Артем Каменистый - Недобитый (СИ)

Кряжистый бородатый мужичок косился снизу вверх не особо дружелюбно, скорее даже злобно, но ничего плохого сделать мне не мог. Повесив арбалет за спину, я вернулся за Штучкой, встал на краю обрыва и предложил:

— Ну что, неудачник: поговорим?

— Поцелуй меня в зад!

— Я вижу, что в своих предположениях по поводу отсутствия у детей могил мозгов, был совершенно прав. Даже деревенский дурачок не станет грубить в такой деликатной ситуации, но тебе до него далеко…

Вздохнув подчеркнуто печально, взмахнул Штучкой, перерезав снование корешка. Мужичок с тоскливым воем полетел вниз, быстро достигнув кучи небрежно окатанных камней, щедро наваленных в русле ручья. Высота здесь не меньше семи метров, так что результат оказался предсказуемым — хрустнуло что-то сломавшееся. Это прибавило силы крику, второй уцелевший тоже увеличил громкость своих причитаний — дурной пример заразителен.

Подождав, когда первая волна боли схлынет и меня, возможно, выслушают более-менее осмысленно, повторил вопрос:

— Поговорим? Или в интересную игру поиграем? А играть мы будем в вопросы: я спрашиваю — вы отвечаете. Наградой за правильный ответ будет то, что я не стану стрелять из арбалета. Насчет наказания, думаю, и сами понимаете — в долгу не останусь. Кстати — не мечтайте, что дам вам легко отмучаться. Я прекрасно разбираюсь в анатомии человека и знаю, куда стрелять, чтобы было очень больно, но не смертельно. Если разговор придется мне по душе, даже вытащу вас из воды и оставлю возле костра с запасом дров. Посидите, отдохнете, погреетесь. Ваши товарищи, думаю, рано или поздно заходят проверить, куда вы пропали, и помогут. Итак: первый вопрос. Сколько у вас кораблей и людей?

В книгах злодеи обычно запираются или не в тему говорят что-то зловещее, но в реальности все несколько не так: даже самые храбрые люди, оказавшись в ситуации, грозящую телесными повреждениями, далеко не всегда начинают играть в пленного партизана. Хотя случается всякое — этот, сброшенный с обрыва, похоже, решил умереть молчуном. Но второй, с переломанными ногами, не стал запираться — сразу «запел»:

— Мы все скажем! Только вытащи нас отсюда!

— Отвечай, а там посмотрим, — неопределенно пообещал я.

— У нас главным Трис Перевертыш, а под ним Бак Полурыжий и Адан Чесотка со своими отами. У Триса три галеры, у Бака одна, у Адана две.

Полученная информация заставила меня остро прочувствовать свою неполноценность. Понятия не имею, что такое ота, и сколько человек в экипаже галеры. «Внутренний переводчик» тоже ничем не помогает. Переспрашивать как-то неудобно — похоже, здесь это каждый ребенок знает, и за дурака примут, после чего начнут кормить наглой дезинформацией, в уверенности, что ничего не заподозрю. Одно только не удивило: прозвища вожаков. Если учитывать их пиратские пристрастия, уголовные погоняла очень к месту.

Болтун счел затянувшееся молчание плохим признаком и поспешно добавил:

— Чесотка на побережье высадился — охраняет путь и чистит тамошние места. Сам Трис прямиком к Мальроку идет, а Мадан чуть отстал, проверяет окрестности водного пути и охраняет большую часть эскадры. Народу здесь мало осталось, но попадается. Он искать умеет — лучше, чем у него, гримов не найти… было…

Собираясь с мыслями, решил показать, что я тоже в теме, и многозначительно произнес:

— Слышал, что у Триса проблемы?

— Так это когда было! Все уж мхом поросло и сейчас он вновь у рулевого весла, а про понижение и вовсе врут. И ота его при трех полных галерах, а там и четвертую до ума доведут — по лету еще заказана. Плохие времена у всех случаются, но сейчас-то все хорошо.

Ну это понятно — жизнь действительно полоска варенья, затем полоска… Так что с замечанием своим я не мог прогадать.

— Ну чего молчишь? Вытащишь?

— Сколько людей за мной послали?

— Ты о чем?

— Что непонятного?! За вами кто-нибудь идет, или это все?!

— Ублюдок! Много о себе возомнил! — вмешался сброшенный с обрыва, и, скрипя зубами от боли, пояснил: — Нас и так на одного слишком много. Тебя подлость выручила. Дерись ты честно — уже бы шел назад в путах.

Я не стал объяснять неудачнику, что на войне не бывает подлых приемов — все, что работает на победу, во благо. И обижаться на оскорбления тоже не стал. Просто прострелил ему голень левой ноги: правая сломана — на ней он не прочувствует всю глубину своей неправоты. И даже угрызений совести не возникло — озверел от такой жизни не хуже старого волчары.

Постаравшись как можно более зловеще ухмыльнуться после прокатившейся волны криков боли и проклятий, продолжил беседу с первым:

— Так идут за вами другие или нет?

— Не знаю. Не должны. Когда ты убил дозорных и убежал, нас собрали и послали следом, а Скью с самого начала пошел в одиночку, чтобы не упустить. Он лучший охотник за мясом — обычно его одного хватает. Должен был тебя обезножить или прикончить, а мы оттащить к озеру. Только пока бежали, ты гримов убил. Ферр вообще там остался, а Гатика послали к кораблю за помощью — гримов надо было перетащить. Пока возились, пока свежего грима ждали — время упустили. Не думали, что так долго идти придется. Ты ведь ранен — на снегу много крови осталось. Откуда могли знать, что столько пробежать сумеешь? Вообще думали, что сам вот-вот помрешь. Но Ферр рвал и метал, требовал, чтобы тебя живым к нему притащили. Рассвирепел из-за гримов.

— Чего же он сам не пошел?

— Не по рангу ему за одиночками бегать, да и с гримами надо было что-то решать. Ты двоих сильно искалечил.

Ну с гримами я уже понял — это про милых песиков. Или название породы, или что-то я в этих собаках не понимаю. Одно то, что они демам служат, удивляет — ведь не любят лучшие друзья человека все, что с поганью связано.

Сколько же воинов может быть на одной галере? Жаль со мной никого из бакайцев нет — эти о море знают все. Шесть кораблей… Если на каждом, допустим, сотня, то вместе выйдет шестьсот демов. Хреново — в чистом поле против такой толпы у моих людей шансов не сказать, чтобы много. Экипировка и оружие у темных гораздо лучше, да и выучка, думаю, не хромает. Хотя в моем случае они маху дали, но я нетипичный противник, в отличие от моих соратников. Если у бакайцев-воинов доспехи более-менее, то у ополченцев в основном куртки стеганные, а уж про иридиан и говорить не хочется. По выучке там тоже не все просто. Эх — вот как воевать при таких делах?

Как будто без этого проблем не хватало…

— Вытащи меня отсюда! — опять взмолился дем. — Стемнеет скоро! Мы же дозорные-охотники!

— И что?

— У всех обруч тишины и ошейник власти. У всех! Тут лежат четверо наших, а дни смутные, да и земля почти благодатная. Разве не знаешь, что может случиться, когда стемнеет?