Владимир Стрельников - Обрести свой мир
— Вы откуда, красавицы. И где ваши мама и папа? — Я присел возле них. Девчушки были чудо, с каштановыми волосами и темно-карими глазами. Обе держали перед собой яркие рюкзачки.
— Нет их, умерли. — Неожиданно взросло ответила одна из них. А вторая добавила. — Нас дядя в детский дом вез, тетя нас выгнала. Сказала, что сироткам там самое место.
Обе девочки заревели. Димка присел возле девочек и стал угощать их шоколадкой. Постоянно в карманах таскает, сластена. Слезы у девочек постепенно высохли. Я тем временем залез на цистерну, сорвал пломбу, открыл крышку и принюхался. Соляра, нет никаких сомнений. Здорово!
— Слушай, а почему на меня газ подействовал, а на них нет? Как такое может быть? — я обернулся к Леониду, спрыгнув с цистерны.
— А они, нос и глаза закрыли и накрылись, когда вылазили. До них эта дрянь не добралась. Очень сообразительные девочки. Интересно, кто их учил? — Ленька крутил баллончик с газом.
— Дим, бери их и вези к Алисе. Объясни, откуда взялись. И там будь, на связи. — Я вытер одним платком глаза себе, достал второй и протянул чистый девочкам. — Нате, красавицы, вытретесь. Сейчас к моей жене поедете. Попросите ее мамой побыть. А как вас зовут, кстати?
— Арина и Елена. — Девочки сделали книксен. Ни фига себе, это кто их так воспитывал?
— Любомир, меня твоя жена с девчонками не пристукнет? А? — Дима очень серьезно смотрел на меня. — И я на Скании никогда не ездил, ваще — то.
— Нет, она еще дочку хотела. Вот ей две дополнительно будет. Да и Катька понянькаться любит, будет с кем. А на Скании и я не ездил. Ты, первую пониженную включи, и потихоньку. Не торопясь и не переключаясь. Доедешь. Не в другой мир. — Я подсадил девочек одну за другой ему в кабину. — Давай, с Богом. И поспи. Нам еще много работать придется.
— Это еще что за работа? — Ложкин подозрительно смотрел на меня.
— Похороны. — Ответил я.
Покрутившись по городку, немного уже удивились перепланиравке. Зареченский стал меньше раза в четыре, некоторых микрорайонов вообще не было. Собор оказался ближе на километр к нам, мечети не было, больницы тоже. Напротив того парка, что должен был бы быть больницей, стояло несколько врачей и медсестер. Все с тревожными чемоданчиками. Профи и патриоты. Переговорив с ними и отправив их к мулле, (он был жив и с ним перед отъездом переговорили мы с Леонидом и соседями, которые уцелели, а вот поп вместе с домом пропал), поехали к главе. Врачи уселись в машины и отправились в сторону Дорожников. А мы выехали на Космонавтов, осталось немного. Но путь за полквартала перегородил упавший тополь. Из-под скособочившейся из-за него водонапорной башни напротив бил фонтан воды.
— Вылазь, пойдем пехом. — Я взял Бенелю и рацию из гнезда на торпедке. Ленька взял автомат с колиматорным прицелом. Я только обратил на него внимание.
— А откуда у тебя 103? Да еще такой навороченный? Вам же не положено? — на ходу поинтересовался я.
— Это Сайга МК, просто магазины от Калаша. Я их из Чечни привез, трофеи. А Сайга из магазина, копия АК-103, только самозарядная. Я тоже в «Охотнике» порылся. Нам же вне службы автоматическое оружие не положено, а пистолеты получать вне службы после Евсюкова — это очень геморрой! — Ленька вдруг остановился и передернул затвор — Что — то не так. Прикрывай тыл, назад смотри то — есть.
— Не повторяйся. Я тоже служил. — Передернув цевье, я полубоком пошел за Леонидом. По спине побежали какие-то мураши, я тоже услышал девичий плач и гогот мужиков.
На площадке перед домом главы стояла Тойёта РАВ 4, две задние двери которой были открыты. Из ближней к нам торчали две брыкающиеся обнаженные девичьи ноги, между которых пытался пристроиться тип со спущенными штанами. Другой с обратной стороны держал девушку за волосы, прижимая к сидению. Перед крыльцом еще двое лениво пинали главу. На бордюре лежала его жена, моложавая и красивая женщина, из-под головы которой вытекала струйка крови, обрамляя короткие густые волосы траурным кругом.
— Всем стоять, работает ОМОН. Не двигаться! — заорал Ленька так, что уши заложило, и пару раз стрельнул в воздух. Типы на мгновенье замерли, а потом один попытался сбежать, другой брякнулся на землю и прикрыл голову руками, а насильник без штанов бросил девушку, тоже лег и прикрылся. Но вот в штанах наоборот попытался ее к себе подтащить, а получил от нее коленом в лицо. Да это дочь главы! Правильно, так его. Девушка выскочила из Тойёты, и, как была, голышом кинулась к матери. Леньке тем временем надоело орать, чтоб бегун остановился и он прострелил ему ногу. Где то в бедре, гуманист. Пристрелил бы лучше, все равно оперировать негде. Глава медленно поднимался на ноги с коленей и снова падал, я держал насильника в штанах на мушке. Нос ему она расколотила здорово, кровит, будь радостен. Несчастная девушка плакала, прижимая голову матери к своей груди, перемазанная ее кровью. Леонид обернулся к нам.
