ссымся раньше времени. Движемся по улице Кирова в центр города. Фон там терпимый. Внимательно смотрим на стены. Увидите значок радиации, оставленный нашими, – близко к дому не подходите. По возможности расширяем зону поисков. Работаем двойками: один рыщет, второй на стреме, тылы прикрывает. Из поля зрения не выбиваться, бдим, наблюдаем. Увидели стаю псов – карабкаетесь на что повыше. Если начинается пальба – падаете на землю и отползаете в укрытие. Ранили – молитесь. И для особо одаренных, – Гнус бросает взгляд на Сухова, – там, – он вытягивает руку вверх, – до фига «локалок» и хрен знает чего еще. Летом хоть по растениям можно прикинуть, где хорошо фонит, а сейчас под снегом, сту́пите не туда – и всё: здравствуй, лучевуха. Скопытитесь на раз. Поняли?
Мальчишки дружно кивают.
– А оружие? – выкрикивает самый мелкий и бритый наголо пацан, Валерка Кнышевой, которого все зовут Кныш.
– Оружие? – Гнус ухмыляется. – До оружия еще дорасти надо. Видишь? – Игорь вытягивает в сторону мальчишек руку с вороненым ТТ. – Не по тебе ствол. Тебе, дохляк, только из рогатки пулять.
Все ржут.
– А теперь, все, быстро собираемся! – Игорь машет рукой. – Сухов! Сюда!
Пацан становится рядом с Гнусом. Мужчина смотрит на него сверху вниз.
– Идешь только туда, куда я скажу, делаешь только то, что я скажу, даже дышишь только по моей команде, ты понял, щенок? – тяжелая рука ложится на плечо мальчишки. Свиные глазки буравят его, словно пытаясь пробиться сквозь череп.
– Да, понял я, – нехотя отвечает Сергей, исподлобья глядя на Гнуса. – Куда уж понятнее, – пацан растирает опухшую челюсть.
Мужик кивает.
– То-то же. Михась! – Гнус поворачивает голову.
Миха быстро подходит к Гнусу.
– Приглядывай за ним, как только выйдем наружу, – это твой багаж.
Миха тяжело дышит, пыхтит и всем своим видом показывает, что он не рад свалившейся на него обузе, но, не смея перечить Игорю, бурчит:
– Ладно. Только если станет тормозить, я его оставлю на съеденье псам. Ты понял меня, салага? – обращается он к Сухову.
Мальчишка, явно осознав, что время шуток прошло и нужно держать язык за зубами, кивает.
– Я не подведу. Только говори, что делать там, хорошо?
Михась лыбится:
– А ты понятливый салабон. Своя шкура дороже понтов, верно? Держись меня, прорвемся!
– Наворковался? – Гнус бьет Сергея ладонью по затылку. – Тогда вперед, к остальным! – Игорь указывает на помещение, отделенное от коридора перегородкой из натянутой матовой пленки.
Мальчишка, отдернув замызганную занавесь, заходит внутрь небольшого отделения. Здесь уже стоят остальные пацаны.
– Щенки! – голос Гнуса заставляет всех вздрогнуть. Мужик обходит неровный ряд. – ОЗК вам не положены.
– Как это не положены?! – хором вопят пацаны. – Всегда же выдавали!
– Я сказал, не положены, и все! – взрывается Игорь. – Кончились ваши размеры, а давать вам взрослые себе дороже, вы их вжисть не отработаете. Поэтому наденете вот это, – Гнус тычет пальцем в сторону висящих на стене плотных черных мешков из-под мусора, в которые в Убежище упаковывают мертвецов. – Как раз для вас приберегли. Делаете следующее – надеваете свитера, бушлаты, куртки, все теплое, что есть. Затем оборачиваетесь в несколько слоев, запястья и щиколотки проматываете скотчем. На ноги – сапоги, сверху – дождевик или прорезиненный плащ.
– А противогазы? Противогазы как же? – раздается несколько неуверенных голосов.
Игорь усмехается, хитро смотрит в сторону Михася:
– Да зачем они вам? – но, видя округлившиеся глаза ребят, добавляет: – Что, уже в штаны наложили? Дам я вам «слоников», куда же вы там без них, – Гнус смеется, довольный свои розыгрышем.
– А может, все же дадите ОЗК? – не унимается Кныш.
– Думаешь, ОЗК напялил – и радиация тебе на страшна?! – орет Гнус. – Запомни, щенок, костюм защищает от радиоактивной пыли, а излучению все равно, в ОЗК ты или нет. Хочешь от излучения свой зад прикрыть, тогда в свинец завернись, думаю, сантиметров десять-пятнадцать помогут. Да только где его взять, а главное, как ходить. Сухов, ты у нас типа самый умный, может, подскажешь своему другу? – Игорь смотрит на мальчишку.
Сергей пожимает плечами, решив больше не заводить Гнуса.
– А… ты понял, что молчание – золото! – смеется Гнус. – Тогда давай, начинай, покажи всем пример!
Пацан подходит к стене и, сняв мешок, начинает заматывать себя с ног до головы.
– Быстрее! – подгоняет его Гнус. – А то мы до завтра не справимся.
Напялив на себя бушлат и несколько мешков, тщательно замотав запястья и щиколотки скотчем, Сухов становится похож на раздувшееся пугало.
– Ты посмотри! Могешь, если захочешь! – Игорь, шмыгнув носом, протягивает мальчишке противогаз и прорезиненный дождевик. – Все видели, как Сухов мумию изображает? – Гнус смотрит на ребят. – Тогда делайте как он!
Говорить дважды Игорю не приходится. Минут через десять отряд из восьми пацанов, больше напоминающих заправских бомжей, выстраивается вдоль стены в ожидании дальнейшей команды Гнуса.
– Так, отлично, – Игорь окидывает ребят взглядом, – а теперь – разбирай оружие, как раз для вас припасли!
Гнус пинает носком ботинка сумку, стоящую у стены. Михась расстегивает молнию и высыпает на пол с десяток ножей. Мальчишки кидаются вперед и, ползая на коленях, толкаясь и сопя, расхватывают, кто что может.
Сухову достается увесистый тупой тесак, покрытый ржавыми пятнами и бурыми разводами.
«Никак нам оружие после той ночи резни спихнули», – думает мальчишка, вспомнив события месячной давности. Тогда с десяток человек из двух разных блоков, видимо, не поделив скудный паек, решили урегулировать продуктовую проблему путем уменьшения численности населения Убежища.
Тогда, как и в первые месяцы после Удара, при решении любых проблем снова проявился характер начальника Убежища – Колесникова Игоря Владимировича или Бати, как он сам себя назвал. Жестокий и расчетливый мужик, единственный и полновластный хозяин Убежища, сумел обуздать распаленную кровью толпу выстрелами из автомата. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он самолично, ради экономии патронов, перерезал ножом горло трем главным зачинщикам бунта.
Как это возможно? Наверное, в таких – запредельных – ситуациях людям нужен пастырь, способный править железной рукой…
Пацаны стоят, часто дышат. Каждый из них мысленно отсчитывает секунды до того момента, когда им предстоит выйти наружу.
Десять, девять, восемь, семь…
Обратный отсчет. Что их ждет, там, в мире, ставшим враждебным для всего живого? Кто знает. Странное щемящее чувство безысходности овладевает каждым. Словно стоит только переступить порог – и тебя встретит смерть.