— А, Петруша. Неймется тебе, дурню. Революцию решил сделать. — Омоновец обернулся ко мне. — Представляешь, Любка, этот пидарас полстраны затрахал со своего древнего компьютера. А когда ФСБшники к нему пришли, заявил, что не знает, кто с его майла работал. Так ничего не доказали, только пальчиком погрозили. Мол, 1917, больше так не делай и следи за компом. А тут решил под катастрофу поразвлечься, похоже.
В это время дочь главы встала, положила голову матери на землю, и пошла в дом, прикрыв грудь и пах руками. Красивая, какая девка, и вот. Глава, наконец, сел, прекратив пытаться встать.
— Егорыч, ты как? — не слишком ласково спросил Ленька. — Ты это не линять надумал?
— Вряд ли, Лень. Ровера нет, только машина дочери. Не похоже. — Я пнул пытающегося встать типа.
— Я, может, не ОМОНовец, но тоже присягу давал. Хотел жену с дочкой на дачу спроводить, а тут эти. Оглушили меня, убили Люду, Лизаньку ссильничать захотели. — Константин Егорыч от волнения заговорил книжным языком. На его лбу набрякла здоровая гематома.
— Не хотели, пап. Изнасиловал. Эта мразь. — Из дома вышла уже умытая, одетая в джинсы и майку, но босиком Лиза. И с ружьем. Подняла стволы и выстрелила Петру с ником 1917 в пах. Того отбросило, он дико заорал, пытаясь прижать отстреленные яйца. Хреново, блин. Антиреволюционный террор в действии. Оставшиеся двое взвыли и стали просить о пощаде, причем девушку. В принципе, верно, они ее мать убили и ее насиловали. А та отбросила ружье, как палку( если я не ошибся, это Блазер Д 99, с тремя стволами двадцатого калибра, главе подарили на юбилей. Я о таком только мечтал. ), и разревелась на крыльце, усевшись на первой ступени. Егорыч проковылял к ней и стал утешать, как маленькую девочку.
Избив очень сильно двух оставшихся в живых революционеров (подстреленный бандит истек кровью из бедренной артерии), занесли тело женщины в дом, переговорили с главой и решили ехать дальше. Рассказали главе о разговоре с муллой, об отправке медиков в зону цунами. И посоветовали главе перебираться в наш микрорайон, так как никто из соседей даже не попытался вступиться. Только глядели через занавески. А когда мы подошли и люлей этим четверым чертям навешали, занавески задернули. Но опять не вышли! Рассказали главе об оружейном магазине, посоветовав оповестить безоружных знакомых. Леонид подрезал ему гематому, спустив дурную кровь. Перевязав ему голову , ( голову главе, хм), пошли к машине, у нас еще дел полно. А вот то, что главе ничего о происходящем неизвестно, плохо. Очень.
— Куда едешь? — У Леньки гуляли желваки под шкурой. — Ненавижу, когда насилуют женщин. Однажды нашли корреспондентскую машину. А в ней зарезанных мужиков и молоденькую кореспондентшу. Чешку. Её мало того, что вдвадцатером насиловали, так потом пустую бутылку из-под водки в попу засунули и разбили. Она четыре часа, пока ее в госпиталь везли, бредила и просила, чтобы ее не трогали. По-русски, по-чешски и по-английски. А маму по-чешски звала. Умерла в госпитале, сепсис. — Он замолчал.
— Так куда едешь, наши дома в другой стороне? — переспросил через некоторое время Ложкин.
— В Магнит, надо продуктами затариться. — Я глянул на него. — Ты мешки взял? Впрочем, у меня хватит.
— Мы же решили, что местные магазины трогать не будем, вроде?
— Так это не местный, а краснодарский, забыл, что ли? А продукты нужны. Сколько бардак продлиться, неизвестно. — Я активно крутил баранку, объезжая выбоины на асфальте. Егеря здорово трясло, когда приходилось переезжать через трещины в земле.
— Ну, это от нас зависит. — Ленька обеими руками держался за все, что можно.
— Верно, но только отчасти. Вадим говорит, другие звезды. Ты понимаешь, что это значит? Так что мы здесь надолго. — Я вырулил на улицу между сбербанком и Магнитом. Дорога здесь была совсем нетронута. В просвете между домами напротив Сбербанка стояла полицейская машина. — О, а что, это ваши банк под охрану взяли?
— Нет, это Верхнезаслонская машина, их пост сейчас на Оренбургском стоять должен. А чужим гаишникам нечего в охране банка делать. Ну ка, притормози потихоньку.
